На лицо Шляп Ника снова скривилось, словно в рот ему попало что-то кислое.
– А рассказал ли он, в чем состоит эта миссия?
Кэт многое отдала бы за то, чтобы ответить утвердительно, но этого Джокер ей не сказал. И она помотала головой.
– Хорошо хоть так, – вздохнул Шляп Ник. – Словом, я был единственный, кто знал дорогу, поэтому мы с Зай Ятсом и отправились с ними. Я не рассчитывал, что в краю моего детства меня ожидает столь приятное открытие. По эту сторону Зеркала мои безделки уже не были простыми камушками и косточками. А шляпы стали получаться необыкновенными.
– Опасными.
– Чудесными. Эти шляпы теперь не просто дополнение к наряду – они дополняют вас. Я оказываю жителям Червонного Королевства удивительные услуги и войду в историю как величайший шляпник, какого здесь знали. А так как я могу вернуться в Шахматное королевство, стоит только захотеть, то и терять рассудок мне не придется.
– Но что делают ваши шляпы?
– Что угодно. Все. Они могут придать вам смелости, сделать сильнее, обаятельнее симпатичнее, умнее…
– Или превратить вас в продукт для супа! – с болью крикнула Кэт. – Вы знаете, что эти шляпы меняют, так почему вы так уверены, что котелок не изменил Черепаха?
Ник потер виски.
– Все мое дело основано на хороших отзывах. Я дорожу своим добрым именем и ни за что не сделал бы ничего, что могло бы ему повредить. – Он обвел рукой ленты, пуговицы и перья, разбросанные по столу. – Не всем же быть счастливчиками, не всем на долю выпадает предложение от Короля.
Кэт не обратила внимания на этот выпад, рассматривая вещицы и украшения на столе. Его шляпы были эксцентричными, странными и прекрасными одновременно. Кэт понимала, что это удивительные шляпы, даже более чудесные, чем обещала вывеска над входом. Шляп Ник получил признание, как великий мастер и художник, но эта слава жила только до тех пор, пока его репутация оставалась незапятнанной.
Этого же хотела достичь и она сама, открыв кондитерскую. Цели разбогатеть у Кэт не было, но ей хотелось зарабатывать на жизнь своим трудом. Хотелось, чтобы люди ценили ее не за красивое личико или титул, а за то, что она может делать своими руками.
– Шляп Ник, прошу простить меня, если я вас обидела, – сказала она, торопясь, пока не передумала. – Я пришла сюда не затем, чтобы с вами ссориться. Я пришла предложить вам сделку.
– Ах да. Ваше предложение.
Переведя дух, Кэтрин открыла сумочку и вынула лист, на котором они с Мэри-Энн всю ночь писали и перепроверяли свое деловое предложение.
– Даю слово, что никому не проговорюсь ни о Шахматном королевстве, ни о спорных достоинствах ваших шляп. При двух условиях.
Шляп Ник тер переносицу, но не прерывал ее.
– Первое: вы должны убедиться, что носить ваши шляпы безопасно. В противном случае, вы немедленно прекратите их продавать.
– Торговля недоброкачественным товаром обречена. Это и без вас ясно.
– Прекрасно. Но мое второе условие может показаться вам немного необычным. – Кэт подошла ближе. – Я хочу, чтобы вы дали мне взаймы.
Шляп Ник удивлено уставился на нее.
– Взаймы? Вы хотите… денег?
– Да. Я открываю собственное дело, но мне нужен инвестор.
Шляп Ник громко расхохотался.
– Мне не терпится узнать подробности.
Кэт положила перед ним исписанный лист и прижала пальцем.
– Здесь вы найдете мое предложение. «Пирожные и торты. Лучшая кондитерская в Королевстве».
– Какое оригинальное название, – хмыкнул Шляп Ник.
– Вы знаете, как я могу печь – вы пробовали. Каким бы ни было ваше отношение лично ко мне, я прошу отнестись к предложению по-деловому. Люди будут стекаться из всех уголков ради моих воздушных тортов, нежнейших пирожных – даже хлеба, мягчайшего хлеба, какого они никогда еще не пробовали.
Шляп Ник долго смотрел на Кэт с непроницаемым выражением. Наконец он заговорил.
– Вы хотите открыть кондитерскую.
– Совершенно верно.
– И хотите, чтобы я вам помог.
– Я прошу о деловом соглашении, о ссуде. Здесь все расписано – платежи, прибыль, все-все. – Кэт чувствовала себя очень умной, произнося все эти слова, и радовалась, что вчера не выдержала и попросила Мэри-Энн помочь ей.
Повисла новая, очень длинная пауза, а потом Шляп Ник сказал:
– Скажите-ка, леди Пинкертон, разве у королевы есть время на работу в кондитерской?
Ощетинившись, Кэт отчеканила:
– Я не королева.
– Разумеется, – кивнул он. – Пока.
Бровь Кэтрин задергалась сильнее.
Шляп Ник придвинул к себе листок, но не развернул его.
– Ваша сметливость восхищает меня, как ни трудно в этом признаваться. Вы чем-то напоминаете меня самого. И все же я сомневаюсь, что это предложение тщательно обдумано, и не верю, что ваше предприятие окажется успешным.
Кэт вспыхнула. Ей показалось, что ее отшлепали – так резко и непримиримо прозвучали эти слова.
– Как вы можете так говорить?
– Розовые пирожные бесспорно произвели на меня впечатление. Но, спеша обвинить меня в печальном происшествии на празднике, вы кое-что упустили. Улику, которую не так просто будет уничтожить. Возникает вопрос: не оттого ли вы так настойчиво пытаетесь обвинить меня, что вам самой есть что скрывать?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Черепах, это милое, несчастное существо, за несколько минут до превращения съел целый кусок вашего пирога.
Кэт похолодела.
Ведь ей и самой приходила в голову такая мысль. Это было очень страшно, хотя Кэт надеялась, что никто больше не догадается связать превращение Черепаха с пирогом. Невыносимо было думать, что Шляп Ник может оказаться прав и в другом: обвиняя его шляпы, она пыталась отвлечься от мысли о собственной вине.
Но ведь это был всего лишь пирог! Самый обычный пряный пирог с тыквой.
– Из пяти судей, – продолжал Шляп Ник, – только Черепах отведал вашего десерта. Разумеется, люди начинают задумываться, не ваш ли пирог стал причиной этой ужасной перемены.
Сердце Кэтрин тяжело отбивало удары.
– Я пеку торты и пирожные десятками – нет, сотнями, и никогда ничего подобного не случалось.
– Достаточно одного раза. – С этими словами он принялся рвать бумагу на тонкие полоски, даже не потрудившись сломать восковую печать. Глядя, как превращается в клочки вся их любовно проделанная работа, Кэт с такой силой стиснула зубы, что заныла челюсть.
– Кроме того, – продолжил Шляп Ник, смахивая со стола изорванное письмо. Обрывки бумаги разлетелись и запорхали в воздухе, оседая ей на платье. – Кроме того, у меня есть правило не иметь дела с бесхребетными существами. Со змеями. Со скользкими угрями. И с непостоянными ветреными девицами. Вы можете сколько угодно увиливать от ответа, леди Пинкертон. Воображайте себя и дальше невинным созданием. Но вы не хуже меня знаете, что разобьете еще одно сердце, пока все не закончится. И я не желаю иметь с вами ничего общего.
