Оттолкнувшись, он чуть отъехал на своем похожем на черный кожаный трон кресле в сторону, вытянул сигарету из пачки, щелкнул шикарной, тускло блеснувшей в свете настольной лампы зажигалкой, резко втянул в себя сигаретный дым, обозначив твердые высокие скулы. Потом так же резко выдохнул, закинул ногу на ногу, уставился на Марусю в веселом нетерпеливом ожидании.
– Понимаете, Виталий Петрович, тут такое дело… Если оставить все как есть, то в таблице итоги не сойдутся.
– В какой таблице? При чем тут таблица? Не понимаю…
– Ой, только вы надо мной не смейтесь, ладно?
– Да ничуть…
– Ну, тогда я объясню. У меня, знаете, в голове как-то странно все устроено. Ну, вроде того, что я все пытаюсь на правильный итог выйти, чтоб без обману было. Я ж экономист по специальности! Так вот… Если, допустим, составляешь отчет какой важный и наврешь хоть в едином показателе, то и весь итог получается неверный, липовый. А самое обидное, что ты же знаешь, что он липовый! И где неверная цифра в строке сидит, тоже знаешь. Можно, конечно, рукой на это махнуть, да на себя-то рукой не махнешь, правда? Хочется ведь себя уважать как-то. Вот так же и в жизни все получается. Один раз смолчишь, наврешь, проглотишь, и все остальные итоги кувырком идут…
– Хочешь сказать, что один маленький обман рождает уже обман большой?
– Ну да. Это же очевидно, – пожала плечами Маруся и опустила голову под пристальным насмешливым взглядом генерального директора. И добавила совсем тихо: – Я вас очень прошу, верните Краснову на ее место! Не хочу быть липовым показателем.
– Хм. Странная вы какая. Простите, не спросил, как вас зовут?
– Мария Горская.
– Странная вы девушка, Мария Горская. И откуда вы такая взялись? Уж не с небес ли упали конопатым ангелом на нас, грешных?
– Не, я не с небес… Я из Кокуя. Анна Васильевна была у нас в командировке и пригласила меня сюда. И ради меня Краснову уволила.
– Ага! А вы, значит, своей благодетельнице теперь под дых дали! Нехорошо как-то получается, а? Как вы считаете?
Не было по-настоящему совестливого упрека в его голосе – Маруся это сразу почувствовала. Легкая смешинка была, а упрека не было. Потому она смело подняла на него глаза, улыбнулась лукаво, продемонстрировав ямочки на золотистых от веснушек щеках, проговорила с веселым вызовом:
– Ага! Выходит, дала под дых! А что было делать? Вы же, наверное, тоже своим подчиненным под дых даете, когда они в отчетах приписки делают? Они ж не помирают от этого.
– Ишь ты! Выкрутилась! Ну что ж, молодец, Мария Горская. Молодец!
Он задумчиво крутанулся чуть вправо, чуть влево, с удивлением ее рассматривая, потом, оторвавшись от спинки кресла и приминая в пепельнице окурок, спросил вдруг ни с того ни с сего, застав Марусю врасплох:
– А как у вас, Мария Горская, с личной жизнью? Вы девушка свободная или как?
– Да замужем я… – удивленно подняла она на него глаза.
– Ну что ж, жаль. А то бы я тебя со своим сыном обязательно познакомил. Такой обормот вырос. Одни сплошные неверные показатели выдает, поганец, а итогов от жизни требует больших и хороших. Ну что ж, счастья тебе, Мария Горская! Жаль, что решила из нашей таблицы уйти. А может, останешься? А Красновой твоей другое место найдем?
– Нет, Виталий Петрович, спасибо. Так вы поговорите с Анной Васильевной, да?
– Хорошо. Поговорю. Примем обратно твою Краснову, слово даю. Иди. Удачи тебе, Мария Горская!
Уже идя к двери, она услышала, как прошелестел в селекторе услужливый голос секретарши, как резко прозвучал начальственный строгий приказ из уст генерального директора фирмы «Стройсоюз» Говорова Виталия Петровича:
– Наташа! Бритову ко мне, срочно!
Прошмыгнув мимо озабоченно нажимающей на какие-то кнопки секретарши, Маруся вылетела в коридор, приложила ладошки к пылающим щекам, вздохнула с облегчением – слава богу, дело сделано! А дальше – будь что будет!
Из-за коридорного поворота выскочила ей навстречу Анна Васильевна и, чуть не сбив с ног, проговорила досадливо:
– О господи… А ты-то что здесь делаешь? Я тебя еще полчаса назад просила отчет принести.
– Да! Я сейчас принесу… – виновато пролепетала Маруся, опуская глаза в пол.
– Да не надо сейчас! Меня зачем-то Говоров вызывает. Как от него приду, тогда и принесешь.
Последнюю фразу она произнесла уже на ходу, скрывшись за дверями приемной. Маруся грустно посмотрела ей вслед, вздохнула и поплелась в сторону отдела кадров – писать заявление об увольнении по собственному дурному желанию. А как его еще назовешь? Конечно, дурное! Приспичило ж ей озаботиться неправильными показателями! Взяла и подставила свою благодетельницу под раздачу. А с другой стороны – не бывает, наверное, простой и кругленькой правды, чтоб без колючек, чтоб всем кругом от этой правды было хорошо. Исправление ошибок – вообще дело нелегкое.
Придя к себе, она молча принялась собираться, складывать в сумку свои немудреные пожитки из ящика стола. Потом поднялась, оглядела сосредоточенные лица молоденьких сослуживиц, произнесла тихо:
– Прощайте, девочки. Уволилась я…
– Как – уволилась? – первой пришла в себя Наташа Барышева. – Ты чего это, Горская? С дуба рухнула? Прямо сама пошла и уволилась?
– А я думаю, что не сама… – тут же поднялась со своего места и подошла к ней длинноногая Таня Валишевская. – Я думаю, что тебя Бритва заставила. Помните, девочки, как с Янкой Красновой все было? Утром пришла и не думала даже увольняться, а ближе к обеду – бац! – и уволилась.
– Точно! Это все она, Бритва! Точно Бритва! – зашумели девчонки, окружая ее плотным кольцом. Марусе даже неловко как-то было и разубеждать их в обратном, настолько теплым и искренним было их коллективное сочувствие. Стало быть, попала она к ним на тайную вечерю. Хоть под конец, но попала. Стало быть, права психологиня Ленка Ларионова – женская корпоративная дружба питается злобным отношением вышестоящего. Но ведь у них, в Кокуйском филиале, вовсе не так было! Они там дружили просто так, по потребности.
– Нет, девочки, Анна Васильевна тут вообще ни при чем. Я сама. Правда сама! И вы на нее не злитесь. Она на самом деле вовсе не такая. Она хорошая.
– Кто хорошая? Бритва хорошая? – округлила на нее глаза Наташа. – С ума сошла, что ли?
– Нет, честное слово, она хорошая! Она только внешне такая! А на самом деле она добрая, я знаю. Только боится эту доброту показать.
– А кого она берет на твое место?
– Яну Краснову.
– Иди ты! – махнула недоверчиво рукой Таня. – Что, правда?
– Правда.
– Во дела…
От звука резко распахнувшейся двери все вздрогнули, повернули удивленные лица – Анна Васильевна стояла в проеме, застыв грозной статуей командора.
