– Почему?
– Ей больше нравилось в «Интуристе». Там… – Леонид Андреевич судорожно повел челюстью, – там у нее было больше… поклонников. Они ухаживали, делали подарки…
– Вы ее ревновали?
– Ужасно. Но все произошло вовсе не из-за моей ревности…
– Вы о том, что случилось вечером девятого ноября?
– Да. – Орешников поежился, хоть и сидел в теплом пальто. – Я вернулся домой после работы…
– В котором часу?
– Где-то в восемь, может, в четверть девятого.
– На чем вы вернулись домой?
– На машине.
– Работаете допоздна?
– Нет. Я забыл одну вещь сказать… В тот день после работы я еще заезжал к одному знакомому, получать старый долг. Его фамилия Белюстин, если вам интересно…
– И этот знакомый вспомнит, как вы у него были?
– Должен вспомнить, он мне полторы тысячи отдавал… я б удивился, если бы забыл…
– Продолжайте, пожалуйста. Итак, вы вернулись домой…
– Да. – Леонид Андреевич сглотнул. – И у двери квартиры я увидел… увидел лежащую Катю. Я подумал, ей стало плохо… Но она так выглядела… И глаза смотрели прямо на меня… Она была еще теплая… Но я понял, что она мертва.
– Вы хотите сказать, просто увидели тело на пороге квартиры?
– Да. – И Леонид Андреевич несколько раз энергично кивнул.
– В тот день вы должны были встретиться с Пыжовой?
– Нет. Но она заезжала и без предупреждения… У нее был ключ.
– Ключ от вашей квартиры?
– Да.
– И что вы сделали дальше?
– Я… Я испугался. Поймите, я никогда не попадал в истории… У меня… у меня приличная работа… Алексей Николаевич Толстой мне как-то книжку надписал в знак признательности… Я совершенно… совершенно далек от… – Он осекся.
– От чего, Леонид Андреевич?
– От того, к чему вы привыкли, – с отчаянием проговорил маленький человек. – Меня охватила паника… И вдобавок я услышал, как кто-то идет по лестнице. Я стал открывать дверь квартиры, у меня дрожали руки, я еле попал ключом в скважину… Потом я распахнул дверь и втащил Катю внутрь.
– Дальше, – попросил Опалин.
– Я закрыл дверь… Потом у меня было что-то вроде истерики. Я бегал по комнате, пытался нащупать пульс… а Катя становилась все холоднее и холоднее. Я хотел вызвать милицию, но мне стало страшно… Ведь она теперь в моей квартире. Они бы сразу обвинили меня, но я ее не убивал! Я не убивал ее! – отчаянно закричал он. – Потом соседка позвонила в дверь, стала молоть какую-то чепуху, мол, у нее кончилась соль… Я чуть с ума не сошел от ужаса. Мне казалось, она уже обо всем догадалась…
При одном воспоминании об этом несчастный заломил руки, попутно уронив на себя окурок сигареты, и начал нервно грызть ногти. «Изображает или нет? – думал Петрович, внимательно наблюдая за ним. – Если они с Пыжовой поссорились и он сгоряча удавил ее… нет, тут определенно умысел. Удавил, чтобы было похоже на работу «комаровца»…»
– И вы решили избавиться от тела? – спросил Опалин.
– Я… Я понял, что его надо увезти, и стал ждать темноты. Никогда не забуду, что мне пришлось пережить в ту ночь… – Леонид Андреевич содрогнулся. – Я тащил Катю, она то и дело норовила выпасть у меня из рук… Во дворе я споткнулся и чуть не переломал себе все кости… Еле-еле затолкал в машину… потом сообразил, надо чем-то прикрыть труп, побежал за пледом… Ехал черт знает как… машинально свернул на Чистопрудный бульвар и поехал по кольцу… Но на свежем воздухе мне стало легче. Я стал смотреть, где народу меньше всего… Скамейка… мне не хотелось, чтобы она лежала на тротуаре…
– Почему вы не оставили при ней документы или вещи? – спросил Опалин.
– Забыл. Сумочку забыл взять… когда бегал за пледом…
– Сумочку потом выбросили, конечно?
– Я… – Леонид Андреевич посмотрел на него затравленным взглядом, снял очки и начал протирать стекла. – Я не смог, – очень тихо признался он.
– И где она находится сейчас?
– У меня.
– Дома?
– Дома, да.
– Скажите, Леонид Андреевич, ваша подруга объяснила, почему она пришла к вам в том вечер?
Орешников подскочил на месте.
– Что вы несете? Ведь я же говорю вам: Катя была уже мертва, когда я вернулся домой… Вы… вы что, проверяете меня?
– Леонид Андреевич, – терпеливо промолвил Опалин, – давайте посмотрим на вещи трезво. Вы скрыли факт убийства и не вызвали милицию – это бросает на вас серьезное подозрение…
– Если бы я не скрыл… – бесцветным голосом промолвил Орешников, – вы меня и обвинили бы…
– Не обязательно. Я мог бы начать искать ее врагов. Кого-то, кто счеты с ней сводил…
– Врагов… – Леонид Андреевич глубоко вздохнул. – Да какие враги? На работе ее не слишком любили, но вот так… чтобы убить…
– Значит, вы всё же думали, кто мог лишить ее жизни?
– Думал. Всю голову сломал. Бандит какой-нибудь… Но тогда почему все кольца остались на месте? И деньги…
– Скажите, имя Елена Елисеева вам говорит что-нибудь?
– Нет. Впервые его слышу.
– Вы уверены? По нашим сведениям, она брала у вашей знакомой сумочку на перепродажу.
– Погодите-ка… – протянул Орешников, морща лоб. – Ленка-студентка, что ли? Да, Катя ей пару раз давала вещи, просто чтобы отвязаться…
– Отвязаться?
– Ну, Катя считала, эта Елена очень любит заводить выгодные знакомства… А Катя такие вещи сразу видела. Она не любила, когда ее использовали. И еще была неприятная встреча в «Национале»… Катин пьяный знакомый полез за другой столик, а там как раз эта Лена с… ну, в общем, с тем, кто ее содержал. Кате было очень неприятно…
Опалин задумался. Что-то в этом деле не на шутку беспокоило его. Поведение Орешникова? Ну да, малодушный, слабый, никчемный человек… Если, конечно, насчет убийства Пыжовой не врет…
– Как выглядит сумочка, которая была у вашей подруги девятого ноября? – неожиданно спросил Опалин.
– Сумочка… ну… Элегантная… кожаная… черная… Вот такого размера. – Он очертил руками в воздухе приблизительный четырехугольник.
– У вас в квартире есть телефон? – Леонид Андреевич кивнул. – Какой номер?
Получив ответ, Опалин набрал номер и стал ждать ответа.
«Догадаются они снять трубку или нет…»
– Алло!
– Антон? Это Опалин. Вот что: найдите-ка в квартире дамскую сумочку, кожаную, черную, средних размеров. Как только найдешь, перезвони мне и опиши содержимое.
– Подожди, – неожиданно сказал Антон на другом конце провода. Через минуту трубку взял Фиалковский, старый эксперт, работавший при МУРе много лет.
