Искренне ваш,
ДЖАС БОУЭЛС.
Когда он поднял голову от столь замысловато составленного документа, то уловил движение за внутренней межкомнатной дверью и легкую вибрацию пола.
– Потрясная наглость, сэр, верно я говорю?
Колоритная, крупная фигура Магерсфонтейна Лагга заполнила собой кабинет, как наполняет помещение запах готовящейся пищи из кухни. Он был почти раздет, и на первый взгляд казалось, будто он напялил на себя заднюю часть маскарадного костюма слона, держа перед собой широченную шерстяную нижнюю рубашку. А что касалось «невыносимого голоса», о котором недавно упомянула старая леди, то он являлся исключительно вопросом вкуса. В этом густом гуле присутствовали выразительность и нюансы, к которым безуспешно стремились некоторые актеры.
– И жуткий тип к тому же. Боуэлс по фамилии, как и Боуэлс по характеру
[4]. Я так и сказал всем, когда она выходила за него замуж.
– Прямо во время свадьбы? – поинтересовался хозяин.
– Да, влив в себя полбутылки нашего шампанского. – Казалось, ему доставило удовольствие воспоминание о том случае.
Кэмпион опустил ладонь на трубку телефона.
– А кто была она? Любовь всей твоей жизни?
– Упаси господи, нет! Моя сестренка. Он ведь мне зятьком приходится, этот ковыряла в трупных червях. Я с ним ни словом не перемолвился за тридцать годков и даже не вспоминал о нем, пока с почтой не принесли эту писульку от него.
Кэмпион с удивлением обнаружил, что смотрит прямо в глаза своему давнему спутнику жизни, чего стыдливо избегал уже несколько недель.
– А он принял мои слова за комплимент. – Его похожие на крупные бусины глаза смотрели из-под нависавших век со злостью. Как никогда не прятали от окружающих выражения упрека или даже испуга. – Вот такой он тип, этот Джас. Он будто боялся, что если я помру, то утащу его под землю вместе с собой. Вернул мой свадебный подарок для Битти, сопроводив такими словами, какие не пришлись бы по вкусу ни мне, ни вам, сэр. И я тогда начисто стер его из своей памяти. И вот теперь он вдруг объявляется, сообщает мимоходом, что моя сестричка давно умерла, о чем я знал, и просит оказать ему услугу. Простое совпадение, не более. Плюнуть, растереть и забыть. Желаете, чтобы я проваливал и дал вам спокойно поговорить по телефону?
Кэмпион отвернулся от письменного стола.
– Ты собираешься в дорогу? – спросил он.
Брови мистера Лагга взлетели так высоко, что оказались в тесном соседстве с его лысой головой.
– Не совсем так, – ответил он с чувством собственного достоинства. – Я просто укладываю шмотки. Все в порядке. Я уже написал текст своего объявления.
– Что?
– Говорю, что уже написал объявление: «Опытный лакей для джентльмена ожидает интересного предложения новой работы. Отличные рекомендации. Желательна титулованная особа». Примерно так. Я же не могу поехать с вами, хозяин. Не хочу стать причиной международного скандала.
Мистер Кэмпион сел и перечитал письмо.
– Когда именно нам его доставили?
– С последним приходом почтальона. Минут десять назад. Могу показать конверт, если не верите.
– А не могла ли старушка Рене Роупер навести его на такую мысль?
– Но ведь не она отдала Битти замуж за него тридцать пять лет назад, если вы ее подозреваете, – презрительно отозвался Лагг. – Не стоит трепать себе нервы. Его письмо – просто еще одно совпадение. Второе, имеющее отношение к этим Палиноудам. Но вам-то чего волноваться? Нет никакого повода. Кто он вообще такой для вас лично, этот Джас?
– Если действительно хочешь знать, то он стал третьей вороной, – ответил мистер Кэмпион, и на его губах заиграла чуть заметная довольная улыбка.
Глава III. Старомодный и неординарный
Инспектор дожидался его на втором этаже «Рыцарского герба», тихого старомодного паба, расположенного на одной из самых глухих улочек района.
Кэмпион пришел около восьми часов, как и обещал Йео. Причем по телефону голос Йео выдавал облегчение и нескрываемую радость:
– С самого начала знал, что вам никак не устоять перед искушением. Люди так просто не меняются. Всегда есть что-то в характере человека, неудержимо привлекающее его к определенного рода событиям. Подобное часто происходило у меня на глазах. Вы были ниспосланы небом, не говоря уже о роли, сыгранной нашим шефом, чтобы вмешаться в дело семьи Палиноуд. Я сразу свяжусь с Чарли Льюком. Вам будет лучше познакомиться с ним в пабе на Эдвардс-плейс, куда он часто заглядывает. Чарли вам понравится.
И вот теперь, когда он поднялся по деревянной лестнице и вошел в кабинку с обшитыми лакированными панелями стенами, нависавшую над полукруглой стойкой большого бара внизу, бледные глаза мистера Кэмпиона узрели сына Билла Льюка. Дивизионный инспектор (таково было его полное звание) выглядел серьезным парнем. Сидя у края стола в шляпе, надвинутой на глаза, с мышцами, заметными даже под гражданским плащом, он легко мог бы сойти за гангстера. Льюк обладал крупным телосложением, но тонкая кость и умение держать себя неброско скрадывали его рост и общие могучие габариты. У него было подвижное, чуть смуглое лицо с длинным носом, узкие блестящие глаза, а заранее заготовленная для встречи улыбка скрывала яростный темперамент.
Чарльз Льюк сразу поднялся со стула, приветственно протягивая руку.
– Очень рад знакомству, сэр, – сказал он так, что собеседнику лучше было поверить в искренность его слов.
Обычно дивизионный инспектор единолично и полностью отвечает за свой небольшой квартал города, но только до тех пор, пока там не происходит ничего экстраординарного и настолько интересного, чтобы старший районный детектив-инспектор Скотленд-Ярда не почувствовал необходимости прислать ему кого-нибудь в помощь. И несмотря на более близкое знакомство с кварталом, он почти всегда неизбежно попадал в подчинение к присланному помощнику. Кэмпиону оставалось ему лишь посочувствовать.
– Надеюсь, вас это не слишком обидит, – произнес он с обезоруживающей откровенностью. – Сколько убийств в семействе Палиноудов вам сейчас приходится расследовать?
Узкие глаза сверкнули в его сторону, и Кэмпион заметил, что офицер был даже моложе, чем он предполагал. Тридцать четыре, тридцать пять – максимум. Неслыханно молод для своего ранга в полиции.
– Прежде всего, что вы будете пить? – Льюк нажал на кнопку звонка на столе. – А когда мамаша Чабб оставит нас одних, я без помех посвящу вас во все детали.
Владелица паба действительно обслужила их собственноручно. Это была востроглазая суетливая маленькая женщина с лицом, вежливо озабоченным интересами клиентов, и седыми волосами, собранными в пучок под сеткой.
Она кивнула Кэмпиону, даже не удостоив его прямого взгляда, и удалилась, взяв плату за заказ.
