– Горская! Зайди ко мне! – сухо выкрикнула она куда-то в сторону окна, не глядя на столпившихся вокруг Маруси девчонок, и тут же захлопнула за собой дверь. Сердце у Маруси подпрыгнуло и забилось в виноватой запоздалой панике, и голова трусливо втянулась в плечи. Вот оно! Наделала делов – отвечай теперь за свою преступную неблагодарность.
Под жалостливыми взглядами девчонок она перекинула собранную сумку через плечо, достала куртку из шкафа, еще раз обернулась от двери, будто вспоминая что-то. Порывшись в сумке, она достала мобильник и, быстро порывшись в его памяти, обратилась к стоящей поближе к ней Наташе Барышевой:
– Наташ, запиши Янин телефон, пожалуйста. И позвони ей прямо сейчас, пусть она приходит. Там, в кадрах, ее уже ждут, наверное.
Продиктовав цифры телефона и еще раз улыбнувшись напоследок, она шагнула за дверь, пошла по коридору в сторону кабинета Анны Васильевны. Перед дверью постояла, собираясь с духом. Потом решительно дернула ручку на себя…
Анна Васильевна стояла у окна, уперев бедро в подоконник. На вошедшую Марусю даже не обернулась, будто и не слышала, как она топчется на пороге. Смотрела внимательно туда, на дождливый городской пейзаж, будто видела за ним что-то свое, былое, не имеющее к сегодняшнему дню никакого отношения.
– Ты знаешь, я ведь тоже когда-то из маленького городка сюда приехала… – вдруг тихо произнесла она, так и не повернув к Марусе головы. – Сама приехала, никто меня не ждал, не звал. И добилась всего, что сейчас имею, тоже сама. Работала на стройке штукатуром, на вечернем отделении училась. Мне все это трудно далось – физической усталостью, безденежьем, бессонными ночами, общагой, слезами в подушку… А еще – лестью, наглостью, хамством, крайним порой унижением, если хочешь. А как иначе? Иначе нам, провинциалам, нельзя. А теперь вот спрашиваю себя – зачем? Для чего все это? Для чего надо было карабкаться на верхушку? Чтобы пришла такая же наглая да до цели охочая шустрая девчонка и скинула тебя обратно? Это же всего лишь борьба, Маруся. Борьба за выживание. А ты не поняла…
– Простите меня, Анна Васильевна. Так получилось.
– Да ладно, чего уж там… Ты сегодня хороший урок мне преподала. Нет, не в том смысле, что не делай добра – не получишь зла, а в смысле, истинной сути вещей. Нет, это ж надо! Вот так живешь себе и живешь, и стоишь крепко на своей правде, а придет такая вот Маруся Климова – и здрасте вам! Выясняется, что никакой своей правды у тебя и нету…
– Анна Васильевна, я не хотела! Просто так получилось! Я по-другому не смогла…
– Не оправдывайся, Маруся. Ты молодец, наверное. Не знаю, я не поняла еще. Ты иди, иди, Марусь! Прощай, счастья тебе. Ткнула меня носом в дерьмо, и спасибо…
Она всхлипнула вдруг, сорвала с себя очки, сдавила виски худыми нервными пальцами. Маруся дернулась было к ней с виноватым сочувствием, но она махнула на нее рукой досадливо:
– Иди! Иди отсюда, Маруся! Иди, я дверь на ключ закрою. Не хватало, чтоб кто-то сейчас увидел, как я тут рыдаю.
– Простите, Анна Васильевна! – уже выходя из двери кабинета, снова повторила Маруся едва слышно. – Так получилось, Анна Васильевна…
Выскочив на улицу, она постояла под моросящим дождем, закрыв глаза и чувствуя, как заполняется понемногу слезная виноватая пустота внутри. Потом, вздохнув, достала зонт из сумки, решительно пошагала в сторону автобусной остановки. Некогда виноватостью исходить, на сегодня еще дел по горло…
Дверь квартиры семьдесят семь на улице Чехова открылась на сей раз тут же, после первого же звонка. Молоденькая рыжая девчонка с бутербродом в руке уставилась на нее озадаченно:
– Ой, а я думала, это Маринка пришла. Вам кого, девушка? Вы, наверное, дверью ошиблись?
– Нет. Я не ошиблась. Я к вам по делу пришла. Можно я войду? Вы ведь эту квартиру снимаете, да?
– Ну да, снимаем, на двоих… А в чем дело?
– Видите ли… Даже не знаю, как такое говорится в таких случаях… – замялась неловкостью Маруся. – В общем, придется вам подыскать себе другое жилье.
– А вы кто, собственно? Мы не у вас квартиру снимали.
– Да я знаю, знаю. Вам сдала эту квартиру моя свекровь, Ксения Львовна. А по документам она принадлежит моему мужу, Никите. А нам и самим жить негде, понимаете? Так что…
– А, понятно, понятно… – закивала девчонка, по ходу дела вонзаясь в свой бутерброд остренькими зубками. – А только ваша свекровь еще три дня назад звонила и тоже сказала, чтоб мы себе другое жилье подыскивали. Сказала, что квартиру продавать будет. Мы с Маринкой, кстати, уже и переезжаем. Вон вещи собрали, видите? Она как раз пошла машину ловить…
– То есть сегодня к вечеру вы уже съедете отсюда, да? – радостно подняла на нее глаза Маруся.
– Ну почему – к вечеру. Сейчас Маринка придет, и освободим. Вы не думайте, мы все за собой убрали, и мусор лишний вынесли, и помыли-почистили все, и даже холодильник разморозили. Хотите посмотреть?
– Да не надо. Я вам верю, – махнула небрежно рукой Маруся, быстро обходя Никитины владения. Квартира по планировке была точно такой же, как и Наташина, – тот же длинный коридор, ведущий в достаточно просторную кухню, та же комната окнами на юг. Самое то для молодой семьи. Хоть и старенькая, требующая ремонта, но квартира же! Живи себе – не хочу!
Вздохнув грустно, Маруся повернулась к девчонке, спросила деловито:
– А ключи где? Ключи вы мне отдадите?
– Да конечно, пожалуйста… – бросилась в прихожую девчонка. – Хозяйка велела их в почтовый ящик бросить, но так даже лучше. Мы тогда Маринкиным комплектом ключей квартиру закроем, их в почтовый ящик и бросим. А там уж вы сами меж собой с ними по-родственному разберетесь.
– Ну ладно, пойду я, – заторопилась уходить Маруся, положив ключи в сумку. – Счастливенько вам.
– И вам того же! – вежливо-равнодушно покивала девчонка, запихивая в рот остатки бутерброда и озабоченно оглядываясь на кучу сумок в углу. – Куда это Маринка с машиной запропастилась, интересно? Говорила ей – проще такси вызвать…
Выйдя из подъезда, Маруся тут же столкнулась нос к носу с проходящей мимо Марией Александровной, окликнула ее радостно. Та подняла голову, уставилась на нее, вспоминая, потом радостно замахала руками:
– Ой! Это ж Маруся! Долго жить будете – не узнала я вас! Да я вообще сегодня от счастья никого не вижу, все плывет перед глазами! Прямо обалдела бабка, так внуку рада!
– Погодите… Какому внуку? Что, Наташа родила?!
– Ну да! Сегодня ночью увезли на «Скорой», а к утру родила! Мальчик, здоровенький, крепенький! Росту пятьдесят семь сантиметров, весу три с половиной килограмма. Сказали – завтра уже выпишут, раз никаких осложнений нет.
– Поздравляю вас, Мария Александровна! От души поздравляю! – радостно затрясла ее за плечи Маруся. – Ну вот, видите, а вы за свою дочку боялись!
– Ой, и не говорите, Маруся… Это ж надо – до последнего дня практически доработала, и все на ногах. Боже, счастье какое! Вы извините, Маруся, мне и поговорить-то с вами некогда! В магазин спешу, надо ж приданое покупать. У нас и не готово еще ничего!
