Особенно в преддверии решительного штурма Швеции. Настоящая вялотекущая война, наполовину из партизан, наполовину из пограничных стычек, плюс куча мелких пакостей надоела Руси хуже зубной боли. Надо было договариваться с Кристианом – и решительно рвать Швецию на запчасти. Да так, чтобы Карл потом сидел где-нибудь – и чихнуть боялся.
Фиг вам, а не Полтава! Найдет Пушкин про что написать, если родится в этом мире!
Алексею придется уехать, чтобы окончательно додавить Карла, это минимум полгода. Минимум! С ним поедет, кстати, и Иван Морозов. Все это время страной будет править его «группа поддержки». Регентом при царевиче будет Ульрика, это естественно. Но реальная власть будет у Софьи, Ромодановского, Аввакума, Ордина-Нащокина, который, хоть и постарел, но ни остроты ума, ни хватки не потерял…
Понравится ли это Папе?
Понравится. Ему вообще понравятся любые гадости для лютеран, как-никак на его монополию покушаются. А тут как хорошо, два некатолика рвут друг друга на радость Престолу. Но куда больше ему бы понравилось, если бы Русь оказала поддержку Леопольду и пошла гонять турок. Без прибыли и толка для себя.
Нет уж.
От турок они что могли оторвали, на ближайшие лет десять – хватит. Пусть Разин и Мельин поддерживают равновесие в Крыму, чтобы мусульмане там не разгулялись, а Алексею надо разобраться с севером. Присоединить еще земли, сколько удастся, закрепиться на море, и вообще – зачем Карлу флот?
Перебьется без флота!
Кристиан это очень одобрял, прусский курфюрст тоже готов был помочь, чем может… втроем они порвут Карла на тряпки.
А вот чтобы в столице было тихо…
Нет, Софья не боялась. Но и рисковать не хотела. Сейчас она выводила из-под удара свою семью.
Она – просто сестра. Нет смысла угрожать ее близким.
– Уля опять беременна.
– Алешка, это же замечательно!
– Вы-то с Ваней не думаете? Еще парочку?
– Троих – мало?
– Нас у матери побольше было.
– И умерла она родами, – помрачнела Софья. – Нет, Алеша. Мне троих хватит. Ребята умные, Аленка за мной тянется – что еще надо?
– Ну… Ваня бы порадовался?
Софья махнула рукой. Рожать ей больше не хотелось. Главное ж не нарожать, главное – воспитать! И почему она в той жизни не понимала этой истины?
* * *
Какой может быть реакция родителей, потерявших ребенка?
Да разной.
Можно плакать, молиться, пребывать в депрессии и даже биться головой об стену, если последней не жалко – на выбор.
Еще как можно.
Но это когда родители – обычные люди.
А когда они – правители?
Да еще из семьи Зриньи и Текели?
А вот тут – простите. Титул обязывает, и еще как обязывает. Там, где обычный человек может пойти на поводу у своих чувств, правитель обязан держать лицо и просчитывать каждый шаг, потому как малейшая неосторожность дорого обойдется его стране.
Илона это понимала.
Сквозь горе, боль, тоску… да, и Прокопий Аввакумович тут тоже добавил свои пять копеек, убеждая сначала связаться с русским государем. А уж потом решать как мстить и когда.
Венгрия взбурлила, словно котел с ведьминым варевом. И как не хотелось Имре броситься вперед в порыве мести и горя, пришлось успокаивать народ.
Илона потемнела от горя.
Она держалась, она по-прежнему была ласкова и милостива, она даже улыбалась на виду у людей, но в черных волосах проскользнули первые ниточки седины. А чего ей стоило удержать мужа и детей…
Да, и детей тоже.
Фереку не понравилось, что его хотели отравить. А характером сын пошел в отца. Да и в нее саму…
Каково это – терять дочь?
Илона пережила это трижды. Она умирала тогда, с каждым из своих детей умирала, и то, что два раза этого не произошло… а легче ли?!
Есть ли разница – руки ты лишишься, ноги… ты все равно уже не целый. Тебе все равно больно и ты истекаешь кровью. А приходится держать голову повыше и никому, ни словом, ни жестом не дать понять, что за ад у тебя внутри.
Если бы все ее дети умерли, она бы умерла тоже. Смерть стала бы для нее милосердием.
Но и так…
Малышка Жужанна, такая добрая, ласковая, чистая…
Илона страстно желала мести! И так же страстно молилась за Леопольда… чтоб он сдох, скотина! В мучениях!
Или чтоб дети его так же…
Нехорошо такого желать?
А делать такое? Чужих детей травить можно?!
Вот и не надо тогда говорить….
Пусть тот, кто пережил подобное горе, говорит про подставленную вторую щеку. А лучше, чтобы никто такого не переживал.
Илона ждала весточки от русского государя.
* * *
Английский адмирал Эдвард Рассел без особой приязни смотрел на сидящего перед ним человека.
Бастард, да…
Ублюдок его величества Карла, упокой господь светлую душу короля несчастной Англии. Чарлз Леннокс, первый герцог Ричмонд. Неглуп, опасен, мечтает занять место своего отца.
И все же, это лучше, чем Монмут. Или нет?
Эдварду предстояло решить… или решиться? Пять минут назад ему было сделано предложение, от которого было сложно отказаться. Только вот и согласиться было не проще.
Предложение поддержать Чарлза Леннокса в его притязаниях на трон. Зачем Англии Монмут, когда есть такой умный и замечательный Чарли? Кстати – старший, более высокородный и вообще лапочка и душка? И главное – готовый платить за оказанную ему услугу?
Эдвард был неглуп, талантлив и добивался в жизни всего сам. И в адмиралы его произвели не за красивые глаза – последних-то ему и не досталось. Внешность у мужчины была самой обычной, а вот талант флотоводца – незаурядным. Но когда это можно было оставаться на высокой должности, не будучи политиком?
Когда к власти пришел Монмут, Эдвард объявил сразу, что дело флота – море.
Не ввязываться в то, что творится на суше, а охранять берега Англии. Не нравится?
Не смотри!
Но финансирование советую из казны выделять, а то ведь флот… он такой. Раз не дашь денег, два, а потом он на самообеспечение перейдет. Корабль захватит и забудет отчитаться, или чисто случайно груз до места не довезет…
Монмут внял предупреждению. Нельзя сказать, что выделялось много и регулярно, но деньги шли.
Сейчас же Эдварду предлагали ввязаться в авантюру. Шансы на успех?
Ну, если он ее поддержит – шансов будет куда как больше. А если нет…
Честно говоря – не хотелось. Капитально.
