Патока оказалась очень вкусной.
Ах, она бы многое отдала, чтобы испечь с ней паточно-коньячно-ореховый торт.
Или «гусиные лапки», только для того, чтобы доказать господину Гусенице, что он неправ, и колодец все-таки существует.
Патока постепенно наполняла желудок, по телу распространялось приятное тепло, согревая руки и ноги. Оно грело все сильнее, так что мышцы начали гореть. Отчасти это ощущение тоже было похоже на боль.
– Уже действует, – заметил Джокер.
Кэт ничего не видела. Она не чувствовала, как медленно встает на место вывернутый сустав, исчезает опухоль, спадает безобразный отек.
Она продолжала пить – и боль становилась терпимой, потом сменилась ощущением легкого неудобства, а там и вовсе прошла.
Джокер заботливо убрал прядь волос с ее лба.
– Как вы себя чувствуете?
Кэт потрогала ногу, сначала с опаской, но, почувствовав, что боли нет, потерла ее смелее. Представить только, как ужаснула бы эта картина ее матушку – ее дочь растирает лодыжку, в каком-то странном месте, на глазах у чужого мужчины…
– Благодарю, уже лучше.
– Хорошо. – Одно простое слово, но в нем было столько облегчения, что хватило бы, чтобы наполнить море.
Джокер отнес бадью к колодцу и снова повесил на крюк.
– Спасибо, – сказал он. – Что вы хотите взамен?
Со дна колодца отозвалось эхо, от которого руки у Кэт покрылись гусиной кожей.
А потом раздался сонный голосок, как будто принадлежавший маленькой девочке. Она пела:
Элси хочет башмачок,
разрезанный пополам.
Тилли рваный отдайте чулок,
он уж не нужен вам.
А я возьму тот поцелуй,
который не был, увы, дан.
Джокер выслушал, сохраняя спокойствие, хотя на скулах у него ходили желваки, кивнул и подошел к Кэт. Не глядя на нее, он подобрал с травы испорченный башмачок и рваный чулок с ее ноги.
– Кто там внизу? – шепотом спросила Кэт.
– Это Сестры, – ответил Джокер, и это прозвучало весомо, как титул. – Мы должны заплатить им за патоку, но не волнуйтесь. Они всегда просят только то, что нам больше не нужно.
Подойдя к колодцу, он бросил туда башмачок и чулок, но всплеска не последовало. Зато снизу поднялась ладонью вверх тоненькая ручонка, костлявая и бледная. Джокер нагнулся и поцеловал протянутую ладошку.
Не успел он выпрямиться, щуплые пальчики сжались в кулак, и рука исчезла, унося с собой награду. Кэт показалось, что она услышала тихий смех, а потом все стихло.
Джокер забрал свой колпак и вернулся туда, где Кэт сидела среди полевых цветов. Со вздохом он опустился на корточки, так близко, что она разглядела и усталость в его глазах, и то, как бессильно поникли его плечи. После сражения с Бармаглотом, после того, как он принес ее сюда, Кэт не понимала, как он вообще держится на ногах и не падает.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
Слабый намек на улыбку появился на губах Джокера, на щеках показались ямочки.
– В общем и целом недурно, моя госпожа.
Кэт улыбнулась, вспомнив их первую встречу. Боль перестала терзать ее, и она начала сыпать вопросами:
– Как мы сюда попали? Я помню… там были какие-то… камни, они рушились вокруг нас…
В голове у нее по-прежнему был туман. Казалось, что все это – сон, а не явь.
– Я Рух, – сказал Джокер. – Я могу путешествовать быстрее любой кареты, но только по прямому пути
[3].
Кэт открыла рот… и снова закрыла. Она ничего не поняла, но чувствовала, что он пытается что-то ей объяснить. И снова заговорила:
– Паточный колодец существует!
Джокер кивнул.
– Как вы… он мог бы помочь Черепаху?
Джокер удивился, но ответил:
– Шляп Ник уже пытался, но злополучное создание не последовало сюда за ним. Мера его отчаяния недостаточно велика.
– Отчаяния? – Ей смутно припомнилось, что Шляп Ник тоже что-то говорил об отчаянии.
– Да. Он был в смятении и удручен случившимся, но этого недостаточно. Боюсь, ему суждено навсегда остаться Фальшивой Черепахой. – Джокер покачался на каблуках и, будто опасаясь новых вопросов, сказал: – Если вы можете идти, я провожу вас домой. Мисс Мэри-Энн, наверное, волнуется. Да и все остальные тоже.
Кэт осмотрелась.
– Сколько времени прошло с тех пор, как мы покинули театр?
– Час или два, но здесь часы не работают.
– Не может быть!.. Судя по свету, уже позднее утро, почти день.
В его глазах заиграли веселые искорки.
– Или почти ночь. Но ни то ни другое никогда не наступает. Так мне говорил Шляп Ник. Я был здесь только один раз, и тогда все выглядело совершенно так же.
– Ни день, ни ночь, – повторила она шепотом, глядя на залитую золотым светом траву. – Как это возможно?
– Подозреваю, что Время никогда сюда не заглядывает. Может быть, потому, что не хочет платить цену, которую запросят Сестры. – Джокер понизил голос. – А может, его отчаяние недостаточно глубоко, вот Время и не может отыскать сюда дорогу.
Кэт пошевелила босыми пальцами в мягкой траве.
– А как вы нашли сюда дорогу? Вы и Шляп Ник.
Джокер опустил голову и сел рядом с Кэтрин, как будто понял, что она не собирается никуда идти, сколько бы времени ни прошло – или НЕ прошло. Сняв перчатки, он положил их и трехрогий колпак рядом с собой.
– Дорогу сюда находит только тот, кто совсем отчаялся и потерял надежду. Ник обнаружил его, когда узнал, что ему грозит участь отца. Я попал сюда потому, что вы страдали от боли, и я готов был на все, лишь бы помочь.
От радости сердце у нее запело, но она заставила его пока помолчать.
– А как вы попали сюда в первый раз?
Джокер отвернулся и долго, очень долго смотрел на колодец, а потом снова повернулся к Кэт. Ей показалось, что он борется с какими-то сомнениями.
Наконец, он заговорил:
– Я был готов на все, лишь бы выполнить поручение моей королевы, а паточный колодец находится меж времен и земель. – Тяжело вздохнув, он закончил. – Мы стоим у входа в Шахматное королевство.
Глава 36
Кэт с недоумением на него посмотрела.
