– Что? – спросил он.
Кассандра склонилась к Натали, воображающей ее девочке, которая все это время играла рядом с ними.
– Натали? Дорогая?
Натали подняла голову.
– Уже становится поздно, – сказала Кассандра. – Кажется, пора идти домой.
– Хорошо, – ответила Натали. – Ты пойдешь со мной?
– Нет, – улыбнулась Кассандра, – я немного отдохну здесь, ладно? Встретимся завтра.
– Договорились. – Девочка поднялась и рассеянно отряхнула грязь с коленок. – Пока, Касси.
– Пока, дорогая, – сказала Кассандра.
Когда Натали ушла, Кассандра опять повернулась к Среднему Джону.
– Вообрази меня, – сказала она.
– Я не…
– Вообрази меня, сделай так, чтобы я осталась тут.
– Но как?
– Пожалуйста… – Она начала исчезать, она уже мерцала. – Я хочу, чтобы у нас было столько времени, сколько мы захотим. Вообрази меня.
Он чувствовал, что сердце бешено колотится.
Что это значит – вообразить ее?
Кто она? Что она?
– Но я не хочу решать, кем ты будешь, – прошептал он, закрывая глаза.
– Оставь меня здесь, – услышал он словно издалека. – Ты не хочешь, чтобы я осталась?
– Хочу, – сказал он.
Не внешний вид, не запах, не прикосновение. Это всего лишь детали. Что-то другое, должно быть что-то другое. Он напомнил себе о чувстве, которое пробуждается в нем, когда она рядом…
…И вообразил ее.
Они сидели вдвоем на скамейке.
Небо над ними уже окрасилось в багряный и фиолетовый цвета.
Его Кассандра рядом, слезы в ее улыбающихся глазах.
– Не поведение, – сказал он, – а только присутствие. Как ты говорила раньше. Я всего лишь воображаю, что ты тут. Делай что хочешь.
Она медленно кивнула и улыбнулась.
Ее длинные волосы роскошно развевались. Она засмеялась.
– Что такое? – спросил он.
– Ты представил, что мои волосы развеваются? – спросила она с улыбкой. – Ветра вообще нет…
– Эй, – сказал он, – это первое, что пришло мне в голову. Я еще не настолько опытный.
– Я тоже, – сказала она, – но я же не сбриваю тебе щетину и не меняю цвет глаз.
– Что не так с моим цветом глаз?
Она засмеялась:
– Ничего. Он в полном порядке. Отличный цвет.
Джон качнул головой:
– Это нелогично. Я воображаю тебя, воображающую меня, воображающего тебя, воображающую…
– Да, да, понятно. Это замкнутый круг, – сказала она. – Просто привыкни.
– Но это нелогично, – снова сказал он.
– С каких пор в любви есть логика? – спросила она тихо.
– Есть где? – Его застали врасплох.
– Что такое? Я сказала запретное слово? – спросила она с улыбкой. – У всех так, разве нет? Такой вот замкнутый круг.
Они воображали друг друга, стараясь не переходить границ.
Они и правда в маленьком замкнутом кругу, думал он про себя. Мир может исчезнуть, все люди могут прекратить воображать их, и реальность, даже сама реальность может сгнить, разбиться, развалиться на кусочки, провалиться в никуда, а мы останемся держаться друг за друга, и ничего больше не будет.
– Хочешь полетать? – спросил он.
– Да, – сказала она.
– Представить тебе крылья?
– Нет, достаточно просто парить в воздухе.
Она начала подниматься вверх, и он почему-то полетел вслед за ней:
– Эй!
– Не отдаляйся, – сказала она.
Они поднялись ввысь, парили лицом к лицу, не отрывая взглядов друг от друга.
– Только не прекращай воображать меня сейчас, – сказал он тихо, – не отпускай меня.
– Не буду, – прошептала Кассандра, – не волнуйся.
Они оставили под собой верхушки деревьев и начали подниматься туда, где никакая тень не скрывала красок заката.
– Ты тоже, – шептала Кассандра, ее глаза были широко раскрыты, – не прекращай. Не отпускай меня.
– Никогда, – сказал он.
Из книги «Ключевые личности в становлении профессии творца совпадений». Обязательное чтение Х. Дж. Баум
Хьюберт Джером Баум многими считается величайшим творцом совпадений из когда-либо живших.
В начале своего пути Баум был профессиональным ткачом снов. Во время работы он получил три знака отличия за оригинальность и профессиональность в построении сетей сна. Он был одним из самых молодых представителей этой профессии, однако в архивных папках его отдела можно найти минимум пятьдесят пять упоминаний снов повышенного уровня сложности и завершенности и по меньшей мере сто семьдесят восторженных отзывов о снах, оказавших положительный эффект на тех, кто их видел.
Примерно за два года до своего решения уволиться Баум удостоился ценного приза Доусона за использование снов в терапии травм. Он стал самым молодым ткачом снов, когда-либо получавшим эту награду.
После этого Баум перешел в специальный отдел дизайна ассоциаций, однако покинул его через несколько лет. В одной из биографий, написанных о нем, – «Баум: кинуть первую кость домино» – он объяснил, что ему надоела офисная служба.
Когда он начал работать творцом совпадений, эта область только-только вышла из стадии становления. Тогдашние творцы занимались в основном совпадениями не выше третьего уровня, и из ходовых приемов использовались только вбросы клише и «шумные» совпадения, такие, что даже задействованные в них лица воспринимали их как случайные из-за их низкой правдоподобности.
Благодаря богатому опыту ткача снов и знаниям, полученным в отделе ассоциаций, Баум разработал новый подход, более сложный и элегантный, к организации совпадений. По его мнению, совпадение – это тоже род ткачества. Баум инициировал структурные изменения, определяющие методологию работы творцов совпадений вплоть до наших дней.
На протяжении своей службы – которая, согласно многим источникам, все еще продолжается – Баум организовал несколько очень сложных и впечатляющих исторических совпадений, таких как появление плесени в чашке Петри в лаборатории Александра Флеминга, благодаря чему был открыт пенициллин, открытие электромагнетизма, рентгеновских лучей, создание временнóго окна, когда стих шторм, благодаря чему стала возможной высадка союзников в Нормандии. Помимо этого, он осуществлял большие и сложные исторические совпадения, значительная часть которых все еще засекречена, а некоторые, видимо, никогда не будут обнародованы.
Баум считается асом в двух основных областях: изменения, связанные с погодой или использующие погодные условия (они требуют проведения тщательного предварительного исследования и высокого уровня точности), и использо-вание нескольких образов в рамках организации совпадения. Его любимые образы – это высокий кондуктор поезда с непонятным акцентом, старый садовник и толстая парикмахерша, которую чаще всего зовут Кларис.
