– Даже не знаю, правы вы или нет, – пробормотал Кэмпион. – Все сходятся во мнении, что у мисс Рут был тяжелый характер. Родственники обычно действуют друг другу на нервы. И все же в семьях редко прибегают к столь радикальному решению проблем, если позволите так выразиться.
Генри Джеймс с радостью ухватился за его реплику:
– Да, именно это я и подразумевал. На мгновение мне показалось, будто вы можете неверно воспринять мое высказывание.
Чарли Льюк уже готовился уходить, когда дверь открылась, чтобы снова впустить мистера Конгрива.
– К нам явился посетитель, требующий встречи с инспектором, – его хриплый голос звучал едва слышно. – Не в наших интересах, чтобы они встретились в общем зале, мистер Джеймс. Я подумал, лучше будет, если я провожу его сюда. Выпроводить его из банка я не решился.
Оскорбление под маской напускного великодушия – сыгранная им роль выглядела исполненной мастерски. Он не стал дожидаться ответа, а отошел в сторону и подал приглашающий знак кому-то у себя за спиной.
Одетый в штатское полисмен с угрюмым и озабоченным лицом стремительно шагнул в кабинет. Он явно не замечал здесь никого, кроме Льюка.
– Не могли бы мы выйти с вами в соседнюю комнату, сэр?
Инспектор кивнул, и они вышли, не произнеся ни слова. Мистер Конгрив захлопнул дверь и шаркающими шагами направился к окну. Он чуть отодвинул одну из штор и без стеснения стал подглядывать в образовавшуюся щелку. А затем начал смеяться глуповатым и чуть визгливым смехом глубокого старика:
– Там наш сосед из дома справа. Мистер Боуэлс. Интересно, что у него на уме?
– Вероятно, он просто пошел по Апрон-стрит, – отозвался Кэмпион, чувствуя, что ответ довольно-таки глупый. Его бледные глаза наблюдали за стариковской головой с вялым любопытством, но ничего не происходило. Мистер Конгрив замер, всматриваясь в окно. И лишь через какое-то время распрямил спину.
– Он не может идти на Апрон-стрит, сэр, потому что это и есть Апрон-стрит, – строго проговорил он. – Вы, наверное, здесь чужак, коли не знаете об этом.
– Боюсь, нашего старого Конгрива часто подводит слух. – Мистер Джеймс вложил в свою фразу извинения за подчиненного, а потом добавил, провожая гостя к выходу из банка: – Он проработал у нас так долго, что заслужил определенные привилегии. Боюсь, однако, он ими злоупотребляет. – Джеймс сделал паузу и вздохнул: – Скажу вам вот еще что. Даже деньги ныне уже не те, что прежде. Это может показаться ересью, но порой я верю в нее. Всего вам хорошего. Дальнейших успехов сегодня утром.
Глава X. Паренек с мотоциклом
– Вот уж повезло так повезло, – сказал Джас Боуэлс, смакуя каждое слово. – Другого определения и не подберешь. Чистое везение. Я похороню в нем другого джентльмена. Вот и все.
Он стоял на каменной мостовой возле конюшен – великолепная фигура, облаченная в несколько даже щеголеватый траурный наряд. Его сюртук был немного длиннее положенного и на любом другом человеке мог бы смотреться нелепо, но на нем сидел отменно, а чуть вьющиеся седые волосы добавляли ему достоинства. Он нежно погладил свой добротный шелковый цилиндр, не слишком лоснящийся и не выглядевший неуместно новым, но солидный и выражавший прежде всего профессиональную печаль мастера своего дела.
– Я замечаю, как вы разглядываете меня, мистер Льюк. – Джас Боуэлс улыбнулся Чарли с выражением терпимого к недостаткам сына папаши. Я называю этот наряд «Траурной Звездой». По-моему, неплохая игра слов
[16]. И знаете, он действует успокаивающе на погруженных в горе родственников покойных.
Мужчина в штатском, выглядевший гораздо более скорбно, чем любой из небольшой группы наемных плакальщиков и помощников гробовщика, которые как раз выводили из-под крыши конюшни великолепный катафалк, с горечью рассмеялся.
– Не уходите от вопроса, – сказал он с раздражением. – Лучше повторите свою историю заново для только что прибывшего сюда инспектора. Где тот гроб, который вы достали прошлой ночью из подвала пансиона «Портминстер»?
– В доме 59 по Лансбери-террас, куда мы сейчас и отправимся, – ему никак не удавалось скрыть триумфальных интонаций в голосе. Они улавливались сквозь любую печаль, как запах эфира из открытого сосуда. – Ах, если бы я только знал, что вы все-таки захотите полюбоваться на него, мистер Льюк, я бы скорее отрубил себе правую руку, чем пустил гроб в дело. Честное слово.
Чарли Льюку с трудом удалось изобразить на лице улыбку:
– Вы поразительный человек, мистер Боуэлс. Значит, в нем уже лежит чье-то тело, если я вас правильно понял? И вся родня собралась вокруг почившего.
– Не просто стоя вокруг, а преклонив колена. – В его глазах читалось чистейшее простодушие без намека на иронию. – Это глубоко религиозная семья. У них сын – юрист, – добавил он, словно в последний момент припомнил важную деталь.
Полицейский в штатском поднял голову, чтобы встретиться взглядом с инспектором. Он уже ничего не мог поделать. Пока Джас Боуэлс одерживал над ними верх.
– Так случилось, что гроб понадобился ему нынче утром. С гробом для клиента произошла неприятность, а этот подошел идеально. Он вроде не догадывался о нашем интересе к этому гробу, – перечислял сержант Дайс.
– Вы высказали то, что собирался сказать я сам, мистер, – кивнул Джас. – Такое происходит редко, и я не собираюсь распространяться об этом, поскольку происшествие не из приятных. Получилось, что гроб, который мы смастерили для этого джентльмена, неожиданно деформировался. Взяли древесину слишком молодого вяза. Поистине мы пережили шок. Из него до сих пор сочится влага. «Просто невероятно, – сказал я Роули. – Разве это возможно? Гроб треснет снизу до того, как мы доставим его заказчикам». «Но есть вероятность и похуже, папа, – отвечает мне мальчик. – Вдруг он треснет прямо в церкви?» Разумеется, мы не можем допустить этого. Прежде всего потому, что звук окажется громким, как выстрел из пистолета. Вот это будет скандал так скандал. «Боже мой, Роули, – сказал я. – Мне после такого придется худо. Просто голова идет кругом». «Еще бы!» – отозвался он. «Что же нам теперь делать?» – спросил я. «У тебя есть твой шедевр, папа. Его только что доставили. Воспользуйся им». «Как можно?» – попытался возразить я…
– Достаточно, – оборвал его Чарли Льюк. – Остальное оставьте для своих мемуаров. Но мы все же осмотрим ваше помещение, если вы не возражаете.
Мистер Боуэлс достал из кармана жилета огромных размеров золотые часы на цепочке.
– Какая жалость! – воскликнул он. – Никак не смогу принять в этом личного участия, мистер Льюк. Иначе нам придется скакать до Лансбери-террас галопом, что наверняка будет неверно истолковано и вызовет к нам недобрые чувства. Но вам повезло. В кухне сидит мой зять. Он разжигает очаг. Остался дома из-за головной боли. Но будет только рад показать вам все и выступить понятым при надобности. А заодно и пронаблюдает за вами. – Он сделал паузу, и ухмылка скривила его маленький рот. – Не то чтобы мы с вами не доверяли друг другу, но мне известно, что полиция любит, чтобы при обыске присутствовали представители семьи, чтобы потом избежать ненужных кривотолков. Зайдете и скажите: «Мистер Лагг, мистер Боуэлс прислал нас к вам», и он вам покажет все, как говорится, от алтаря до колокольни. Вы доставите ему истинное удовольствие.
