"СНОВА ГРОБОКОПАТЕЛИ.
Сегодня утром Роберт Харт, ночной сторож на Северном кладбище, стал свидетелем того, что похитители трупов снова принялись за свое страшное дело в самой старой части кладбища. Могила Эзры Видена, родившегося в 1740 и умершего в 1824 году, как было начертано на его извлеченном из земли и варварски разбитом каменном надгробии, разрыта и опустошена. Это было, по всей вероятности, проделано с помощью лопаты, украденной из соседней сторожки.
Каково бы ни было содержимое могилы после более чем столетнего пребывания в земле, все исчезло, кроме нескольких полусгнивших щепок.
Отпечатков колес не замечено, но полицией найдены вблизи от этого места следы одного человека, очевидно, мужчины, принадлежащею к хорошему обществу, так как он был обут в модные туфли с острым носком.
Харт склонен связывать это событие со случаем, происшедшим в марте, когда он спугнул группу людей, приехавших на грузовике, которые успели вырыть глубокую яму; однако сержант Рили из Второго участка опровергает эту версию, указывая на коренное различие между двумя происшествиями. В марте раскопки производились там, где, как известно, не было никаких могил; в последнем случае явно целенаправленно и злонамеренно разрыта отмеченная во всех записях могила, варварски разрушено надгробие, находившееся до настоящего времени в прекрасном состоянии.
Потомки Видена, которым сообщили о случившемся, выразили свое удивление и глубокое сожаление. Они совершенно не могут себе представить, чтобы нашелся человек, питающий такую смертельную ненависть к их предку, что осмелился осквернить его могилу. Хезеод Виден, проживающий на Энджел-стрит, 598, вспомнил семейную легенду, гласящую, что Эзра Виден незадолго до Революции принимал участие в какой-то таинственной вылазке, отнюдь не задевающей его собственной чести. Но он никак не мог припомнить никакого нынешнего врага его семьи или какую либо связанную с ней тайну. Расследовать это дело поручено инспектору Каннингему, и есть надежда, что в ближайшем будущем мы узнаем что-нибудь определенное".
"ЛАЙ СОБАК БУДИТ ЖИТЕЛЕЙ ПОТУКСЕТА.
Сегодня ночью, около трех часов, жители Потуксета были разбужены необыкновенно громким лаем и воем собак, который начался в местах, расположенных у реки, к северу от Рода-на-Потуксете. Как утверждают люди, живущие поблизости, собаки выли необычайно громко и очень страшно; Фред Лемлин, ночной сторож на Роде, заявляет, что к этому вою примешивалось что-то очень похожее на крики до смерти перепуганного человека. Сильная, но кратковременная гроза, разразившаяся неподалеку от берега реки, положила конец шуму. Люди связывают с этим происшествием омерзительное зловоние, распространившееся, очевидно, от нефтехранилищ, расположенных вдоль берегов бухты. Возможно, именно это зловоние повлияло на поведение собак".
Чарльз худел и становился все беспокойнее, и, оглядываясь назад, все пришли к общему мнению, что в то время он хотел сделать какое-то заявление или в чем-то признаться, но воздерживался от этого из страха. Миссис Вард, полубольная от постоянного нервного напряжения, прислушивавшаяся по ночам к малейшему шороху, узнала, что он часто совершает вылазки под покровом темноты, и в настоящее время большая часть психиатров наиболее ортодоксального направления единодушно обвиняют Чарльза Варда в отвратительных актах вампиризма, которые в то время были поданы прессой как главная сенсация, но так и остались нераскрытыми, поскольку маньяк не был найден. Жертвами этих преступлений, слишком известных, чтобы рассказывать о них подробно, стали люди разного пола и различного возраста. Они совершались в двух местах: в жилом. районе на холме, в северной стороне города близ дома Варда, и в предместье напротив станции Кренстоун, недалеко от Потуксета.
Нападали как на запоздалых прохожих, так и на неосторожных, спящих с открытыми окнами жителей, и все оставшиеся в живых рассказывают о тонком, гибком чудовище с горящими глазами, которое набрасывалось на них, вонзал зубы в шею или руку и жадно пило кровь.
Доктор Виллетт, не согласный с тем, что безумие Варда началось в этот период, проявляет большую осторожность при объяснении всех этих ужасов. Он заявляет, что имеет собственную точку зрения на сей счет и, не говоря ничего определенного, ограничивается утверждениями непричастности Чарльза Варда к диким преступлениям – Не буду говорить о том, – заявляет он, – кто, или даже что, по моему мнению, совершало эти нападения и убийства, но настаиваю, Чарльз Вард в них неповинен. У меня есть причины быть уверенным в том, что Чарльз никогда не был вампиром, и лучшим доказательством тому явились его все увеличивающееся малокровие и ужасающая бледность. Бард забавлялся очень опасными вещами и дорого заплатил за это, но никогда не был чудовищем и истинным злодеем. Мы были свидетелями резкой перемены в нем, и мне хотелось бы верить, что прежний Чарльз Вард умер в тот час, когда это случилось. Но как бы то ни было, душа его умерла, ибо безумный сгусток плоти, который исчез из своей комнаты в больнице Вейта, имел совсем другую душу.
К словам Виллетта следует прислушаться: он часто посещал дом Вардов, занимаясь лечением миссис Вард, заболевшей нервным расстройством от постоянного напряжения. Бессонные ночи, когда она с трепетом прислушивалась к звукам, доносившимся сверху, вызвали у нее болезненные галлюцинации, о которых она, после долгих колебаний, поведала доктору. Тот успокоил ее, но серьезно задумался над услышанным. Ей казалось, что она слышит у себя над головой глухие рыдания и вздохи в самое необычное время.
В начале июня доктор Виллетт рекомендовал миссис Вард поехать в Атлантик-Сити на неопределенное время и как следует отдохнуть, решительно предупредив как мистера Варда, так и исхудавшего и старавшегося избегать его Чарльза, чтобы они писали ей только веселые и ободряющие письма. Вероятно, этой рекомендации доктора она обязана – тем, что сохранила жизнь и душевное здоровье.
2.
Через некоторое время после отъезда миссис Вард Чарльз решил купить дом в Потуксете. Это было причудливое небольшое деревянное здание, коттедж с бетонным гаражом, высоко забравшийся по склону почти незаселенного речного берега над курортным городком. По причинам, известным лишь ему одному, молодой Вард желал приобрести именно его. Он не давал покоя агентствам по продаже недвижимости, пока они не купили для него этот дом, преодолев сопротивление прежнего владельца, не устоявшего перед несообразно высокой ценой. Как только дом освободился, Чарльз переехал в него, погрузив в большую закрытую машину все содержимое своей лаборатории, в том числе книги из библиотеки, как старинные, так и современные. Он отправился в Потуксет в самую темную пору ночи, и мистер Вард припоминает, как сквозь сон слышал приглушенные ругательства рабочих и громкий топот, когда они спускались по лестнице. Потом Чарльз снова переселился в свои покои на третьем этаже и никогда больше не показывался на чердаке.
Дом в Потуксете стал вместилищем всех секретов, которые прежде таились в лаборатории. Чарльз, как и прежде, жил отшельником, но теперь его одиночество разделяли двое: не то португалец, не то мулат разбойничьего вида, бродяга с набережной Саут-Мейн-стрит, выполнявший обязанности слуги, и худощавый незнакомец, по виду ученый, в черных очках, с густой и длинной бородой, которая выглядела как приклеенная, по всей .видимости, коллега Чарльза. Соседи тщетно пытались вовлечь в разговор этих странных субъектов.
