Ворон, шурша ветвями, слетел ниже и, наклонив голову, посмотрел на них блестящим глазом.
– Я уж думал, ты забыл в темноте своего спутника – одинокого и всеми отвергнутого.
Джокер вопросительно покосился на него.
– Это согласие?
Птица вздохнула.
– Хорошо, я полетел.
И, шумно взлетев с ветки, он скрылся в черном небе.
Джокер предложил Кэтрин руку и она осторожно положила свою на его согнутый локоть. Удивительно, насколько легче стало дышать. Может, ей все это только показалось? Нет, не то, что Король вот-вот сделает ей предложение, а то, что это платье хочет задушить ее насмерть…
Под руку они вошли в ворота сада. Розовые кусты остались позади, теперь их окружали высокие зеленые изгороди, среди ветвей стремительными молниями мелькали светлячки.
– Полагаю, вы с пониманием отнесетесь к моей просьбе сохранить все в секрете, – заговорила Кэтрин, желая только, чтобы сердце перестало так колотиться в груди. – Для меня это происшествие было чем-то из ряда вон выходящим.
– Менее всего мне хотелось бы хоть повредить незапятнанной репутации леди. Но все же хотелось бы уточнить, какую именно часть происшествия вы желали бы оставить в тайне? – Джокер искоса поглядел на нее. – Ту часть, когда вы лишились чувств, и я героически вернул вас к жизни? Или ту, когда мы без сопровождения дуэньи совершили прогулку по саду?
И он укоризненно покачал головой и даже поцокал языком.
– А может, ту часть, когда вы признались, что видели меня во сне, и я имею все основания надеяться, что этот сон был совсем не таким скучным, как вы говорите?
– Наверное, все перечисленное, – сказала Кэт, опираясь на его руку.
Джокер погладил ее пальцы.
– Я с величайшим удовольствием готов хранить нашу общую тайну, миледи.
Вместе они перешагнули через лежащий на песке длинный хвост сторожа-грифона – тот, как всегда, спал у ворот замка. Его мирное посапывание долго еще слышалось у них за спиной.
– А теперь, раз уж у нас появились общие тайны, – начала Кэтрин, – могу я спросить, как вы это проделали? Фокус с Белым Кроликом?
– Какой фокус?
– Сами знаете, какой. Когда вытащили его за уши из берета Джека.
Джокер встревоженно заглянул Кэтрин в глаза.
– Жаль, дражайшая леди Пинкертон, что не успели мы познакомиться, как вы внезапно сошли с ума.
Кэт в свою очередь уставилась на него.
– Я? Сошла с ума?
– Только представить себе – я вытянул кролика из головного убора?! – Джокер наклонился ближе и зашептал, как заговорщик: – Это невозможно.
Кэт скрыла улыбку и постаралась придать лицу такое же хитрое выражение, как у него.
– Так бывает, господин Джокер. Иногда мне удавалось еще до завтрака поверить в шесть невозможных вещей.
Внезапно шут остановился, как вкопанный, и потрясенно посмотрел на нее.
Лукавая усмешка сползла с губ Кэтрин.
– Что случилось?
Джокер, щурясь, всматривался в нее.
Кэтрин забеспокоилась.
– Да что такое?
– Вы уверены, что вы – не та, в кого влюбился наш Король?
Не сразу, но Кэт засмеялась, искренне и раскованно. Одно дело мысль, что Король мог захотеть жениться на ней, но допустить, что он в нее влюблен – полный абсурд!
– Уверяю вас, это не так, – сказала она, продолжая улыбаться, хотя Джокера это, кажется, не убедило. – Какое это имеет отношение к вере в невозможное?
– Мне показалось, что сказанное вами подобает королеве. – И он снова предложил ей руку, на которую Кэт, поколебавшись, все же решила опереться. – А что до невозможного – так это моя профессия.
Кэтрин взглянула на профиль шута, на его угловатые черты, угольно-черные линии вокруг глаз.
– Как раз в это, – заметила она, – мне совсем не трудно поверить.
– Мне приятно, что вы так думаете, леди Пинкертон, – польщенно ответил шут.
Они добрались до мощеной дороги, ведущей от главного входа в замок, у которой дожидались хозяев десятки карет. Несколько кучеров в ливреях курили трубки поодаль. Увидев Джокера и Кэтрин, один из них крикнул:
– Эй, не знаете, что там за переполох?
– Переполох? – переспросил Джокер.
– Вот уж полчаса как из замка доносятся шум, визг да крики, – пояснил кучер. – Мы уж решили, не подожгла ли случайно одна из свечек угол, где сложены петарды для фейерверка.
Джокер и Кэт переглянулись, но она только пожала плечами.
– Наверное, гости все не могут успокоиться после вашего представления.
К ним подкатила карета. Рядом с возницей на облучке сидел громадный черный ворон. Видимо, он полетел вперед, чтобы раздобыть для нее экипаж.
Один из лакеев, лягушонок в пудреном парике и красной, как у королевских слуг, ливрее с двумя рядами золоченых пуговиц проскакал через двор и открыл дверцу кареты.
Джокер помог Кэтрин подняться в карету и, к ее удивлению, поцеловал ей руку.
На предпоследней ступеньке она оглянулась.
– Ох, чуть не забыл! – Джокер отнял руку, сдернул с головы колпак, звякнув бубенцами, и сунул в него руку. Вытащив большой моток белого шнура, он протянул его Кэт. – Это ваше.
Кэт нерешительно взяла тесьму.
– Что за… – Она ахнула. Рука сама взлетела к спине, нащупала ткань платья, сквозь которую ощущались косточки корсета, но… тесемок не было. Спинка разошлась на ширину ее ладони.
У нее заполыхали щеки.
– Как?
Джокер, пританцовывая, отбежал от кареты, словно боясь, что Кэт его стукнет, и ей действительно захотелось это сделать. Неслыханная дерзость!
Шут снова поклонился, будто она аплодировала ему и вызывала на бис.
– Доброй ночи, леди Пинкертон. Надеюсь, по дороге домой вы будете дышать полной грудью.
Смущенная и озадаченная, Кэтрин поднялась на последнюю ступеньку и захлопнула дверцу кареты.
Глава 8
Кэтрин проснулась от шума – это вернулась карета родителей. На фоне отдаленного гула морских волн был ясно слышен цокот копыт по мощеной аллее. Кэт не знала, сколько времени прошло, но на улице совсем стемнело, так что она плотнее закуталась в одеяло, натянув его повыше. Ей казалось, что нос еще чувствует отдаленный аромат недавнего сна. Ей снились руки, опускавшие ее на ложе из розовых лепестков. Пальцы, нежно касавшиеся ее лица. Поцелуи, блуждавшие по ее шее.
Кэт вздохнула и подтянула колени к груди.
Медленно, постепенно, он снова появился из дымки. Встрепанные черные волосы. Янтарные глаза. Улыбка насмешливых губ и ямочки…
