– Недолго музыка играла…
«Опасно»
– А то я не знаю.
Выбор был невелик. Либо остаться здесь, ожидая, пока оно вернется, либо замерзнуть во время ожидания. Или идти вперед, принимая бой, уже в какой раз за последние несколько дней. И опять с неведомым противником, вот ведь.
Из серо-белой завесы пришел длинный стон, тяжелый и давящий. Так звучит металл, когда его гнут или заставляют терпеть температуру. Макар не испугался, хотя мог бы. Видно, прок от паразита все же был, пусть и незаметный.
Макар прислушался. Но разве уловишь что-то нужное и незнакомое в таком шуме, как вокруг, в шуме, рожденном великой полярной тишиной.
Скрип и легкий треск металла. Шорох падающего и застывающего снега. Гул натянутых тросов где-то впереди и шканцев вдоль борта. Вой никак не желающего угомониться ветра, лишь спрятавшегося вверху. Тяжелые удары стукающихся льдин внизу, за бортом, и едва доносящийся плеск волн, разлетающихся о корпус.
Впереди вдруг проглянулось что-то вытянутое, с ребристым и длинным поверху. Макар, только-только собиравшийся идти, замер, всматриваясь и готовый драться. И чуть не хохотнул. Это же площадка для кранов, находящаяся перед надстройкой, вот это что. Все правильно, помнил Макар рассказы Деда и картинки из книги, что читал двадцать лет назад. Вон там, по обеим сторонам, спуски вниз, на палубу, вперед до первых дверей, если те не задраены.
– И вряд ли они задраены, слышь? – Макар поинтересовался у паразита его точкой зрения, здраво ожидая приглашения в ловушку от неведомой опасности в белом.
Хорошо, Макар не против поиграть в игры. Тем более, его приз, собственная жизнь, интересует так себе. Погибнет, глядишь, даже лучше, тут паразит не помешает и, хочется надеяться, что не поднимет потом, превратив в чудовищную скотину без мозгов. Мог бы, так уже подчинил бы, наверное. Так что…
Макар замер, проследив за чем-то длинным, волнующимся на ветру. Прищурился, вглядываясь.
«Ожоги. Ожоги»
Что? А-а-а, вон в чем дело.
– Молодец, гриб.
«Живой. Не гриб»
– Вот ты и попался, говорить даже умеешь.
Паразит промолчал.
На ветру, мотаясь во все стороны, билось сразу несколько длинных лохматых парусов, светло-серого, с красными прожилками, цвета. И полотна эти Макару совершено не нравились, казались прямо живыми. Хотя, на самом деле, вроде бы растения, уходящие куда-то вверх и теряющиеся в снежном торнадо, все кружащем и кружащем вокруг огромного судна.
Надо бы обойти…
На стальной лестнице, ведущей вниз, ко второй палубе, Макар едва удержался, прокатившись последние пять ступенек. И замер на коленях, не поднимаясь и рассматривая следы. Выходило, существо ушло сюда же, потом проследовав вон туда, ко входу внутрь надстройки, само собой, не прикрытому дверью-люком.
– Вот ты падла… – Макар достал нож. – Поиграем.
Какое же огромное это судно! Он, даже задрав голову, не смог полностью рассмотреть самый верх широкой конструкции, нависающей над ним. Что-то там чернело даже выше длинной части, где вроде бы находился рулевой мостик. Интересно…
«Идти. Тепло»
– Вот достал ты… – прошептал Макар, осторожно толкая в сторону прижатую и не закрытую дверку. Кость подошла в самый раз, работая предохранителем. Свет?!
Моргающий рыжий знакомый свет, вот это что.
Макар остановился перед комингсом, не желая заходить внутрь из упрямства. Да и устал он.
– Хватит играть! Я тут один и не собираюсь грабить или еще что хуже. Мне нужна помощь!
Голос ушел внутрь металлического царства и пропал. Макар вздохнул, понимая – сглупил. Но правда же, честное слово, надоело ему защищаться и нападать. Хотелось немного спокойствия, хотелось просто нормально поговорить с кем-то. Ведь где коптилки, там и люди, а разве должны люди убивать друг друга сразу, а?
«Тепло»
– Вот и я говорю, что тепло и не обязательно драться из-за него, – проворчал Макар.
– И зря, – уведомили из-за спины.
Он обернулся. Увидел белое гладкое лицо, черные глаза и метнувшееся прямо к нему светлое облачко. Макар не успел затаить дыхание, втянув в себя немного пыли или снежка. Грудь и горло взорвались изнутри кашлем и болью, мир потемнел, покраснел и сжался до крохотной горошины.
Глава шестнадцатая
– Йолки, он живой?
– Да, канешн.
Макар проморгался, стараясь сильно не шевелиться.
– Он пришел в себя. Переверните и дайте напиться. Живее!
Люди, надо же. Поверил, дурак, в человечество, в добро и честность.
– Тафай, садис.
Что у них с языками, почему так тупо говорят?
Макара перевернули, прислонив спиной к стенке. К губам прикоснулся металл, жесткий, с ободком… Да это же кружка. И вода!
«Пить!»
Макар выхлебал кружку в три глотка, помотал головой, окончательно приходя в себя.
– Еще!
– Можна?
– Нет. Не заработал пока. Свет!
А голос-то женский. Резкий, сильный, так говорит кто-то очень и очень уверенный в себе… Уверенная.
А!
«Закрыть!»
А то он не понял сам. Электричество ударило по глазам сильно.
– Сюда смотри!
Куда сюда?
«Опасно»
«А ну… спокойно!»
«Опасно! Жить. Убить»
«Терпи!»
Ну ни шиша себе, это как так он смог? Прокачался, да, точно, также говорили в детстве, рубившись в сетевках! Блин… Он теперь че, как этот, ну, что с Пауком дрался, на нем симбионт жил, ну, вспоминай!
– Эй, ты заснул? Руски не понимаешь?
– Чего?
– Не заснул. Жиль, стегани его.
Удар пришелся слева, хлесткий и болезненный. Макар успел заметить взмах, не успел уклониться. Сжал зубы, сидел, терпел. Руки с ногами стянуты крепко, ничего не сделаешь. Да и будь свободными – как справиться с тремя, как минимум? То-то же, что никак.
– Хватит.
На! Он задохнулся, схлопотав в низ живота.
«Опасно!»
Боль растеклась внутри не сразу, закручиваясь в спирали, сжимаясь, собирая вместе ледяные острые нити и… И рванулась наружу. Заставив Макара завалиться на бок, подтягивая колени к лицу и выть, стараясь хотя бы как-то удалиться от нее.
«Сейчас»
Сейчас?
Где-то там, внутри и внизу, неожиданно лопнуло горячее. Макар испугался. Ашот много говорил о гнойной хирургии, о брюшной полости, о повреждении внутренних органов, о…
