– Вот еще один повод подумать об отставке, – наконец заговорил он. – Вы даже могли сталкиваться с ней.
– А вы?
– Изредка. – Льюк поднялся, по-прежнему в шоке, но глядя на собеседника с трепетным уважением. – Я даже знал, что Капитан посещал ее однажды. Один из моих людей заметил, как он выходил из ее дома. Это было в самом начале расследования. Но я не придал его докладу никакого значения, даже не вспоминал о нем. Вы догадались, почти не имея никакой информации, а у меня имелись все данные, но я упустил их из виду.
– Вполне возможно, я ошибаюсь. – Мистера Кэмпиона самого озадачило неожиданно удачное озарение.
– Только не сейчас! – Чарли Льюк вновь на глазах ожил. За минуту он вдруг налился свежей энергией и будто помолодел лет на десять. – Это нужная нам дамочка, голову даю на отсечение. Называет себя Дочерью Фараона. Гадает за десять шиллингов с носа, но мы никогда не пытались обвинить ее в нарушении закона, поскольку считали безвредной.
Он старался сосредоточиться, пытался извлечь общую картину из глубин своей потрясающей памяти.
– О да! – воскликнул Льюк, теперь уже убежденно. – Да! Это она. Ее подлинное имя… Дайте припомнить… Мисс… Мисс… Господь всемогущий! – У него округлились глаза. – Вы знаете, кто она на самом деле, Кэмпион? Да! Она его сестра, чтоб мне провалиться на этом месте! Должна быть его сестрой! Ее зовут мисс Конгрив. Она родственница старой развалины из банка. О боже, не дай мне умереть, пока не доберусь до нее!
Он настолько возбудился, что не слышал упорного стука в дверь. Потом она внезапно открылась, и радостная, пусть не совсем уместно, Клити Уайт появилась на пороге. Не догадываясь, что пришла в самый важный момент, она стояла и смотрела то на Льюка, то на Кэмпиона со смесью восторга и волнения. Облачена она была в свой самый лучший наряд. Обтягивающий фигуру корсаж не скрывал прелести юной груди. Широкая юбка раскинулась привлекательными складками. Шарфик в горошек, повязанный неуклюжим узлом, придавал ей сходство с одетым в кукольное платье котенком, а модная соломенная шляпка изящно венчала только что сделанную прическу.
– Ну как? – спросила Клити.
Мысли Чарли Льюка о делах службы буквально застыли в полете, и даже Кэмпион разглядывал ее, прищурившись, целиком поглощенный теперь только ею.
– Могу сказать только одно, – наконец проговорил Льюк. – Снимите этот шарф, и в воскресенье я приглашаю вас в кино.
Глава XXII. Развязанные узлы
Когда Чарли Льюк наконец вернулся, уже наступило утро того дня, на который мисс Эвадна запланировала свой прием. Кэмпион еще лежал в постели, но не спал. Разбудил его внезапно возникший еще во сне вопрос. Само подсознание подкинуло его спавшему человеку, и теперь чем детальнее он рассматривал проблему, тем более очевидным и элементарным казалось решение.
Взглянув на часы, Кэмпион увидел, что было почти без четверти семь. И одновременно услышал внутри дома не просто признаки жизни, а нечто вроде шумной суеты. Он накинул халат и открыл дверь, чтобы ему сразу же ударила в нос волна странных запахов, свидетельствовавших о том, что мисс Джессика опять занималась своими упражнениями в кулинарии. Но его внимание сразу же отвлекли другие события, поскольку на противоположной стороне лестничной площадки мисс Роупер пыталась отхлестать по щекам Чарли Льюка. Она выглядела рассерженной, как снятая с привычного насеста курица.
Чарли Льюк, посеревший от переутомления, сохранял тем не менее прекрасное и добродушное настроение. Он ухватил хозяйку пансиона за локти и держал ее, отчаянно брыкавшуюся, примерно в футе над полом.
– Перестаньте, тетушка, – сказал он. – Будьте хорошей девочкой, чтобы мне не пришлось приставить к вам настоящего констебля в шлеме.
Мисс Роупер обмякла, Льюк помог ей встать на ноги, но она по-прежнему преграждала ему путь.
– Один из ваших людей провел возле него всю ночь, а нам с Кларри он доставил много хлопот, превратив утро в сплошной ужас. Сейчас он снова заснул, и я не позволю вам будить его. Он болен и разбит.
– Это меня нисколько не удивляет, но мне все равно необходимо увидеться с ним.
Рене заметила Кэмпиона и призвала сыграть роль миротворца.
– О, мой птенчик, – произнесла она, – вразумите этого глупого мальчишку. С Капитаном произошел неприятный инцидент. С ним такое редко случается, но уж если он срывается, то доходит почти до опасного для жизни состояния. Чарли пришла в голову нелепая мысль, будто бы это он писал анонимные письма, чего Капитан никогда не стал бы делать, готова поручиться, хотя сейчас я сама охотно свернула бы ему его старую тощую шею. Он должен отоспаться. Пройдет еще несколько часов, прежде чем Капитан сможет связно разговаривать. Убедите инспектора оставить его в покое. Он на ногах-то стоит с трудом, не говоря уже о том, чтобы попытаться сбежать.
Тревожащий душу звук донесся из-за двери у нее за спиной, подтверждая поставленный диагноз, и ее маленькое тельце снова по-птичьи затрепетало.
– Впрочем, валяйте, делайте свое дело! – неожиданно предложила она Льюку. – Если он в чем-то виноват, вам необходимо привлечь его к ответу за содеянное, как только он очнется. Я его знаю. Сейчас Капитан сознается в чем угодно, лишь бы его больше не беспокоили.
Льюком овладели сомнения, и Рене воспользовалась моментом, чтобы оттолкнуть его подальше от себя.
– Ну и денек мне предстоит, – с горечью пожаловалась она. – Нужно сделать уборку. Паренек прибудет из больницы в полдень, и его придется снова уложить в постель. А потом на меня свалится эта треклятая тупая вечеринка. Судя по всему, Эвадна ухитрилась зазвать к нам половину Лондона. Пригласите мистера Льюка к себе в комнату, Альберт, а я пришлю вам обоим что-нибудь на завтрак.
Еще один, но более громкий стон, который издал несчастный вояка, помог Льюку принять решение.
– Ладно, дам ему полчаса, – кивнул он, а затем, поймав на себе вопрошающий взгляд Кэмпиона, выразительным жестом поднял вверх оба больших пальца. – Попали в самую точку, – продолжил Льюк, закрыв за ними дверь спальни и сразу отказавшись от идеи занять один из удобных стульев. – Просто обязан отдать вам должное!
Мистеру Кэмпиону это, казалось, польстило.
– Дама у нас в руках?
– Не просто в руках, а в одной из камер, где заливает слезами пол. – Льюк изобразил это экспрессивным движением тела. – Мы продержали ее у себя почти всю ночь, и теперь участок отсырел вконец. Забавная штука, она была так многословна на бумаге, а потом нам удалось выжать из нее сплошные восклицания «О, боже мой!». И так почти три часа подряд.
Он наконец поддался соблазну с комфортом устроиться на стуле и продолжал говорить. Глаза его слипались от бессонницы.
– Она призналась во всем?
– Да. Кроме того, мы обнаружили бумагу, чернила и конверты, как и образец отвратного почерка на отдельном листке в блокноте. Но она упорно все отрицала до наступления рассвета. Просто сидела там и выглядела какой-то гигантской лягушкой. – Он надул щеки, насупил брови, изобразил себе руками затянутый в корсет бюст. – А вскоре треснула, как яичко. Мы узнали многое о нашем милейшем Капитане. Он беспомощный человек, легко впадающий в панику, но сумел размягчить ее сердце и заставил сделать то, чего, как она прекрасно понимала, делать не следовало – она, видите ли, иначе воспитана. Каким образом подобные трюки удаются старым пройдохам? Неужели достаточно вывернуть перед дамочкой пустые карманы и немного поплакать? – Он откинулся на мягкую спинку стула, стараясь не закрывать глаза. – Но и его можно понять. Она – хитрая лиса. Мне кажется, он не сознавал, какую бучу затевает, оказавшись в том окружении из разных «волшебных» штучек, стеклянных шаров и прочих атрибутов ясновидящей, которой известно будущее каждого из нас. Вероятно, сперва Капитан явился к ней, чтобы просто излить душу, заставить хоть кого-то воспринимать себя всерьез.
