Толлеус устало вздохнул:
– Отчего же? Обвинения такие, что у меня нет ни единого шанса на будущее. Я предвижу, что произойдет дальше: сперва меня допросят как следует, с амулетной обработкой. Подтвердят свои догадки – посадят в тюрьму, а без маны я не протяну и дня. Если же результат не понравится, проверят жестко, так что мозги потом обратно не соберешь. В любом случае для меня это дорога в один конец. – Старик говорил медленно, холодно и отстраненно – даже сам поразился.
Имаген тоже подметил это:
– Вас как будто не волнует такая мрачная перспектива?
– Отчего же, еще как волнует. Но я знал, что когда-нибудь это произойдет.
– А, так ты признаешься? – снова встрепенулся профессор и потянулся к своему жезлу.
Сыщик поморщился, но на этот раз прерывать не стал, не сводя вопросительного взгляда со старика.
– Толку-то скрывать? На врагов не работал, но ману брал. Сам же видишь, сколько мне надо. – Старый искусник шлепнул себя по жилету. – А приказ-то когда пришел? Неужто прямо на Турнире?
– Позавчера, – коротко бросил профессор.
– Выходит, ты нарушил приказ, задержав его исполнение? Тогда твое место здесь. – Толлеус похлопал по кровати рядом с собой.
Сыскарь чуть заметно улыбнулся уголками губ, а посол нахмурился, не оценив шутку:
– В сложившейся ситуации целесообразно было отсрочить твой арест. Империя сохранила лицо, да и тебе выступление только на пользу. Одно дело – судить простого искусника, и совсем другое – героя. Подумай об этом.
– Это хорошо, что вы готовы сотрудничать со следствием, – воспользовавшись паузой, вновь перехватил инициативу Тристис. – Возможно, вы сумеете прояснить кое-какие детали…
Разговор затянулся. Сыщик спрашивал часто об одном и том же, перефразируя вопросы. Возможно, он таким образом пытался поймать старика на несоответствии. Хотя к чему это, если пользуешься плетением правды? Толлеус не видел в руках Тристиса жезла, но нисколько не сомневался, что проверка есть. Вероятно, ее проводил Маркус или второй безымянный искусник (старик рассмотрел его ауру).
Имаген начал расспрашивать про тюрьму и про пленного чародея. Големщик отвечал обстоятельно, без утайки, но в рамках заданного вопроса. Смысла противиться следствию он не видел, но и помогать не горел желанием.
– Выходит, вы покрывали Гиппоса, зная о том, что именно он присвоил себе артефакты? – один раз не сдержался сыщик, сбившись с делового тона, в рамках которого протекала беседа.
– Нет, откуда мне знать? Это были всего лишь мои домыслы. Да и разве это важно теперь? – устало отмахнулся Толлеус. Время было глубоко за полночь, поэтому он и Маркус уже клевали носом.
В другой раз вся троица дознавателей встрепенулась, когда бывший настройщик озвучил количество манокристаллов, которые он присвоил за без малого тридцать лет «беспорочной» службы. Но смысла таиться нет – эта цифра поддавалась грубому расчету и не должна стать большим сюрпризом для следствия. Правда, Толлеус все же умолчал о том, что в даймонском банке лежат еще два десятков кристаллов – небольшой запасец на черный день. Спросят – ответит, но Тристис не спросил, сосредоточившись на других животрепещущих вопросах.
До своего пребывания в Оробосе старик так и не дошел, хотя наверняка и тут сыщика что-то заинтересовало бы. Допрос неожиданно прервался, когда искусник обмолвился о том, что чудна́я пряжка, которая ранее принадлежала пленному чародею, все эти годы находилась в закромах настройщика и, вполне возможно, до сих пор валяется где-то в пыльном углу кладовки в маркинском доме. А может, даже она попала в большой сундук с добром, который как раз накануне перевезли из трактира в мастерскую.
Выспросив описание этой безделушки, Маркус тут же ушел отдавать распоряжения своим людям, а следом и сыщик свернул беседу и вместе с безымянным искусником засобирался, не скрывая хищного блеска в глазах.
Когда визитеры ушли, Толлеус тут же откинулся на своем ложе и провалился в тяжелый сон. Снилась ему родная тюрьма – целая, не разрушенная вырвавшимся на волю чародейством. Только сам старик почему-то был распят на донорском ложе, подключенный в числе прочих узников к манонасосам. Эти чудовищные агрегаты, точно пиявки, сосали из него ману, и бывший настройщик чувствовал, что доживает последние часы. Это было ужасно. Хоть искусник и понимал, что это сон, проснуться никак не получалось. Пытка все длилась и длилась и не было ей конца. Рядом корчился старый знакомый – Гиппос, бывший целитель тюрьмы. Здесь же был арестант, долгие годы снабжавший Толлеуса маной. Только нынче он не висел кулем, как все тридцать лет своего заключения, а пребывал в сознании и периодически подмигивал старику. Големщик силился понять, что же означает этот знак: то ли узник радовался, что его тюремщик теперь находится рядом с ним, то ли намекал, что он-то сумел отсюда сбежать. Мол, попробуй, старик, повтори!
Глава 26
Тристис Имаген. Дорога зовет
К сожалению, в Широтоне отдохнуть тоже не получилось. Сыщик, честно говоря, очень на это рассчитывал. Обычно ведь как? Первые дни осматриваешься, разговариваешь с людьми, собираешь информацию. Или ее собирают другие и приносят в виде отчетов, в которых нужно сперва разглядеть крупицы полезной информации, а потом собрать все воедино и сделать вывод. Здесь же все оказалось собрано, систематизировано и проработано. Никос под неусыпным наблюдением как посольских разведчиков, так и многочисленных информаторов. При всем при этом прогноз по захвату этого человека, даже несмотря на присутствие отряда «СИ», крайне неблагоприятный. Оставалось только наблюдать. Небывалая ситуация. Еще вдруг выяснилось, что один из фигурантов по маркинскому делу, бывший настройщик манонасосов, исчезнувший в суматохе неизвестно куда, находится прямо здесь! Вероятность подобного коленца судьбы ничтожна. Да еще второй отряд специальных искусников, а точнее, пока что лишь его предводитель, появившийся всего несколько часов назад, но сразу же взявшийся командовать всеми посольскими служащими… В общем, полный дурдом. Хорошо хоть Имаген, плюнув на усталость после долгого путешествия, успел вчера ночью поговорить с Маркусом и узнать все реалии. Если бы он отложил разговор до утра, то рисковал вообще остаться без информации: так не вовремя прибывший Пилорн крепко взял посла в оборот, нацелив на новые задачи.
Однако повезло. Тристис в нужный момент узнал про Толлеуса. Вдвойне повезло – на допросе выяснилось, что одна из потерянных вещей Никоса находится у старика в сундуке. Сыщик вздохнул. Везение обернулось полной кашей в голове. Слишком много разных событий пересеклись здесь. Логика пасовала.
Имаген снова вздохнул. Почти утро, на востоке небо уже светлеет. Позади еще одна бессонная ночь. Правда, удалось чуть-чуть поспать днем, пока настройщик был в беспамятстве, но перекусить получилось только сейчас, причем ужин был весьма скромный и холодный. Хотелось окунуться в бочку с горячей водой, но она согреется еще нескоро. Нужно ждать.
Пилорн не заинтересовался старым големщиком, это понятно. Впрочем, на допросе присутствовали сразу два профессора Искусства – Маркус и Сандалос. Им удалось и проверить слова бывшего настройщика, и ненавязчиво подтолкнуть к сотрудничеству. С последним постарался посол. Чародейская штука, но все присутствующие закрыли на это глаза, «не заметив» ее применения.
