Некоторое время мы сидели молча. Мне было странно видеть, как круто меняется моя жизнь, но, несмотря на это, я почему-то чувствовал себя вполне нормально, словно при всем при том мне разрешили оставаться самим собой. Если в то время меня и тревожили какие-то сомнения, то мне все равно не приходило голову остановиться и проанализировать их. Краем глаза я продолжал наблюдать за Спанки, который со счастливым видом сидел рядом со мной, болтая ногами. Линия его спины, симметрия ногтей — все в нем казалось настолько безупречным, что могло сложиться впечатление, будто его создал компьютер.
— Я подыскал квартиру, которая, надеюсь, тебе понравится, — сообщил даэмон, прищуривая один глаз. — Не хочешь на нее взглянуть?
— Почему бы нет?
Спанки встал и стряхнул пыль со своих белых форменных брюк. Мы спустились вниз, вышли на улицу и взяли такси. Дом в одном из фешенебельных районов Лондона, куда привез меня Спанки, являл собой образец мемфисской архитектурной школы. Снаружи здание украшали металлические балконы изысканной формы. Просторные светлые апартаменты, в отделке которых преобладали холодные белые, серые и зеленые тона, повергли меня в восторг.
— Просто невероятно! — воскликнул я, слушая, как в пустынных хоромах заколыхалось эхо моего голоса. — Но я же никогда не смогу позволить себе ничего подобного. Разумеется, я ожидаю некоторую прибавку к жалованью, и все же...
— За все уже уплачено, — проговорил Спанки, щелкнув выключателем, подсоединенным к паре неоновых голубых трубок.
— Покупку я оформил несколько дней назад, причем на твое имя, так что можешь переезжать в любое время. Я знал, что тебе понравится. Не забывай, что мой вкус — твой вкус. Считай эту квартиру моим подарком тебе за успешную учебу, чем ты существенно облегчил мою миссию.
Он прошел к старомодному, отделанному хромом холодильнику, помещавшемуся рядом с баром, достал заледенелую бутылку “Таттингера” и приготовил пару хрустальных бокалов. Кстати, бутылку он открыл, даже не прикасаясь к пробке, что показалось мне довольно забавным трюком.
Детство мое прошло в маленьком стандартном доме с эркерами и крохотным, заросшим крапивой садиком, где летом невозможно было укрыться от солнца, а потому обилие пространства и света здесь приятно поразило меня. Стоя в центре просторной гостиной, я испытывал смешанное чувство эйфории и агорафобии.
— Ну как, нравится? — будничным тоном спросил Спанки, пригубив шампанское.
— Нет слов! — воскликнул я, ошеломленно качая головой. — И все же, что бы ты ни говорил, я не заслужил права здесь жить.
— Для некоторых людей недвижимость не представляет никакой ценности. Мне попадались клиенты, которые предпочитали всю жизнь путешествовать по свету, и, коль скоро именно в путешествиях они видели счастье, я старался всячески помогать им в этом.
— Нет-нет, в Лондоне я чувствую себя вполне счастливым и не согласился бы жить ни в каком другом городе.
— Тогда я вправе расценить твои слова как благосклонное согласие принять от меня в подарок эту квартиру?
— Да, вправе, — ответил я, прямо-таки сияя. Я уселся, скрестив ноги, на паркетный пол и наблюдал, как Спанки задумчиво шагает по комнате. Последние несколько недель я провел в обществе некого существа, которое не было человеком в строгом смысле слова, однако сейчас я уже не мог представить себе, как бы вообще жил на свете, не сведи нас судьба вместе. И все же разве возможно, чтобы тебе нравился кто-то, кого ты не понимаешь?
— Мужчины тоже редко понимают женщин, однако те не перестают нравиться им, — неожиданно обронил Спанки. — Хотя и не столь часто становятся друзьями — секс мешает.
— Не уверен, что это так..
— Уверяю тебя, что это именно так. А иначе откуда же берется так много одиноких женщин средних лет? Большинство мужчин перестают даже разговаривать с женщинами, когда те утрачивают былую привлекательность и оказываются во власти фантазий о женщине-ребенке, пока кто-нибудь не выбьет из них эту дурь. Если бы я не проявлял должной осторожности, все мои клиенты предпочли бы остаться холостяками, рыскающими в поисках воплощения своей мечты.
Я поставил бокал на пол рядом с собой.
— Спанки, а что с тобой случилось? Зачем тебе вообще понадобились какие-то клиенты?
Он уже говорил мне, что намерен прекратить свое существование в облике духовного даэмона исключительно ради обретения человеческого обличья, однако никогда не рассказывал о своей жизни на Земле.
— Знаешь, Мартин, я не слишком люблю говорить о себе самом. — Он тоже сел на пол и поставил бутылку между нами. — А в общем все довольно просто. В принципе, даэмоны не имеют телесной оболочки — мне же хотелось осязаемости. Тела. Человеческой жизни. Поэтому я был возрожден уже в облике человека и с тех пор с огромным удовольствием помогаю людям.
Возможно, все дело в этих изумрудно-зеленых глазах, неотрывно смотревших на меня, однако впервые за все это время я понял, что Спанки скрывает от меня нечто действительно важное.
Как знать, если бы я раньше начал действовать в соответствии с возникшими у меня смутными подозрениями, возможно, вообще ничего не случилось бы?!
Глава 14
Подозрение
В субботу я сообщил Заку, что съезжаю с квартиры.
— Что значит — съезжаешь? — изумленно спросил он. — А я-то думал, старик, что тебе здесь нравится. Считал, что между нами возникла даже некоторая гармония, что нам приятно осознавать эту связь друг с другом.
Всю вторую половину дня он просидел на полу, куря “травку”, надев наушники и играя на компьютере в “Дельфина Экко”. Спанки все организовал так, что во вторник утром можно было начать перевозить веши. Он уже забрал ключи и показал мне документы на квартиру, хотя и отказался объяснить, как ему удалось их оформить, сославшись на то, что это, мол, лишь “частичка волшебства”.
— Зак, мне тоже было приятно твое общество, однако предложение оказалось настолько заманчивым, что я попросту не смог отказаться.
— А знаешь, Мартин, ты становишься совершенно другим человеком, — укоризненно заявил он, тыкая мне в грудь пальцем. — Раньше ты всегда был таким простым, открытым, что ли, а в последнее время стал вести себя как-то странно. Сначала эти наряды, потом — работа. Ты даже перестал интересоваться, как дела у Дэбби! Это что, все из-за даэмона, да? Он превращает тебя в хлыща. Ну что ж, прекрасно! Таким образом, деньги стали для тебя неким божеством. А, пошел в задницу! Больше ты для меня не существуешь.
Он нацепил наушники и опять принялся водить своего дельфина по подводным пещерам. Меня же его реакция попросту возмутила. Разумеется, Заку нравилось, что в любое время есть где разжиться левыми деньжатами, и сейчас, когда он почувствовал, что эта возможность уплывает, ему вдруг расхотелось знаться со мной.
Я сорвал с него наушники.
— Зак, нам обоим пора повзрослеть. И ты не можешь вот так сидеть здесь до конца своих дней. Все вокруг нас находится в постоянном движении, причем новое поколение уже наступает нам на пятки. Все эти книжки, игры, — я обвел рукой захламленную гостиную, — они ведь не имеют никакого отношения к реальной жизни. Дэбби носит под сердцем твоего ребенка, и либо она сделает аборт, на который опять же тебе предстоит раздобыть деньги, либо ты должен будешь взять на себя заботу о ней самой и о младенце. Пора бы тебе подыскать работу и немного образумиться. Ты уже не ребенок.
