Мэри-Энн неодобрительно посмотрела на нее.
– Вы что, забыли?
– Нет, конечно, нет. Я просто… э-э-э…
Мэри-Энн схватила Кэт за руку.
– Лучше бы вы не забывали. Я все утро мечтаю о двадцати золотых монетах и представляю, как мы наконец осуществим наш план с кондитерской. – Немного успокоившись, она улыбнулась Кэт и указала на свою шляпку, – Я и впрямь думаю, что этот капор особенный. Ваша шляпка ведь тоже из той мастерской? Она прелестна!
– М-м, да, она… – Кэт помолчала, дотронувшись до мягкого края своей нелепой шляпки в виде пирожного. Она вдруг подумала, что матушка непременно должна была закатить истерику из-за того, что дочь надела что-то вызывающее и неуместное, но она не сказала ни слова. Кажется, она вообще ничего не заметила.
Что там говорил Шляп Ник? Что-то насчет обаяния, заключенного в шляпке. Но что это значит?..
Кэт вспомнила Маргарет Дроздобород на королевском чаепитии (в шляпке, украшенной бутоном розы, она казалась почти миловидной). Потом подумала о новых мечтах Мэри-Энн. О поварском колпаке, который сама Кэт сняла со стены в шляпном фургоне, и Шляп Ник что-сказал о нестандартных решениях, а в следующее мгновение она вдруг решила угостить всех пирожными, чтобы доказать, что и у нее есть талант.
Кэт усмехнулась, с удовольствием осознав, какое изумительное открытие сделала.
Шляп Ник продавал волшебные шляпы!
Мэри-Энн потащила Кэтрин к огромному шатру. Все места были заняты, народ толпился позади трибун. На сцене за покрытым тканью столом сидели пятеро судей – Червонный Король, Червонный Валет, Герцог Клыканский, господин Гусеница и тот самый Черепах, которому Кэт одолжила платок. Перед каждым из них стояло по кексу с синей глазурью, посыпанной малиново-розовыми сахарными крупинками. Только у Черепаха на тарелке вместо кекса остались лишь синие крошки глазури. Бо́льшая часть сахарных крупинок прилипли к его верхней губе.
На помосте сбоку от сцены стоял Белый Кролик. Когда все судьи попробовали кексы, он объявил: «Сейчас судьи огласят оценки ягоднейшим кексам, приготовленным Обществом Лиан и Цветов!»
На помост, куда выходили участники состязания, вынесли три горшка. Сидящие в них растения крепко держали друг друга за листья.
– Ягоднее ягодного! – прокричал Король.
– Ягодно – го́дно! – прокричал Черепах.
– Их можно было бы еще посыпать молотым перцем, – заметил Герцог.
Кэт переглянулась с Мэри-Энн, и та недоуменно прошептала:
– Перцем?
Мистер Гусеница вынул изо рта мундштук кальяна и выпустил облачко дыма. Другие судьи деликатно покашляли и откинулись на спинки кресел.
Валет Джек попробовал кусочек и отбросил вилку.
– Дрянь, – пробурчал он.
Растения в горшках польщенно закачали головками, довольные оценками жюри. На сцену вышли три лакея, чтобы унести их, а другие придворные уже выносили блюда с квадратными, украшенными ломтиками ананаса, кусочками торта от леди Маргарет Дроздобород.
Маргарет заняла место на помосте для участников и горделиво расправила свои квадратные плечи. Когда сидевший за судейским столом Герцог увидел ее, его просячье-розовое лицо стал огненно-красным. Он смущенно улыбался Маргарет сквозь торчащие клыки.
Маргарет презрительно усмехнулась и надменно вздернула подбородок.
Герцог поник.
Стараясь справиться с волнением, Кэтрин посмотрела на публику и вдруг в первом ряду увидела отца и матушку. Родители и не догадывались о том, что их дочь решила участвовать в конкурсе. Что-то они скажут, когда узнают?
За ними сидел Питер Питер с женой, почти такой же бледной, как в тот раз, когда Кэт ее видела на балу. В ее глазах был все тот же нездоровый блеск. Она не отрывала пристального, голодного взгляда от шкафа, на полках которого были расставлены десерты, представленные на конкурс.
Кэтрин отвела глаза, пока сэр Питер не заметил ее. Оставалось только надеяться, увидев ее пряный тыквенный пирог, он ничего не заподозрит. Да и с чего бы ему что-то подозревать? Не он один в Королевстве выращивает тыквы. Так что у него нет причин думать, что она украла тыкву у него.
Кэт очень на это надеялась.
Ее взгляд скользнул дальше и остановился на Шляп Нике. Он слонялся позади палаток, и ветер с побережья играл лентой на его цилиндре. Ник тоже заметил Кэт и кивнул ей: он заметил, что она так и не сняла шляпку-пирожное. Однако не успела Кэтрин кивнуть в ответ, как он уже отвернулся. Надменности как не бывало, теперь он улыбался совсем иначе, ласково и дружелюбно. Рядом с ним появился Джокер и, приветствуя, сжал его плечо.
Бедное сердце Кэт заколотилось.
Белый Кролик откашлялся, и Кэт снова повернулась к сцене.
– Что скажет жюри о произведении леди Дроздобород?
– Ананаснее ананасного! – воскликнул Король.
– Приятно – и принято! – подхватил Черепах, соскребая с блюдца остатки торта.
– Лучше было бы перевернуть торт вверх ногами! – сказал Джек, откидываясь в своем кресле и рассматривая потолок шатра.
– Вверх ногами – это недурно, – согласился господин Гусеница. Он снял пару домашних тапочек и схватил лапками кусок торта. – Я сам провожу немало времени вверх ногами.
Нервно прочистив горло и почесав за ухом, Герцог промолвил:
– Э-э-э… на мой взгляд, это великолепно. Ананаса здесь в самую меру, и… все расположено именно так, как нужно, если можно так выразиться. Прекрасно, леди Дроздобород. Я и мечтать не мог о лучшем десерте!
Кэтрин закатила глаза, но на лице Маргарет, когда ей помогали спуститься с помоста, блуждала легкая улыбка.
– Следующий участник! – объявил Белый Кролик.
В воздухе возникла голова Чеширского кота, и судьям были представлены рыбные тартинки. Кэт побледнела и отвернулась. И снова увидела Джокера.
Он смотрел на нее поверх голов.
Оба поспешно опустили глаза, но Кэт надеялась, что покраснела не она одна.
– Рыбнее рыбного! – заикаясь пробормотал Король, а его лицо приобрело легкий зеленый оттенок.
– Уплыла рыбка! – воскликнул Черепах, опустошив тарелку.
Еще трое судей отказались пробовать, но, едва тартинки были убраны со стола, Чеширский кот с удовольствием слопал собственное творение.
– Следующим, – провозгласил Кролик, – будет представлен пряный тыквенный пирог от леди Кэтрин Пинкертон, наследницы Черепашьей Бухты.
Мэри-Энн крепко сжала руку Кэтрин.
– Пойдем со мной, – сказала Кэт, подталкивая ее вперед. – Победим вместе.
Они прошли между рядами зрителей и встали перед судьями. На столе стояли пять тарелок с кусками пирога. Кэт осмелилась посмотреть на родителей: кустистые брови отца поднялись от удивления и любопытства, а возмущенное лицо матушки покраснело. Для нее это было почти изменой! Кэт слабо улыбнулась судьям. Король с восторгом смотрел на нее. Лицо Черепаха тоже озарилось, когда он ее узнал.
