Ирина Антоновна тяжко вздохнула:
– Потом, когда уже Михаила не стало, муж мне признался: они с Валентиной многое обсуждали. В том числе и будущего зятя. И именно его уголовная пассия настаивала: Дивин нашей Вике не пара. Будь она на свободе, убила бы Михаила сама, ей не привыкать. Но Валентина отбывала очередной срок – и придумала, как Юрия в это дело втянуть. Прислала письмо – они на зоне в эпистолярном жанре все мастера. Знала, гадина, что Юра эзотерикой увлекается. Не сомневалась: его впечатлит. Он, дурак, и повелся. Нет бы со мной посоветоваться!
– А откуда взялся лотерейный билет?
– Тоже Валентина организовала, – с ненавистью ответила Ирина Антоновна. – Она к тому времени в авторитет вошла. Из тюрьмы умудрялась какие-то темные дела крутить. Деньги, в общем, имелись – куда больше тех, что мне честным трудом доставались. Вот они с Юрой и придумали, как Вику отвлечь. И что я могла сделать? Только попытаться уговорить ее поехать в школу бизнеса. Но Вика, конечно, меня не послушалась. Ускакала в Италию. Петь. Я злилась, что дочь на воровские деньги учится. И боялась, что совсем чужой мне станет. Но Вика вернулась оттуда через полгода откровенно счастливой. Колючки свои больше не топорщила. Кольцо из носа вынула. Волосы в нормальный цвет покрасила. Болтали мы с ней, по дому стала помогать, тортики пекли вместе. А что поет вместо дела нормального, я смирилась.
Она улыбнулась:
– И Юра был счастлив. На дочку надышаться не мог. Контролировал ее, как девчонку, если поздно домой возвращалась. Но Вика не сердилась – всегда ему звонила, предупреждала. Про Валентину ничего не было слышно. Я уж и привыкла: сидит и сидит. Юрий, правда, стал пить больше, чем прежде, но я считала – это нормально. Нарколог ведь предупреждал: алкоголик с каждый годом все ниже падает.
Вздохнула виновато:
– И упустила момент. В семье – с виду хорошо, стабильно. Ужинаем – друг другу улыбаемся. Не учуяла я опасности. Хотя надо было смотреть на Юру внимательнее. Догадаться, что Валентина вышла. Что она что-то затевает. В тот день, когда авария случилась, я с утра видела: муж не в себе. Но решила – очередные завихрения. На почве алкоголя. Эх, если бы я в тот день дома осталась! Проконтролировала!
– Писем ведь было два, верно? – спросил я.
– Два, – вздохнула Ирина Антоновна. – Первое, то, что якобы из Иркутской области, Валентина еще на зоне склепала. Его я после смерти Дивина прочитала. Подняла Юру на смех. Сказала: «Купили тебя, как пацана». И когда эта дама, уже на свободе, получила заказ на теракт, узнала, что на свадьбе должна петь Вика, и новое письмо ему прислала, муж не поверил. Позвонил, потребовал все объяснить. Ну, Валентина и объяснила: мол, любой ценой не пускай нашу дочь выступать на свадьбе олигарха. Юра попробовал – но нашей Вике разве что запретишь? Он признался Валентине: сладить с дочерью не может. И тогда его уголовница прислала своих бандитов на «БМВ». Ну, а Юра – пьяненький, на нервах – за ними бросился. Проследить, чтобы с доченькой все хорошо было. С Викой все и оказалось хорошо. А сам он…
Закрыла лицо руками. Посидела с минуту. Потом потребовала:
– Хочу кофе. У вас есть секретарша?
«Моя секретарша кормит вашего мужа завтраком», – едва не ляпнул я.
Но удержался. Вышел в приемную и сам справился с кофемашиной.
Вместо Риммы, которая уехала со своей подругой Викой на кладбище.
Вика
Она сердилась, когда многочисленные утешители твердили: мол, время – лучший лекарь.
Отца – лучшего в мире человека – забыть невозможно.
И ее крест – что убила папу практически своими руками – с ней навечно останется.
Из школы экстремального вождения звонили, пытались вытащить на тренировки и соревнования – Вика внесла все телефоны в черный список.
Перестала ходить в училище.
Жестко сказала своему менеджеру Артему, что больше ни на каких свадьбах, корпоративах и вечеринках она не поет.
«Может, пойдешь работать ко мне?» – пыталась уговорить мама.
Но Вика упрямо мотала головой.
Целыми днями сидела дома. Убивала время сериалами. Часто ездила к отцу на кладбище.
Устраивалась на лавочке возле могилы. Цыкала на крикливых ворон. Смотрела на папин портрет. Вспоминала его – то сильным и уверенным, то несчастным и пьяным.
Однажды (хотя и дала зарок, что никаких больше песен) завела вполголоса из когда-то очень популярных «Revolvers»:
…Будет ночами плакать,
Так, чтобы я не знал.
Если бы здесь был папа,
Что бы он нам сказал?..
На дворе осень, воздух холодный, она совсем не распелась, но голос – словно огонь из горящего дома – рвался из груди. И слез больше не было. Наоборот, счастье и уверенность, что папа ее слышит.
А когда Вика замолчала, из-за спины раздались аплодисменты.
Обернулась испуганно. Целых шесть зрителей. Компания разношерстная. Двое старичков. Очень печальная женщина в шляпке с вуалью. Пьяненькие могильщики – эти били в ладоши громче всех. А когда завершили овацию, один из них – совсем древний, беззубый – прошамкал:
– Вот кого он звал-то! Всю ночь спать не давал!
– Что?! – Вика в ужасе взглянула на дедка в ватнике.
Но тот только хмыкнул. А второй могильщик, помоложе, серьезно произнес:
– Тебе петь надо. А не здесь тосковать.
Девушка на него – ноль внимания. Выскочила из-за оградки, встряхнула беззубого дедулю за плечи:
– Что вы сказали? Кто меня ночью звал?!
– Ыыыыы, – отозвался тот.
– Отпусти его, – миролюбиво попросил третий могильщик. – Он блаженный. Все равно больше ничего не скажет.
– Да и зачем тебе? – подхватил второй. – Все и так понятно. Хватит для ворон петь. Пой для людей.
Вика разрыдалась. Старички из числа зрителей совали валидол, печальная женщина гладила по голове, могильщики принесли водки. Когда она успокоилась, вместе с остальными посетителями кладбища дошла до автобуса.
А когда приехала домой, первым делом позвонила Артему.
Тот не стал вредничать или устраивать ей экзаменов – сразу назначил концерт. На следующий день.
Римма
Я всегда считала: девчонки – враги. Конкурентки. Или просто скучные глупышки. С мужчинами общаться (неважно, в постели или просто дружить) куда интереснее.
Но бывшая клиентка нашего агентства Вика упорно называет меня подругой, и я с ней не спорю. Делиться с ней самым сокровенным, конечно, не буду никогда, но на концерты, если зовет, всегда хожу. И в ресторанчиках встречаемся – обсуждаем моду, погоду, мужчин.
Паша сказал, что Викина мама обещала ему миллион, если девушка поменяет порханье и пенье на школу бизнеса.
