– Ну и на фига ты устроил этот цирк? – с улыбкой поинтересовался Сергеев. – Не мог просто сказать начальству о неисправности гидравлики стабилизатора?
– Саша, ты замечательный человек, отличный командир и талантливый космонавт. Но у тебя есть один крупный недостаток, – невозмутимо ответил Ритвицкий.
– Это какой же?
– Ты все время пытаешься руководить в той области, в которой ничего не соображаешь. Беда прям с тобой, ей-богу. Ну вот представь, что лет через сорок вдруг появятся такие же некомпетентные депутаты и чиновники. Это ж просто финиш наступит. Конец экономике и всей стране…
Кажется, Рита намеревался растянуть свою речь до посадки в аэропорту столицы, но Александр шутливо пихнул его локтем в бок.
– Заткнись. Такого никогда не будет.
Товарищ скептически глянул на него, но спорить не стал.
– Ладно, объясняю, – вернулся он к инциденту на военном аэродроме. – В Москве, слава богу, есть люди, верящие в мои способности. А здешнее руководство и экипажи прибывших за нами самолетов никогда об этих способностях не слыхивали, вникаешь?
– Пожалуй, ты прав, – согласился Сергеев, – могли бы не поверить твоим предсказаниям.
– Это как минимум! А то и вообще за сумасшедшего бы приняли. Прикинь: подходит к самому главному начальнику такой спустившийся с орбиты Апостол и заявляет: «Давайте не полетим на «тушке», потому что ровно через пятнадцать минут после взлета ее стабилизатор встанет в крайнее верхнее положение, и все, находящиеся на борту, погибнут».
Представив сию картину, Сергеев и впрямь рассмеялся.
«Да, – вздохнул он, поглядев в иллюминатор, – Рита опять оказался молодцом: вовремя распознал опасность, устроил цирковое представление, задержал вылет на «тушке»… В результате самолет с уже запущенными двигателями стоял на перроне, и неисправность гидравлики выявилась на земле, когда проклятый стабилизатор на глазах у всех встал в крайнее положение. В результате «тушка» осталась на военном аэродроме до устранения неисправности, а вся честная компания отправилась в Москву на старичке «Ильюшине».
* * *
До посадки на одном из подмосковных аэродромов оставалось около двадцати минут.
Все трудности космического полета остались позади. Станция «Салют-6» в целости и сохранности утюжила орбиту. Все ее системы штатно функционировали, наземные специалисты с помощью телеметрии отслеживали исправность агрегатов и тех же систем, температуру, давление и состав воздушной смеси в отсеках. Запасы продовольствия, воды и кислорода пополнились за счет «Союза», в результате чего станция была готова к приему очередной исследовательской экспедиции. Но самым главным достижением полета Сергеева и Ритвицкого стало исчезновение неизвестного объекта, внезапные появления которого всегда сопровождались самыми неожиданными отказами техники.
Полчаса назад Сергеев поинтересовался у Ритвицкого:
– Объект точно больше не появится возле станции?
Немного посидев с закрытыми глазами, тот ответил:
– В будущем я его не вижу. «Салют-6» прослужит верой и правдой до середины 1982 года, приняв в общей сложности пять долговременных экспедиций. И благодаря ей будет создан и выведен на орбиту «Салют-7» – более мощная и современная станция.
– Так это ж здорово, Влад! – возрадовался Александр.
– Конечно здорово, – устало улыбнулся товарищ. – Мне еще в гарнизоне понравились твои мысли о будущем наших орбитальных станций. Помнишь наш разговор на перроне?
– Помню, Влад, помню…
Оставшееся до посадки время Сергеев молча глядел в иллюминатор, вспоминая прошедший полет. Всегда живой, подвижный и излучавший оптимизм Рита почему-то тоже сидел спокойно, разглядывая светлый потолок салона. Оба выглядели уставшими, но счастливыми.
Сумрачное настроение улетучилось только за десять минут до посадки, когда к космонавтам подошел делегат от гражданских лиц и попросил подписать стопку открыток.
– Ни хрена себе, – пробормотал Ритвицкий, взвешивая на ладони стопку. – Да тут на неделю работы.
– Это народная любовь, Влад. Привыкай. И трудись за двоих, – с ехидной улыбочкой протянул командир авторучку.
Через минуту Рита наловчился размашисто подписывать открытки, в конце каждой надписи ставя свой автограф. Александр помогал ему, неторопливо подписывая каждую пятую открытку.
Когда самолет выровнялся после четвертого расчетного разворота и оказался на глиссаде, Сергеев, не отрываясь от «творческой» работы, спросил:
– Влад, ты считал количество нештатных ситуаций на борту «Салюта»?
– Я думал, ты их считаешь, – на миг отвлекся от писанины Рита. – Я ж почти после каждого посещения нирваны кровавые сопли с рожи отковыривал.
Сергеев согласился:
– Подтверждаю: в те минуты тебе было не до статистики. А по моим прикидкам мы висели на волоске четыре раза.
– Подфартило нам с тобой в этом полете.
– Желательно пристегнуть ремни, ребята, – неожиданно прервал разговор один из сопровождавших специалистов. – Через две минуты посадка.
– Посадка? Уже?..
Друзья застегнули ремни, оправили форму.
Экипаж «Ильюшина» великолепно притер колеса шасси к бетону ВПП. Самолет пробежал с километр, плавно уменьшая скорость, затем повернул на одну из боковых рулежных полос и направился к обширному перрону. У северного торца аэродромного комплекса прибывших ждала большая группа встречающих.
Ил-18 солидно остановился на указанном стояночном месте. Двигатели поочередно смолкли, к передней дверце осторожно подкатил высокий трап.
Одновременно четверо солдат под чутким руководством шустрого прапорщика начали разматывать и застилать перрон ковровой дорожкой.
Трап ткнулся резиновым краем в фюзеляж и остановился. Дверца ушла внутрь, а из черноты салона вынырнула фигура Сергеева.
Неторопливо оглядев ясное небо, он застегнул последнюю пуговицу парадной шинели, поправил белое кашне, вдохнул полной грудью морозный мартовский воздух и решительно зашагал вниз по трапу…
Эпилог
СССР; Москва Март 1978 года
– Дорогие товарищи и друзья! Дамы и господа! Мы собрались сегодня здесь, чтобы поприветствовать наших новых героев – советских летчиков-космонавтов Александра Станиславовича Сергеева и Владислава Аркадьевича Ритвицкого. Вся наша огромная страна, миллионы людей в других странах мира с волнением следили за их нелегким полетом в космос, всем сердцем желая им успеха и скорейшего возвращения на Землю…
Один из залов Большого Кремлевского дворца был полностью заполнен приглашенными. В президиуме на высокой сцене расположилось все руководство Советского Союза и Коммунистической партии. С трибуны выступал председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин.
