— Оливия, ты почему стоишь здесь одна?
— Я провожала Ноэля. Услышала ваши голоса. Ну как провели время?
— Мы просто пошли немножко выпить. Ты ведь не против, да? Я никогда не была в пивном баре. Мне там понравилось. Он такой старомодный, и Данус играл в дартс с местным почтальоном.
— И как, выиграл?
— Нет. Куда мне! Я проиграл ему кружку пива.
Все вместе они вошли в дом. В кухне было тепло, и Антония сняла шарф.
— Совещание уже кончилось?
— Да. Нэнси тоже уехала. Но мистер Эндерби еще здесь. — Она повернулась к Данусу. — Он хочет с тобой поговорить.
Данус очень удивился:
— Со мной?
— Да. Он в гостиной. Иди туда прямо сейчас, а то бедняга, наверное, ждет не дождется, когда сможет наконец уехать домой, к жене.
— Но о чем он может говорить со мной?
— Не знаю, — соврала Оливия. — Почему бы тебе не узнать это от него самого?
Озадаченный Данус пошел в гостиную. Дверь за ним закрылась.
— О чем мистер Эндерби хочет говорить с Данусом? — На лице Антонии были написаны недоверие и самые недобрые предчувствия. — Как ты думаешь, ему ничего не угрожает?
Оливия прислонилась к краю кухонного стола.
— Нет, в этом я не сомневаюсь ни минуты.
Однако ее слова не убедили Антонию. Оливии больше не хотелось об этом говорить, и она решительно сменила тему:
— Что у нас на ужин? Данус останется к ужину?
— Если ты не возражаешь.
— Конечно нет. Мне кажется, ему следует у нас переночевать. Найдем ему какую-нибудь кровать.
— Это было бы здорово. Он не жил у себя больше двух недель. Наверное, там сейчас сыро и неуютно.
— Расскажи, что произошло в Эдинбурге. Он оказался вполне здоров?
— Да. С ним все в порядке. Он здоров. Не эпилептик и никогда им не был.
— Отличная новость.
— Да. Просто какое-то чудо.
— Он очень много для тебя значит, да?
— Да.
— А ты, как я понимаю, для него.
Антония, вся сияя, кивнула.
— Какие у вас планы?
— Он хочет завести тепличное хозяйство и начать свое дело. А я буду ему помогать. Мы будем работать вместе.
— А как же его работа здесь, в Пудли?
— Он выйдет на работу в понедельник и за месяц предупредит об уходе. Его хозяин так хорошо к нему отнесся, разрешив взять этот отпуск, что он не может просто так уйти и твердо намерен отработать еще месяц.
— А потом?
— А потом мы уедем отсюда и снимем или купим какое-нибудь жилье. В Сомерсетшире, а может быть, в Девоншире. Но я все равно останусь здесь, пока не будут проданы дом и мебель. И сделаю все, что обещала: буду показывать дом и сад покупателям, а Данус последит за садом.
— Прекрасная идея. Я думаю, ему не нужно возвращаться в свой дом. Пусть живет здесь, с тобой. Мне будет гораздо спокойнее, если он поселится тут, и тебе не будет одиноко. Он может пользоваться маминой машиной, а ты будешь мне звонить и рассказывать, сколько потенциальных покупателей осмотрело дом. Я попрошу миссис Плэкетт, если, конечно, она согласится, по-прежнему прибирать в доме, пока он не будет продан. Она будет содержать его в образцовом порядке, а тебе будет с ней веселей, пока Данус работает у других. — Она улыбнулась, как будто все придумала сама. — Видишь, как удачно все устроилось.
— Я только должна тебе вот что сказать. В Лондон я не приеду.
— Я так и поняла.
— Я очень тебе благодарна, что ты хотела мне помочь, но из меня не вышла бы фотомодель. Я слишком застенчива.
— Может быть, ты и права. Пожалуй, ты будешь гораздо лучше смотреться в высоких болотных сапогах с грязью под ногтями. — Они рассмеялись. — Антония, ты счастлива?
— Очень. Никогда не думала, что буду такой счастливой. Сегодня очень необычный день. Невероятно счастливый и в то же время ужасно грустный. Но мне почему-то кажется, Пенелопа бы все поняла. Я так боялась похорон. Я была на похоронах в первый раз, когда умер Космо, и все было ужасно. Поэтому я боялась, что и сегодня будет то же самое. Но сегодня было совсем по-другому. Что-то вроде праздника.
— Именно так мне и хотелось похоронить маму. Я с самого начала все так задумала. А теперь… — Оливия зевнула. — Слава богу, все прошло хорошо. И кончилось.
— У тебя усталый вид.
— Сегодня я слышу это уже не в первый раз. Обычно это означает, что я выгляжу старой.
— Ничего подобного. Иди наверх и прими ванну. И не думай об ужине. Я что-нибудь приготовлю. У нас есть какой-то суп в пакетике, а в холодильнике бараньи отбивные. Если хочешь, я принесу тебе ужин в постель.
— Не так уж я устала и не настолько стара, чтобы ужинать в постели. — Оливия оттолкнулась от стола и выгнула затекшую спину. — Но я с удовольствием залезу в ванну. Если мистер Эндерби соберется уехать до того, как я снова появлюсь здесь, передай ему мои извинения.
— Непременно.
— Попрощайся за меня и скажи, что я ему позвоню.
Спустя пять минут, когда Данус и мистер Эндерби, кончив свои дела, вошли в кухню, Антония чистила у мойки морковь. Она обернулась к ним с улыбкой, ожидая услышать хоть какое-то объяснение. Но ни один из них ничего не сказал, и, столкнувшись с этой мужской солидарностью, Антония побоялась спросить. Она передала мистеру Эндерби извинения Оливии.
— Она очень устала и пошла наверх принять ванну; просила ее извинить и пожелать вам всего хорошего; она надеется, вы ее поймете.
— Конечно. Я понимаю.
— Сказала, что будет вам звонить.
— Спасибо вам. А сейчас я, пожалуй, поеду домой. Жена ждет меня к обеду. — Он взял портфель в левую руку. — До свидания, Антония.
— Ой, — застигнутая врасплох, Антония поспешно вытерла о передник руку. — До свидания, мистер Эндерби.
— Желаю вам удачи.
— Спасибо.
Широким шагом он направился к двери и вышел на улицу в сопровождении Дануса. Оставшись одна, Антония снова стала чистить морковь, но мысли ее были далеко. Почему он пожелал ей удачи и что вообще происходит? Выйдя из гостиной, Данус подавленным не выглядел. Может быть, произошло что-то хорошее? А вдруг мистер Эндерби проникся симпатией к Данусу, когда они пили чай, и предложил помочь достать денег для покупки теплиц? Вряд ли, конечно, но тогда о чем он хотел с ним поговорить?
Она услышала шум отъезжающей машины, перестала скрести морковь и, прислонившись к мойке с ножом в одной руке и морковкой в другой, ждала, когда вернется Данус.
— Что он тебе сказал? — спросила она еще до того, как он переступил порог. — О чем хотел с тобой говорить?
