– Он мой. – Тервиллигер поднялся на ноги.
Теперь на одном уровне с глазами Джо Кларенса оказалась пряжка его пояса. Мгновение-другое продюсер, словно загипнотизированный, разглядывал блестящую пряжку.
– Чёрт бы подрал чёртовых юристов! – И кинулся к двери. – А ну работать!
Игрушечный динозавр ударился в дверь через долю секунды после того, как она с грохотом захлопнулась.
Занесённая рука Тервиллигера застыла в воздухе. Затем плечи его обмякли. Он подобрал своего красавца. Открутил ему голову, содрал с неё латексную плоть, положил череп на подставку и принялся заново, кропотливо и тщательно, ваять из пластилина доисторическую морду.
– Немножечко страховидства, – бормотал он про себя. – И самую капельку мордоворотистости…
Первую кинопробу с участием анимированного монстра просматривали через неделю.
По окончании просмотра Кларенс едва заметно покивал из тьмы:
– Лучше. Но… ещё кошмаристее, ещё! Чтоб кровь стыла в жилах. Напугаем до полусмерти тётушку Джейн. Назад, к планшету!
– Я уже на неделю отстал от графика, – запротестовал Тервиллигер. – Вы то и дело вмешиваетесь, – поменяйте то, поменяйте это, – вы приказываете, я всё переделываю: сегодня вам хвост не нравится, завтра когти…
– Вы найдёте способ меня порадовать, – заверил Кларенс. – Вперёд, эстет, на бой!
В конце месяца прошла вторая проба.
– Ещё чуть-чуть – и в яблочко! Очень, очень близко! – заявил Кларенс. – Морда почти получилась. Тервиллигер, попробуйте снова.
Тервиллигер вернулся в мастерскую. Он оживил динозавровую пасть – теперь из неё сыпались непристойности, которые сумел бы распознать разве что мастер чтения по губам, в то время как все остальные решили бы, что монстр просто ревёт.
Затем он взялся за пластилин и до трёх часов ночи трудился над жуткой мордой.
– Вот оно! – воскликнул Кларенс в проекционной на следующей неделе. – Идеально! Вот это я называю монстром!
Он наклонился к своему престарелому юристу мистеру Глассу и к Мори Пулу, своему ассистенту.
– Вам нравится моё творение? – просиял он.
Тервиллигер, ссутулившийся в заднем ряду – сейчас он казался немногим выше собственных кукол, – почувствовал, как старик законник пожал плечами:
– Кто видел одного, тот видел их всех.
– Да, верно, но этот особенный, – радостно заорал Кларенс. – Даже я вынужден признать, что Тервиллигер гений!
Все снова обернулись к экрану: динозавр в исполинском вальсе хлестал бритвенно-острым хвостом во все стороны точно злобный жнец, срезая траву и обрывая цветы. Вот зверь застыл и задумчиво уставился в туман, обгладывая алую кость.
– Этот монстр… – обронил наконец мистер Гласс, сощурившись. – Кого-то он мне напоминает.
– Напоминает? – встрепенулся Тервиллигер.
– Взгляд уж больно знакомый, – протянул мистер Гласс в темноте. – Где-то я его уже видел. Такое не забывается.
– Какой-нибудь экспонат из музея естественной истории?
– Нет-нет.
– А может, вы однажды прочли целую книгу, а, Гласс? – рассмеялся Кларенс.
– Забавно… – Юрист, нимало не смутившись, склонил голову набок и прикрыл один глаз. – У меня отличная память на лица, прямо как у детективов. Но этот Тираннозавр Рекс… где же я встречал его прежде?
– Да какая разница! – Кларенс забегал по комнате. – Зверь получился что надо. И всё потому, что я постоянно пинал Тервиллигера в мягкое место, чтоб работал без дураков. Пошли, Мори!
Дверь закрылась. Мистер Гласс так и впился в Тервиллигера взглядом. И, не отводя глаз, тихо попросил киномеханика:
– Уолт? Уолтер? Будьте любезны, покажите нам этого динозавра ещё раз!
– Не вопрос!
Тервиллигер неуютно заёрзал, ощущая, как некая мрачная сила сгущается в темноте и в резком свете, который, снова вспыхнув, срикошетировал ужасом от экрана.
– Да-да, точно, – размышлял вслух мистер Гласс. – Я почти вспомнил. Почти узнал его. Но… кто же это?
Словно бы отвечая на вопрос, зверь обернулся и мгновение-другое презрительно глядел через сто тысяч миллионов лет на двух крохотных человечков, спрятавшихся в тесной тёмной комнатушке. Имя механического тирана потонуло в оглушительном громе.
Мистер Гласс подался вперёд, словно порываясь приложить ладонь к уху.
Тьма поглотила всё.
На десятой неделе, когда фильм был наполовину отснят, Кларенс пригласил тридцать офисных сотрудников, техников и нескольких друзей посмотреть предварительный монтаж.
Фильм шёл уже пятнадцать минут, когда по маленькому залу прокатился вздох.
Кларенс быстро огляделся.
Мистер Гласс, сидящий рядом с ним, оцепенел.
Тервиллигер, почуяв опасность, замешкался у входа, сам не зная почему; его захлестнула неодолимая, чисто интуитивная нервозность. Он ждал, взявшись за ручку двери.
Над аудиторией пронёсся новый вздох.
Кто-то тихо засмеялся. Секретарша захихикала. А в следующий миг повисла гробовая тишина.
Ибо Джо Кларенс вскочил на ноги.
Его миниатюрная фигурка метнулась через весь зал, угодив в луч света из проекторской. Мгновение в темноте жестикулировали двое: Тираннозавр, отрывающий ногу у птеранодона, и Кларенс – он орал и рвался вперёд, словно вздумал сам схватиться с этими фантастическими противниками:
– Остановите! Остановите вот здесь, на этом кадре!
Показ прервался. Картинка на экране застыла.
– Что-то не так? – спросил мистер Гласс.
– Не так?! – Кларенс подошёл к картинке вплотную. Поднёс свои детские ручонки к экрану, ткнул в деспотичную челюсть, в змеиный глаз, в клыки и лоб, затем слепо обернулся к лучу света из будки – так, что на его негодующих щеках отпечаталась чешуя, как у ящера. – Что происходит?! Что это?!
– Просто такой монстр, шеф.
– Монстр, чёрт подери! – Кларенс замолотил по экрану крохотным кулачком. – Это же я!
Половина собравшихся подались вперёд, половина откинулись назад, двое вскочили на ноги, в том числе мистер Гласс: судорожно нашаривая в кармане вторые очки, он напрягал глаза и стонал:
– Вот, значит, где я его видел!
– Где вы что?
Мистер Гласс, зажмурившись, покачал головой:
– Эта морда – я же сразу понял, что она мне чем-то знакома.
По комнате пронёсся ветер.
Все обернулись. Дверь стояла открытой.
Тервиллигер исчез.
Тервиллигера нашли в его анимационной студии: зажав механическую модель Тираннозавра под мышкой, он опустошал стол, сваливая всё без разбору в глубокую картонную коробку. В дверь ворвалась толпа во главе с Кларенсом; Тервиллигер поднял глаза.
