Такое поведение Джои объяснялось исключительно заботой о моем же благе, как он его понимал, но я считал и считаю, что он обязан был мне рассказать. Мы просто не имели права иметь секреты друг от друга, поскольку он был единственным человеком, которому я полностью доверял. И сколько бы я ни убеждал себя в обратном, мысль о его предательском самоубийстве неизменно переполняла меня чувством гнева и страха.
Придя в понедельник утром на работу, я обнаружил у себя на столе записку, написанную рукой Лотти: “ПОЗВОНИ МАТЕРИ — СРОЧНО!” Мне потребовалось сделать над собой немалое усилие, чтобы смять бумажку и выбросить ее в мусорную корзину. Дэррила в магазине, естественно, не было, поэтому мне пришлось самому заняться сортировкой заказов на предстоящую неделю. Вскоре появился Макс в бездумно-радужном настроении, не хуже бубонной чумы заражая утренних покупателей излучаемым им добродушием. В одиннадцать он пригласил меня к себе в кабинет, чтобы сообщить об удачных переговорах, состоявшихся в субботу с адвокатами Симса.
— Нэвилл о тебе очень высокого мнения, — заметил он, озаряя меня вкрадчивой улыбкой, — и настаивает, чтобы я назначил тебя управляющим. Однако мне кажется, что это было бы несколько преждевременно. — Макс предпочитал не выпускать из рук бразды правления, поскольку не располагал иными средствами заставить людей уважать его. — Я думаю, следует немного повременить и посмотреть, как ты будешь один управляться в торговом зале. Тем более что пока неизвестно, когда твой коллега сможет вернуться на работу.
Таким образом, мое продвижение по службе явно откладывалось. У Макса был сын — довольно энергичный, но в то же время занудный парень лет двадцати с небольшим, и я прекрасно понимал, что папаша именно для него приберегал руководящую должность во вновь создаваемом совместном предприятии. Таким образом, чтобы добраться до рычагов реальной власти, мне следовало подумать о том, как перетянуть на свою сторону амбициозного отпрыска или по крайней мере заключить с ним союз.
После ленча я позвонил в больницу, однако Дэррил даже не пожелал со мной разговаривать. Доктор извинилась, сообщив, что травма у ее пациента оказалась гораздо серьезнее, чем она предполагала, и хирургам не удалось спасти ему глаз. В данный момент Дэррил не строил никаких планов по поводу возвращения на работу, а врачи упорно пичкали его антидепрессантами. Я чувствовал себя ужасно, хотя доктор уговаривала меня не терзаться угрызениями совести, поскольку, заявила она, это был всего лишь несчастный случай, редкий, что называется, один на тысячу. Как выяснилось, к злополучному мячу прилип крохотный осколок стекла, который при ударе проник в зрачок Дэррила, тем самым трагически усугубив последствия травмы. Дэррил даже мог бы предъявить иск производителям спортивного инвентаря. Я умолял врача разрешить мне навестить Дэррила, но она заявила, что в данный момент он спит, и повесила трубку.
В связи с отсутствием Дэррила моя нагрузка резко возросла. Дэррил обладал прирожденным даром общения с клиентурой, хотя заполнение всевозможных бланков и квитанций всегда было для него мукой. Мои же таланты, если таковые вообще имелись, лежали в сфере бумаготворчества. Однако теперь, во многом благодаря эмоциональному осмосу Спанки, я с гораздо большей легкостью убеждал покупателей расставаться со своими деньгами, ну а уж канцелярскую часть работы выполнял и подавно со свойственными мне сноровкой и умением.
К концу дня мы подвели баланс за понедельник. Неиссякаемое чувство вины перед Дэррилом постепенно притупилось, тем более что Макс был просто в восторге от моей успешной деятельности. Даже Доки то и дело прохаживался по магазину с глупой ухмылкой на лице, насвистывая себе под нос какую-то маловыразительную мелодию. И все же в глубинах моего сознания то и дело возникала бередящая мысль по поводу телефонного звонка матери. Если и в самом деле случилось что-то тревожное, мне хотелось знать, что именно. Однако я дал Спанки слово, и, если не сдержу его, он может покинуть меня навсегда.
Вернувшись домой, я застал Зака ползающим по полу гостиной среди множества вырезок из старых журналов.
— Вот, старик, хочу оказать тебе услугу, — радостно сообщил он, — помочь разобраться со своими духовными терзаниями.
— С чем-чем? — переспросил я, открыв холодильник и обнаружив, что молока нет. — Слушай, Зак, а ведь сегодня была твоя очередь идти в магазин.
— Извини, старик, очень был занят. Как я понял, ты ужасно взволнован этой историей с даэмоном, правильно? Вот я и решил навести для тебя кое-какие справки.
— Послушай, это все не столь существенно, поскольку речь шла о случайной встрече с даэмоном в баре, а остальное — моя выдумка. — Конечно же, мне хотелось как можно больше узнать о даэмонах, но, поскольку не было известно, когда вновь появится Спанки, мне ничего не оставалось, как поскорее завершить начатый Заком разговор. К тому же я помнил предупреждение Спанки: о его существовании не должна знать ни одна живая душа.
— Да что ты мне арапа-то заправляешь! Я же слышал, как в то утро ты разговаривал с кем-то у себя в спальне. Да и всю последнюю неделю ведешь себя как-то странно.
Я вернулся в гостиную и помог Заку собрать с пола газетные вырезки, которые он сложил в картонную папку.
— Ну хорошо, — кивнул он, — подожду, когда ты сам решишь рассказать мне обо всем. А это досье пока приберегу. Кстати, ты мог бы почерпнуть из него немало интересного по части даэмонологии. И далеко не все из прочитанного тебе понравилось бы, — мрачно добавил он.
— Я и так это знаю.
Я направился к себе в комнату переодеться — день сегодня выдался и вправду трудный. Пожалуй, впервые за все время работы в магазине я понял, что действительно могу чего-то достичь, и испытывал удовлетворение.
Я надеялся вскоре увидеть Спанки, но шли за днями дни, а он не появлялся. Я еще немного почитал, лежа на кровати, потом незаметно для себя заснул. Когда я проснулся, был уже час ночи, а в блокноте рядом с телефоном красовалась оставленная Заком записка, чего он прежде никогда не делал:
“ТВОЯ МАТЬ ПРОСИЛА ПОЗВОНИТЬ. ОЧЕНЬ ВАЖНО”.
Испытав короткую вспышку чувства вины, я разорвал записку в клочья и снова улегся в постель.
Остаток недели прошел в суете магазинных дел и сопровождался некоторыми ошибками в организации распродажи. Тем не менее, бизнес, можно сказать, процветал, и мне частенько приходилось в одиночку управлять магазином, поскольку Макс был занят улаживанием дел с Симсом. Под неусыпным оком и сияющей улыбкой моего патрона я был само внимание, демонстрируя моим богатеньким покупателям самые роскошные гарнитуры, типа гостиной “Принцесса Коннаутская”, и даже ухитрился “толкнуть” надолго застрявший было у нас набор кресел, избавиться от которого не удавалось даже совместными усилиями всего штата продавцов.
Разумеется, в подобной ситуации Максу было бы уже неловко ставить своего сына надо мной. Даже Лотти после оформления одной из наиболее трудных сделок подошла ко мне и пробормотала что-то насчет моего поразительного умения работать. Что и говорить, я был тронут, ибо восхваление моих деловых качеств оказалось чем-то совершенно неожиданным для меня.
