— И поэтому тоже. Давай ныряй, а я пока проверю кладовую.
— Я лучше сперва поохочусь, — возразила Кьярра. — А уже потом буду мыться. Только я разденусь, а то тебе опять придется шить.
— Логично, — признал я. — Тогда отправляйся. Недолго, хорошо?
Она кивнула, вышла за дверь — и пропала, только одежда осталась лежать на полу. Я сильно завидовал этой ее способности, но какой смысл мечтать о недостижимом? Главное, чтобы вернулась, потому что в одиночку мне придется сложнее. Справлюсь, конечно, но с Кьяррой безопаснее — всегда есть возможность смыться, не оставив следов. Теперь она знает еще и этот дом, где можно передохнуть и отсидеться в случае чего…
Я представил путешествие на поезде: если выйти в тамбур, можно на некоторое время испариться оттуда, навестить дом… Только сперва нужно уточнить, сможет ли Кьярра вернуться в движущийся вагон, иначе нас может ждать неприятный сюрприз!
В ожидании охотницы я занялся собой. Мне придется выйти в город, и светить своей приметной физиономией не дело…
Когда Кьярра вернулась, я уже закончил и расположился в кресле у камина. Даже позволил себе откупорить бутылку отличного дэрри — приберегал ее для какого-нибудь особого случая, но передумал. Не тащить же выпивку с собой? Конечно, когда я вернусь, выдержка у этого благородного напитка будет весьма приличной, но… не факт, что дом уцелеет до этого времени. Веговер присмотрит, ясное дело, но он тоже не вечный. Нет смысла жалеть, решил я и теперь понемногу цедил дэрри. И закурил — накорри тащить с собой легче, чем бутылки, но и он кончится рано или поздно. Придется бросать совсем или переходить на какое-нибудь местное курево, и из этих двух зол я выбирал первое. Так что хоть потешиться напоследок…
Кьярра долго плескалась в ванне (похоже, горячая вода пришлась ей, теплолюбивой, по нраву), а потом пришлепала в гостиную со словами:
— Санди, я не понесла сюда добычу, а то бы все испач…
Даже не знаю, что меня спасло: хорошая реакция или банальное везение. Наверно, второе: у Кьярры реакция намного лучше, даже в человеческом облике.
Так или иначе, но я успел швырнуть в нее бутылкой, отвлекая внимание, и нырнул под стол прежде, чем она запустила в меня тяжеленным стулом.
— Сдурела, что ли?!
— Санди? — Я видел, она замерла со вторым стулом в руках. — Это ты?
— Нет, его королевское величество собственной персоной!
— Я знаю, как выглядит король, — сказала Кьярра, не опуская стула. — Но запах твой. Только тут все пахнет тобой… А лицо не твое! Может, ты чародей?
Я в очередной раз напомнил себе, что она не понимает шуток, пословиц и вообще любых иносказаний, и сказал:
— Это я. Настоящий. Если ты успокоишься, я вылезу, и тогда можешь меня обнюхать, пощупать и хоть облизать. На зуб только не пробуй.
— Не буду, — пообещала Кьярра и поставила стул. Правда, рядышком, чтобы далеко не тянуться не пришлось. — Вылезай.
И, чтоб мне провалиться, она действительно долго меня обнюхивала и даже осторожно потрогала, прежде чем с облегчением выдохнула и сказала:
— Я думала, тут чужие.
— А я думал, ты легко отличаешь одного человека от другого, — ответил я и подобрал бутылку.
Прочное стекло, однако! Угодила в стену, но не разбилась, только немного дэрри пролилось на ковер, когда пробка вылетела от удара. Теперь запах не выведешь…
Вдруг Кьярра чихнула, и меня осенило:
— Тебе что, вот это перебило нюх?
— И оно тоже, — она покосилась на бутылку. — Очень сильно пахнет.
Что верно, то верно: дэрри на всю гостиную благоухал лесными ягодами и травами. Я его люблю не столько за вкус и крепость, сколько за этот аромат.
— Но ты ведь не только носом чуешь, — заметил я, взяв на заметку, что Кьярру вполне можно провести. Чародею это тем более не составит труда, а значит, нужно принимать в расчет такую вероятность.
— Я чуяла тебя, — расстроенно сказала Кьярра, посмотрела по сторонам и села на уцелевший стул. Я так удивился, что не сразу понял: это она в качестве извинения за погром. — А когда вошла… тут был не ты. И у меня в голове запуталось…
— Не переживай, — сказал я и присел перед ней на корточки. — Я сам виноват, нужно было предупредить, что займусь маскировкой. Ты такого не ожидала, потому и растерялась. Кстати, будь на моем месте самозванец, ему бы не поздоровилось!
— Почему? Ты же успел увернуться.
— Я тебя ждал и слышал твои шаги, — пояснил я. — А кто-то чужой мог и не успеть уклониться. Хм… Судя по твоей реакции, я заметно изменился, а?
Кьярра покивала. Вид у нее был совершенно несчастный, и мне стало жаль ее, угодившую в совершенно чуждый мир, слишком сложный для дикарки и полный непонятных мелочей и условностей.
— Ты светлее, — сказала она. — И волосы…
— Просто краска, — ответил я. — Отрастут быстро, но это легко поправить. И с лицом то же самое.
— А руки? — заметила вдруг Кьярра.
— Что — руки?
— Ты без перчаток, — сказала она вроде бы даже с испугом.
— Дома могу себе позволить, — пожал я плечами. — Да и краситься в них — потом выбрасывать. А так заодно и руки потемнели.
— Они все равно светлее лица. Разве так бывает?
— Хм… Бывает, если человек постоянно на воздухе, но даже рукава не закатывает. Но хорошо, что ты заметила. Мало ли, придется обнажиться… Нет, — предвосхитил я ее вопрос, — целиком в краску нырять не стану. Будем надеяться, раздеваться мне не придется.
— Теперь ты почти как я, — сказала Кьярра и поднесла свою руку к моей. Не притронулась на этот раз, но я ощутил ее тепло. — Чуть-чуть другой. Только глаза прежние.
— Да, их цвет менять слишком сложно, а жаль… Для этого нужны чародейские штучки, а я слышал, иногда они дают сбой в самый неподходящий момент. Представь: говорю я с кем-то, а глаза вдруг из карих делаются светло-серыми… Или, того хуже, один — синим, другой — зеленым.
— Смешно, наверно, — без улыбки ответила она.
— В том-то и дело, что не смешно… — Я поднялся на ноги, пошарил на столе и повернулся к Кьярре. — Придется ходить вот так.
— А что это?
— Очки. Я тебе про них говорил, помнишь?
— Но ты же хорошо видишь.
— Их носят еще для защиты от солнца. Видишь, стекла темные?
— В этом городе совсем нет солнца, — упрямо сказала она.
Мне это нравилось: Кьярра выискивала бреши в моей маскировке, дело не лишнее. Я порядком зазнался в последнее время, не скрою, а потому поленился продумать легенду как следует. И очень зря…
— Некоторым людям даже слабый свет причиняет боль. Тем более если на улице пасмурно, а в помещении яркие лампы.
