– Выживет как-нибудь, – фыркнул Антон. – Кстати, он ничего не помнит. Так что, если снова не уснет, никому ничего не угрожает. А за этим я прослежу.
Саша кивнула, испытывая причудливую смесь из облегчения и раздражения.
– Ты это сделал с помощью гипноза?
– Других талантов у меня нет.
– Значит, вот как? Когда это нужно тебе, им можно пользоваться?
Антон поморщился. Саша почти дословно повторяла то, что говорил ему Коля.
– Ты предпочла бы, чтобы я не спасал твою лицензию, а то и свободу?
– Ты это сделал для себя в первую очередь. Если они снова погрузят его в кому, он придет за твоей дочерью.
– Возможно, – Антон покладисто кивнул. – Но ведь я вам всегда говорил, что для спасения жизни можно все, что угодно. Я лишь пытался убедить вас не пользоваться внушением тогда, когда вам этого захочется. И мне это удалось, не правда ли?
– Это было слишком жестоко, ты не находишь?
Антон несколько секунд разглядывал Сашино лицо, затем скользнул взглядом вниз, по шее, открытым рукам, чуть нахмурился, взял ее правую руку и повернул ладонью вверх. Саша проследила за его взглядом и внутренне напряглась, поняв, что он заметил шрам на ее запястье, оставленный ей когда-то Темным Ангелом. Точнее, шрам она оставила себе сама, когда пыталась перерезать вены под его влиянием. Антон медленно провел указательным пальцем вдоль шрама и спросил:
– Что это?
Только тогда Саша, словно очнувшись ото сна, выдернула руку из его ладони.
– Не твое дело.
– Но ты помнишь, как получила этот шрам?
– Я никогда этого не забуду.
– И, судя по всему, постараешься никогда не поставить себя в ту ситуацию, в которой получила его?
Саша не понимала, что он хочет этим сказать, хоть это было правдой. Она теперь перед сном всегда проверяла, надежно ли застегнут замок цепочки, на которой висит кулон, не откроется ли нечаянно ночью, оставив ее без защиты, и не снимала кулон даже тогда, когда шла в душ. Мокрые волосы путались в неудобной цепочке, но она была согласна терпеть несколько вырванных волосков, только бы не встречаться больше с существом, которому ее продали задолго до рождения.
– Ты молчишь, потому что это так, – констатировал Антон и, несмотря на сопротивление, снова взял ее руку, только больше не рассматривал шрам на запястье, повернул так, чтобы был виден локоть. – А помнишь, как в двенадцать лет, пытаясь залезть в подвал недостроенного здания, ты оцарапала локоть и занесла инфекцию? Рана долго не заживала, гноилась, ты даже втихаря таскала у родителей медикаменты и сама ее обрабатывала.
Саша с удивлением посмотрела на локоть, ничего такого не помня.
– Откуда ты это знаешь?
– Ты рассказывала как-то на занятии. Под гипнозом, разумеется. И сейчас ты не помнишь этого, потому что не осталось шрама. А значит, можешь снова полезть в подвал и занести инфекцию. Все дело в том, Саша, что раны, не оставляющие шрамов, не оставляют и памяти о себе. Люди забывают и о них, и о том, как их получили. Они могут снова и снова повторять одни и те же ошибки, и только когда останется шрам, перестанут лезть в подвал. Я лишь ускорил этот процесс.
Он внезапно отпустил ее руку и обхватил ладонями голову, заставляя смотреть на себя, но сам смотрел не в глаза, а чуть выше, на лоб.
– Я оставил вам всем шрамы. Он есть вот здесь. – Антон коснулся большим пальцем ее лба, как будто касаясь самой памяти. – Ты его не видишь, но чувствуешь, а значит, всегда будешь помнить о том, как больно было его получить. И не оставишь никому другому.
Саша дернулась, отстраняясь.
– Тебе пора, – сказал Антон, смиренно опуская руки на колени.
Она резко поднялась со скамейки.
– И ты даже не скажешь нам спасибо за то, что мы спасли твою дочь?
Антон пожал плечами.
– Вы спасали и себя тоже. А ты скажешь мне спасибо за то, что я спас твою карьеру?
Саша несколько секунд сверлила его взглядом, затем молча развернулась и пошла прочь, туда, где ее ждал муж.
11 июля 2014 года, 14.01
Гостиница «15th Line», 15-я линия В.О., Васильевский остров, г. Санкт-Петербург
– Значит, этот человек, находясь в коме, не только умел осознанно выходить из тела, но еще и напускал на других людей кошмары?
Голос Директора из динамиков ноутбука звучал, как всегда, немного искаженно и фальшиво бодро, но Войтех слышал за неестественным энтузиазмом редкую искреннюю заинтересованность. И она его пугала.
– Я не до конца уверен, что он делал это осознанно, – возразил Войтех осторожно. – Как сомневаюсь, что в ближайшее время с ним можно будет поговорить об этом. Его мозг сильно поврежден, ему предстоит долгая реабилитация. До какой степени он восстановится, большой вопрос.
На другом конце повисло молчание. Войтех сверлил взглядом замысловатый логотип, который служил Директору аватаром. Как выглядел его наниматель, Войтех до сих пор не знал.
– Вам удалось выяснить, почему Смирнов терроризировал именно своих бывших однокурсников?
– А разве нас это интересует? – Войтех изобразил удивление.
Насколько искренне оно прозвучало, он не брался судить. Он уже давно понял, что ЗАО «Прогрессивные технологии» интересуют не столько загадки бытия, сколько люди, обладающие сверхъестественными способностями, и артефакты, имеющие необычную природу. В глубине души он догадывался и о причинах такого интереса.
Поэтому, составляя отчет в этот раз, он старательно обходил стороной тот факт, что Саша была вовлечена в происходящее больше, чем случайный свидетель, коими были остальные доктора на вечере встречи. Умолчал он и об афере Антона, и о том, что кошмары Смирнов насылал, используя усвоенную когда-то технику гипноза. Войтеха мало волновала возможная дальнейшая судьба Антона, слишком уж неприятным ему показался этот человек. Выгораживать его ради него самого, рискуя скомпрометировать себя перед «Прогрессивными технологиями», он бы не стал. Но выйдя на Антона, его наниматель рано или поздно вышел бы и на Сашу. Войтех собирался обрубить любые ниточки, которые могли к ней привести.
Он впервые настолько сильно подтасовывал факты расследования, а потому сильно нервничал. И надеялся, что Директор не уловит это по голосу.
– Разве вам не любопытно, чем именно эти люди вызвали столь сильный гнев, что человек совершил невозможное? – удивление Директора прозвучало очень даже искренне.
– Не настолько, чтобы тратить на это свое и ваше время. Я считал своим приоритетом не расследование убийств, а понимание сверхъестественной сути происходящего. Суть я понял, но, увы, учитывая состояние Смирнова, дальнейшее выяснение того, как он это делал, в настоящий момент не представляется мне возможным. А вы, кажется, хотели дать мне новое задание?
