Что она любит его. Что он – ее избранник.
Не позволяя себе упасть на пол и забиться, как ребенок, в истерике, она побеждала в свою комнату. Ворвавшись в спальню, она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. В коридоре с крюка сорвалась картина и с глухим стуком упала на пол. Кэт подняла подол, уткнулась лицом в юбку и по-детски, во весь голос, расплакалась.
– Кэтрин?
Кэт, полуослепшая от слез, оправила юбку и подняла голову. Перед ней стояла Мэри-Энн – в форменном платье с передником она казалась Кэт расплывшимся черно-белым пятном.
– Простите меня, – пробормотала она раньше, чем Кэт успела собраться с мыслями.
Кэт ладонями вытерла глаза.
– Ты все им выболтала! Как ты могла?
– Я не могла иначе. Вы его совсем не знаете, Кэт. Никто его не знает, а я так испугалась…
– Я его знаю! Я ему верю! А ты все разрушила. Теперь он преступник, его ищут. Все кончено, и это из-за тебя!
– Я думала, что вы попали в беду. Это волшебство, когда он унес вас из театра… Я в жизни такого не видела. Мы все так перепугались, но я старалась убедить себя, что он хочет доставить вас на берег к врачам, а когда оказалось, что вас там не было… Вы отсутствовали несколько часов, а Бармаглот по-прежнему где-то рядом, и я не знала…
Кэтрин отошла от двери и распахнула ее.
– Я не хочу этого слышать. Ты не имела права им рассказывать.
– Кэт!..
– Уходи прочь!
– Подождите, умоляю, Выслушайте меня! Мне кажется, я видела… когда мы были в театре, я… могу поклясться…
– Мне нет до этого дела! – пронзительно вскрикнула Кэтрин. – Мне наплевать, что ты там видела и что тебе кажется. У нас был план, Мэри-Энн. У нас было будущее, а теперь ты все разрушила! – По щекам у нее снова заструились слезы. – Я не хочу тебя видеть, Никогда! Можешь отправляться на кухню или помогать прачке, мне до тебя нет дела!
Не дожидаясь, пока Мэри-Энн выйдет, Кэт выбежала в туалетную комнату и заперлась изнутри. Со сдавленным рыданием она сползла на пол, обхватила колени руками и снова спрятала лицо в складках юбки. Она пыталась представить себе луг, покрытый цветами, руки Джокера, его губы – тогда все было так хорошо, все было правильно.
Непостижимо, как быстро все в ее жизни изменилось и стало ужасающе неправильным.
* * *
Проснувшись утром, Кэтрин обнаружила, что по столбикам ее кровати снова вьются ветви кустарника. В комнате пахло землей, металлом и печалью, а сквозь опухшие веки она различила красные цветы.
Побеги, усеянные необычными цветами, свисали с полога.
Сотни маленьких, нежных сердечек окружали ее, и каждое было разбито.
Протянув руку, она коснулась нежного бутона, который рос ближе всего – на пальце осталась капля теплой крови. Кровью истекало каждое разбитое сердце – каждый нежный, прелестный цветок.
Кэт смяла бутон в руке, на ладони осталось только влажное пятнышко.
Мэри-Энн не пришла, чтобы разжечь камин. Абигайль не принесла ей завтрак. Кэтрин никто не беспокоил, и она оставалась в постели далеко за полдень. Она чувствовала себя пустой, как фонарь из тыквы. Ее мучили вопросы: пойман ли Джокер, в темнице ли он? Но в глубине души она была уверена, что это не так. Слишком уж он умен для них, слишком быстр и невероятен.
Кэт то и дело поглядывала на окно, надеясь увидеть белую розу на подоконнике. Но там ничего не было. Джокер не пришел за ней.
Никогда в жизни она не чувствовала себя такой покинутой.
Она представляла, что было бы, если бы Мэри-Энн не предала ее и родители с Королем ничего не узнали. Она воображала, как Джокер появился бы на маскараде, в своей черной куртке и колпаке с бубенчиками, а она подошла бы к нему и поцеловала на глазах у всех. А потом объявила бы о том, что открывает новую кондитерскую, покинула бы замок с гордо поднятой головой, рука об руку с Джокером и начала новую жизнь.
Мечта, впрочем, была зыбкой, как огонек свечи на ветру. Если это и могло сбыться, то определенно не сейчас. Джокера объявили преступником, к тому же, – как и предостерегал Чеширский Кот – никто не станет покровительствовать женщине с подмоченной репутацией, как бы вкусно она ни готовила. Даже если бы удалось обелить имя Джокера, они все равно навсегда остались бы опозоренными и влачили бы жалкое существование. Ничего у них не выйдет.
Уже прошло время вечернего чая, когда среди цветущих побегов разбитого сердца появился Чеширский Кот и свернулся пушистым калачиком в углу кровати под пологом.
Кэтрин его появление не удивило. Она ожидала его с самого утра: не мог же главный сплетник Королевства остаться в стороне.
– Подумал, что тебе это может быть интересно, – заговорил Кот, не утруждая себя приветствиями. – Все только и говорят о тебе и вашем побеге с этим подлым шутом. Жалеют тебя, несчастную и такую храбрую бедняжку.
– А тебе, думаю, тебе интересно будет узнать, – в тон ему ответила Кэт, – что все это чушь. Джокер меня не похищал.
Она говорила спокойно, понимая – неважно, что она скажет Чеширчику или кому-то еще. Все равно поверят в то, что удобно, а сейчас всем было удобно думать, что она – невеста Короля, будущая королева, которую утащили невесть куда против ее воли.
Чеширский Кот поковырял когтем в ухе.
– Я боялся, что ты именно так и скажешь. Эта история не так интересна и хороша, да ты и сама это понимаешь. Ну, а я развлекаюсь в ожидании, пока вся королевская конница и вся королевская рать пытаются парня поймать.
– Никогда им его не поймать, – сказала Кэт. С каждым повтором она чуть меньше верила в это.
Червонное королевство, что не говори, не так уже велико. Где ему скрыться, куда пойти? Назад, в Шахматное?
Может, и так, но это не утешало. Ибо означало, что она никогда больше его не увидит.
– Его Величество с ума сходит от беспокойства, – продолжал Чеширский Кот. – По-моему, он совсем растерян и не знает, что делать со всем этим бредом – Бармаглотом, Шутом и заговором с целью похищения сердца будущей королевы… Он не привык к настоящим изменам, ты понимаешь?
– Тогда тем более он не должен тратить столько сил на преследование невиновного! Или дело в том, что задета его гордость?
– Какая там гордость? – Кот сложил лапы. – Наш Король – жалкий идиот.
На губах у Кэт появилась слабая улыбка.
– Вот именно.
– Правда, в последнее время в здешних краях бушует настоящая эпидемия жалкого идиотизма. – Чеширский Кот начал медленно таять в воздухе. – Так что наш монарх не одинок.
Кот окончательно исчез, и в то же мгновение в дверь спальни постучали. Абигайль заглянула в комнату.
– Извините, леди Кэтрин, но вам пора одеваться к маскараду! – И она, как испуганная мышь, юркнула внутрь.
