— Я хотела сказать… а как же ее драгоценности?
Ну вот, началось, подумала Оливия.
— Нэнси, у мамы не было драгоценностей. Она продала свои кольца много лет назад, чтобы заплатить долги отца.
Но та закусила удила, как всегда в тех случаях, когда Оливия так сурово говорила о ее любимом покойном папочке. Вовсе незачем быть такой грубой, говорить о нем такие вещи в присутствии мистера Эндерби.
— А как насчет сережек тетушки Этель? Тех самых, которые она оставила маме в наследство? Они, должно быть, стоят не меньше четырех, а то и пяти тысяч фунтов. О них что-нибудь есть в завещании?
— Она их подарила, — сказала Оливия, — Антонии.
После этих слов воцарилось молчание. Его нарушил Ноэль. Положив локоть на стол, он нервно пробежал рукой по волосам и сказал:
— О боже!
Над зеленым сукном стола Оливия увидела глаза сестры. Ярко-голубые, широко открытые, горящие гневом и возмущением. На щеках Нэнси появился румянец. Наконец она сказала:
— Не может этого быть.
— Боюсь, что это так. — Мистер Эндерби говорил спокойным тоном. — Миссис Килинг подарила серьги Антонии, когда они вместе ездили на праздники в Корнуолл. Она рассказала мне об этом, когда приезжала ко мне в Лондон за день до смерти. Она твердо стояла на том, что спор о серьгах недопустим и тем более вопрос о законном владении ими.
— А ты как узнала, что мама подарила их Антонии? — спросила Нэнси Оливию.
— Она написала мне об этом в письме.
— Они должны были перейти к Мелани.
— Нэнси, Антония была бесконечно добра к маме, и мама ее очень любила. Антония скрасила последние несколько недель ее жизни. Она поехала с ней в Корнуолл и была с ней рядом, чего никто из нас сделать не смог.
— Ах, и за это мы должны быть ей благодарны? Ну уж, извини, как раз наоборот…
Этот спор мог бы продолжаться бесконечно, если бы не мистер Эндерби, который, чтобы положить ему конец, негромко кашлянул, как бы прочищая горло. Вне себя от бешенства, Нэнси все-таки замолчала, а Оливия вздохнула с облегчением. На какое-то время страсти улеглись, но она ни минуты не сомневалась, что Нэнси этого так не оставит и вопрос о сережках тети Этель будет возникать еще не раз, став предметом горьких сетований сестры.
— Извините, мистер Эндерби. Мы вас задерживаем. Пожалуйста, продолжайте, — сказала она.
Он взглянул на нее с благодарностью.
— Теперь перейдем к наследству, свободному от долгов и завещательных отказов. Когда миссис Килинг составляла завещание, она очень ясно дала мне понять, что между вами тремя не должно быть никаких разногласий по поводу оставленного ею имущества. В соответствии с этим пожеланием мы решили, что самое лучшее — продать все имущество, а вырученные деньги разделить между вами поровну. Чтобы все это осуществить, необходимо было назначить попечителей имущества, и мы решили, что душеприказчики в лице фирмы «Эндерби, Лусби и Тринг» возьмут эту обязанность на себя. Это понятно? Возражений нет? Прекрасно. В таком случае… — Он начал читать завещание. — «Я поручаю моим попечителям продать мое имущество, движимое и недвижимое, инкассировать и обратить в деньги». Вы что-то хотите спросить, миссис Чемберлейн?
— Я не понимаю, что имеется в виду?
— Это означает все имущество миссис Килинг, в том числе этот дом, находящиеся в нем вещи, ее ценные бумаги и текущий счет в банке.
— Вы имеете в виду, что все должно быть продано, а общая сумма поделена между нами троими?
— Совершенно верно. Конечно, за вычетом всех долгов, налогов, сборов и расходов на похороны.
— Это для меня как-то не очень понятно.
Ноэль засунул руку в карман, вытащил блокнот-ежедневник, открыл чистую страницу и снял с ручки колпачок.
— Мистер Эндерби, может быть, вы объясните, из чего состоит имущество, а мы произведем приблизительные подсчеты?
— Очень хорошо. Начнем с дома. «Подмор Тэтч» со всеми его хозяйственными постройками и взрослым садом стоит, как я полагаю, не меньше двухсот пятидесяти тысяч. Ваша мама заплатила за него сто двадцать тысяч, но это было пять лет назад, а с тех пор цены на недвижимость значительно возросли. Кроме того, участок с домом весьма привлекателен для потенциальных покупателей, потому что он расположен недалеко от Лондона и к нему удобно ехать. Я не совсем точно представляю, сколько можно получить за вещи в доме, думаю, тысяч десять. И наконец, у миссис Килинг есть акции на сумму примерно двадцать тысяч фунтов.
Ноэль тихонько свистнул:
— Так много? Я и не подозревал.
— Я тоже, — сказала Нэнси. — Откуда у нее такие деньги?
— Это то, что осталось от денег, полученных за дом на Оукли-стрит, и после покупки «Подмор Тэтч». Их удалось удачно вложить в акции.
— Понятно.
— А текущий счет? — Ноэль записывал все цифры в блокнот, и ему, видимо, не терпелось их сложить и получить впечатляющий результат.
— В данный момент текущий счет миссис Килинг весьма велик. После того как туда была занесена сумма в сто тысяч фунтов, вырученных от продажи фирмой «Бутби» двух панно кисти ее отца, Лоренса Стерна, частному лицу. Конечно, из этой суммы будут удержаны пошлины и налог.
— Даже после этого… — Ноэль быстро произвел подсчеты, — получается больше трехсот пятидесяти тысяч. Приблизительно, конечно. — Услышав этот впечатляющий итог, все замолчали. Ноэль завинтил колпачок ручки, положил ее на стол и откинулся на спинку стула. — А ведь совсем неплохо получается, девочки.
— Я очень рад, — сухо сказал мистер Эндерби, — что вы удовлетворены.
— Ну что ж. — Ноэль потянулся во весь свой огромный рост и сделал движение, как будто собирался встать. — Что вы скажете, если я принесу всем нам чего-нибудь выпить? Мистер Эндерби, выпьете виски?
— С удовольствием. Но не сейчас. Боюсь, мы еще не кончили.
Ноэль нахмурился:
— А что еще мы должны обсудить?
— К завещанию вашей матушки есть еще дополнительное распоряжение от тридцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Конечно, в нем подтверждается все, что уже есть в завещании, а так как распоряжение ничего не меняет в самом завещании, это не столь уж и важно…
Оливия стала вспоминать.
— Тридцатое апреля. Это как раз тот день, когда она посетила вас в Лондоне. За день до смерти.
— Совершенно верно.
— Она приехала специально, чтобы встретиться с вами?
— Думаю, что так.
— Чтобы сделать дополнительное распоряжение к завещанию?
— Да.
— Тогда прочитайте нам его.
— Сейчас, мисс Килинг. Но прежде чем я начну читать, хочу сказать, что оно написано рукой миссис Килинг и подписано ею в присутствии моего секретаря и клерка. — Он начал читать вслух: — «Данусу Мьюирфильду, работающему в механической мастерской, ферма Соукомба, Пудли, Глостершир, завещаю четырнадцать этюдов, написанных маслом, к основным картинам моего отца, Лоренса Стерна, созданным между тысяча восемьсот девяностым и тысяча девятьсот десятым годом. Они называются: „Террасные сады“, „Свидание“, „Влюбленный лодочник“, „Пандора“…»
