— Во всяком случае, — произнес я после долгой паузы, — я не враг. Извини, я не разбрасываюсь этим званием и не могу назвать кого-то другом после нескольких дней знакомства. Мы с тобой — товарищи по несчастью, напарники, если угодно, но не друзья. Во всяком случае, пока.
— Хорошо, — неожиданно улыбнулась она. — Мама говорила: не верь тому, кто сразу называет себя твоим другом. Ему наверняка что-то от тебя нужно. А мы будем напарники, да, Рок?
— Именно так. Ведь у нас общее дело, — ответил я, покривив душой.
Я мог справиться в одиночку. Так было бы даже проще, с одной стороны. С другой — меня слишком прельщала возможность испариться из-под носа у кого угодно, и ради этого я готов был путешествовать вместе с Кьяррой.
Кьярра тоже могла обойтись без меня, если бы решила отправиться в какую-нибудь глухомань. Охотничьи угодья у нее уже есть, а место для нового дома она рано или поздно отыщет. Но — я чувствовал — ей не хотелось снова остаться одной. Да еще любопытство разбирало: я ведь упомянул о том, что найти ее отца или хотя бы обнаружить его следы вполне реально…
И как назвать подобный союз? По-моему, только взаимовыгодным партнерством!
Глава 13
Моя дневная вылазка в город прошла вполне успешно. Я не выделялся из толпы, продавцы в лавках не обращали на меня внимания сверх необходимого: отвечали на вопросы и подсказывали, что нынче носят девицы. Вдобавок я сразу спрашивал траур, а вид при этом имел достаточно мрачный и озабоченный для того, чтобы никто не пускался в расспросы. В обувной лавке, правда, заметили, что готовую обувь не стоит брать без примерки, но я буркнул, что племянница носу из дома не кажет, а пешком ей ходить не придется, и только.
Никого не удивляло, что солидный господин (шляпа Веговера смотрелась на мне весьма недурно и загадочным образом старила сильнее, чем пышные бакенбарды) сам делает покупки. Есть такие прижимистые типы, которые ни за что не оставят подобное на откуп слугам — ведь те могут обмануть, сторговаться подешевле или взять вещь похуже, а разницу положить себе в карман. О нет, подобный человек скорее потратит время, но сам удостоверится, что ему предложили товар высшего сорта. Почему не приказал доставить образцы на дом? Проще простого: он не местный, живет в гостинице (разумеется, я озаботился заранее снять там номер — надо же куда-то отправлять посыльных с покупками?), не знает, где чем торгуют, а советчики из той же гостиничной прислуги соврут — недорого возьмут. С этой стороны ко мне нельзя было придраться.
Я и сам разжился обновками: из моего привычного гардероба с большим трудом удалось составить достаточно унылый и строгий ансамбль, соответствующий образу, а в дорогу желательно взять хотя бы одну смену одежды, а лучше две.
Все это было хлопотно, но в целом приятно: я не спеша прошелся по улочкам, послушал, как бьют часы в ратуше, посмотрел на разноцветные крыши особняков на холме и старинный замок, постоял над рекой на мосту Свиданий… Одним словом — попрощался. Может, преждевременно, но я полагаю — лучше сделать что-то и пожалеть об этом, чем не сделать и сожалеть.
Уже в сумерках я забрал покупки из гостиницы, сел в пролетку, правда, отпустил ее через две улицы, а до дома снова добрался своим ходом.
И вот тут-то меня поджидал неприятный сюрприз: Кьярры не было. Я понимал, куда и зачем она могла отправиться, но все-таки пережил весьма неприятные полчаса до того момента, как она появилась, и первым делом удивленно спросила:
— Ты уже вернулся?
— Нет, все еще гуляю. Неужели не видно?
— Ты разозлился, — уверенно сказала Кьярра.
Она явно отмывалась в ручье, чтобы не наследить в доме: с волос капало. Я знал, что они высохнут самое большее через четверть часа, но это не мешало мне с неодобрением смотреть на мокрые следы на полу.
— Представь себе.
— Почему? Ты сказал, что вернешься после заката. Мне было скучно сидеть одной. Выйти нельзя, смотреть не на что, — Кьярра виновато развела руками. — Я решила — поохочусь немножко, успею вернуться, и ты ничего не заметишь. Но не успела.
— Это не самое скверное из того, что могло произойти, — заверил я.
— А что еще? — удивилась она.
— Я мог примчаться домой, опережая погоню на считаные минуты и рассчитывая на то, что мы с тобой успеем сбежать. Но, — настала моя очередь разводить руками, — ничего бы не вышло. И я попался бы преследователям, и ты по возвращении наткнулась бы как раз на них.
— Ой… Я не подумала, что так бывает…
— Не могу же я за тебя думать, ты не машина! — сказал я. — Исчезаешь — хоть записку оста… Стоп. Ты вообще грамотная? Считать умеешь, ты говорила, а вот писать?
— Буквы знаю, — посопев, ответила Кьярра. — И немножко могу читать. Но не все слова. Только простые. Я посмотрела книгу у тебя на столе — ничего не понятно. Ну, кроме букв. И то половина незнакомых!
— Неудивительно… — пробормотал я. — Она на другом языке. Но ты не уходи от ответа: сможешь написать хотя бы «Улетела на охоту, буду поздно»?
— Наверно, нет, — честно сказала она. — Я только палочкой на песке или углем на стене умею. А по-человечески — не пробовала. У нас же не было чернил и прочего для письма…
— Не страшно, научу. Десяток фраз уж запомнишь… Главное, чтобы разобрать можно было. Кстати, вероятно, тебе проще будет нарисовать картинку. Понимаешь? Дракон, стрелочка — значит, улетела, рогатый зверь — значит, на охоту. Солнце заходит — будешь поздно. Ну?
— Давай я лучше научусь писать слова, — ответила Кьярра. — То, что ты говоришь, слишком сложно. Рисовать я не умею.
— Я же от тебя не шедевр требую, — покачал я головой и действительно ощутил себя строгим дядюшкой, отчитывающим племянницу. — Ладно, попробуем и так, и этак. В поезде у нас будет достаточно времени на такие развлечения… А пока пообещай, что не станешь отлучаться, не предупредив меня. Я не запрещаю тебе охотиться, но должен знать, могу рассчитывать на тебя в определенное время или нет! И тебе лучше улетать, когда я здесь, а не шатаюсь невесть где. Мало ли кто нагрянет, пока хозяина нет дома!
— Я буду говорить, — кивнула она. — Трудно так много думать обо всем…
— Ты просто не привыкла. Я тоже не сразу научился держать в голове сразу много дел, — утешил я. — А теперь, раз ты сыта и достаточно чиста… за примерку! Нам завтра в дорогу.
Кьярра вздохнула и покорилась.
Должен отметить, глазомер у меня недурен: почти все вещи пришлись ей впору. И намучился же я, объясняя, как что надевать и застегивать… Ну почему Кьярра не могла оказаться мальчиком? Увы, мироздание снова ничего не ответило на мой безмолвный вопрос. Как обычно, я давно привык к его молчанию…
— Ужас как неудобно, — сказала Кьярра, осторожно сделав несколько шагов в новой обуви.
— Жмет?
— Не знаю, — ответила она, прислушавшись к своим ощущениям. — Просто неудобно. Будто стою на камне и вот-вот упаду.
