Саша кивнула, направилась к выходу, не сразу осознав, что впервые слышит о его дочери. Неужели за эти пять лет повзрослел и Антон? Бросил интрижки со студентками, завел семью и ребенка?
Выяснять это Саша не собиралась. Попрощавшись с администратором, на плечи которого упала новая напасть – отменить всех клиентов Антона Александровича на сегодня, Саша вышла из здания, отошла чуть в сторону и остановилась. Глядя в одну точку перед собой, мысленно повторила все события последних дней, шепотом проговорила важные детали, вспомнила, что делала утром и куда собирается сейчас. В общем, сделала все для того, чтобы убедиться, что ее планы и приоритеты внезапно не изменились за последние полчаса и она никому не собирается раскрыть очередную смертельную тайну. Только после этого выдохнула и направилась в сторону кафе, где ее ждал Войтех.
9 июля 2014 года, 9.50
кафе «Кофе со сливками»
Пока Саша разговаривала с Антоном, Войтех терпеливо дожидался ее в кафе через дорогу. По крайней мере, со стороны он выглядел достаточно спокойно. Даже мило улыбнулся молоденькой официантке, которая не растеряла ни приветливый взгляд, ни доброжелательный тон после того, как он заказал только кофе. В Москве Войтех часто отмечал про себя, что персонал кафе чаще всего теряет к тебе интерес, если ты заказываешь что-то одно и небольшое. За годы жизни в чужой столице он привык к этому и теперь был приятно удивлен.
Войтеху достался столик у окна, и он хорошо видел дверь, за которой скрывалась «клиника» Антона Степанова, поэтому все время поглядывал на нее, ожидая, когда появится Саша. Минут через двадцать он принялся нетерпеливо постукивать пальцами по столу, потому что кофе закончился и руки занять теперь было нечем.
Войтех не признавался в этом вслух, но стоило теме гипноза и внушения появиться на повестке дня, как он занервничал. Парадоксальным образом тот факт, что один живой человек может убедить другого живого человека в реальности того, чего на самом деле нет, пугал его куда больше, чем зомби, призраки и злобные потусторонние сущности вместе взятые. Он давно знал, что Саша владеет не просто гипнозом, а возможностью незаметно внушать свои мысли другому человеку, но никогда не задумывался, как широки и опасны ее способности.
Ему не нравилось, что она пошла к Антону одна, но так он хотя бы мог быть уверен, что его голова останется неприкосновенна. А если Антон что-то внушит Саше, то он поймет и попытается это изменить. Если, конечно, не будет слишком поздно. Но в данном случае он считал риск оправданным.
Наконец дверь в здании через дорогу открылась, выпуская на улицу Сашу. Она казалась возбужденной, почти выбежала наружу, что, учитывая обстоятельства, было вполне нормально. А вот то, что она, отойдя от входа, остановилась, уставилась в одну точку и как будто принялась то ли шептать что-то, то ли говорить сама с собой, его насторожило. Войтех уже собирался поспешить к ней, когда Саша, тряхнув головой, направилась к пешеходному переходу сама.
В рабочий день даже летом в кафе было немного народу, поэтому Саше не пришлось долго высматривать Войтеха или ему как-то обозначать себя. Прежде, чем к ней успела подойти администратор и предложить столик, она уже направилась к нему.
– Не скажу, что было легко, но, кажется, я выжила, – улыбнулась Саша, садясь в неудобное, но стильное кресло напротив Войтеха. Она все еще чувствовала себя неловко, а потому подсознательно хотела скрыть это чувство за улыбкой и шутками.
– Что он сказал? – поинтересовался Войтех, знаком подзывая все ту же официантку. Оценив нервозность Саши, он предпочел заказать для нее и себя не дополнительный кофе, а чайник ароматного чая с какими-то фруктами.
– И пирожное, – добавила Саша, когда девушка уже собиралась уходить. – Самое сладкое, какое у вас только есть. Вот так, чтобы зубы сводило от сахара.
Официантка улыбнулась, пообещав найти в меню необходимое.
– В общем, он подтвердил наши догадки, – сказала Саша, чуть понизив голос, когда они снова остались вдвоем. – Тоже говорит, что все ситуации очень похожи на упражнения, которые он нам давал. Мы их повторяли много раз, до автоматизма. Только, конечно, не заводили так далеко. Это не его авторские упражнения, так что далеко не факт, что их умеют делать только те, кто учился в его группе. И все же то, что погибают именно его ученики, наводит на мысль, что дело именно в группе.
– Он сам не замечал ничего подобного? – продолжал расспрашивать Войтех, чуть подавшись вперед, чтобы голос звучал тише, но Саша его слышала. – В смысле, его не пытались пока убить?
Войтех чуть поморщился, только сейчас заметив, что бойкая официантка уже вернулась к их столику с подставкой для чайника и чистыми чашками. Она слегка вздрогнула, услышав его последние слова, и улыбка ее стала выглядеть неестественно. Войтеху и Саше пришлось дождаться, пока девушка торопливо уйдет, прежде чем продолжить разговор.
– Честно говоря, мне в голову не пришло спросить, не пытался ли кто-то убить его, – призналась Саша, убедившись, что они снова одни. Соседний столик заняла компания бойких девчонок лет семнадцати, поэтому ей пришлось понизить голос почти до шепота и тоже подвинуться ближе к Войтеху. Со стороны они наверняка напоминали заговорщиков, обсуждающих нечто крайне секретное. – Возможно, потому что я когда-то слишком сильно хотела этого сама. Антон удивился моим расспросам, значит, едва ли. Но тут есть еще кое-что. Я не додумалась до этого сама: чтобы внушить что-то человеку, нам нужно установить контакт глаза в глаза. А значит, тот, кто это сделал, должен был в тот момент находиться рядом.
– Но камеры никого не зафиксировали, – возразил Войтех. – Как минимум в тот вечер, когда напали на вас с Лилей. Насколько я понимаю, вы могли забыть, что кого-то видели, но он бы попал на камеру хоть где-то. Я сам пересматривал момент, когда иллюзии начали преследовать Лилю. Рядом с ней было пусто.
– Есть еще один вариант: своего рода отложенный гипноз. То есть, например, я сейчас тебе внушаю, что ты должен… поцеловать Лилю, – она не сдержала усмешки. – Но лишь в тот момент, как в комнату войдет Ваня. Ты сейчас идешь к Лиле, вы спокойно общаетесь хоть минуту, хоть сутки, она у тебя вообще никаких желаний не вызывает, но как только ты увидишь Ваню, мой гипноз сработает: ты тут же ее поцелуешь. Понимаешь, о чем я? Правда, Антон утверждает, что не обучал никого из нас этому, но ведь прошло шесть лет, кто-то мог изучить самостоятельно.
Войтех выразительно изогнул бровь, несколько удивленный выбранным ею примером, но при этом кивнул, давая понять, что суть отложенного гипноза ему понятна.
– Вот только я не понимаю, кто, где и когда мог что-то внушить Лиле, – возразил он. – И почему именно ей. Впрочем, я вообще не понимаю, кто это может делать и почему. Что это? Месть? Или просто кому-то сорвало крышу? В чем мотив?
– Лиля у меня вообще вызывает сомнения.
Им снова пришлось замолчать, потому что официантка принесла чай и пирожное. Она действительно постаралась: на небольшой тарелочке лежало нечто настолько белково-воздушное, что, казалось, если бы не ягоды сверху, придающие пирожному вес, оно поднялось бы и улетело. И само пирожное, и тарелка были щедро посыпаны сахарной пудрой. Не исключено, что в два раза больше необходимого.
