Бегом вернулась в свой «миник», достала таблетку, бутылку воды и приказала:
– Немедленно пей.
– Это что?
Я постаралась максимально воспроизвести тон строгой Викиной мамы, повторила:
– Пей сейчас же!
И она проглотила.
А я строго произнесла:
– Это снотворное. В таком состоянии от тебя все равно никакого толку.
– Чушь, – отмахнулась она. – Я вчера у мамы стащила феназепам. Вообще не подействовало.
– Это подействует. Быстро мчись в номер и ложись, пока прямо здесь не срубило. Но не боись: всю инфу я тебе буду скидывать – через смс или в мессенджер. Проснешься и прочитаешь.
– Но… я ведь должна всем сказать? Что вы на меня работаете, чтобы вам оказывали содействие? – захлопала глазами она.
Я не стала ей объяснять, что удостоверения детектива у меня попросту не имеется. Да если бы и было, частный сыщик – не полиция, оказывать ему содействие никто не обязан.
– Вика, ты заказчик. Я исполнитель. Поэтому спокойно спи, и работать предоставь мне, – усмехнулась я.
* * *
Волонтеры в фонде оказались людьми простодушными и открытыми. Пяти минут не прошло – я уже поняла: искать Дивина приехали от скуки. Грибы пока не пошли – старики в лесу не пропадали, детей развезли по морским курортам, добровольцам, видимо, не хватало привычных порций адреналина, поэтому и откликнулись на призыв спасти молодого и здорового мужчину.
– Уже больше трехсот человек приехало! – сообщила мне поджарая пожилая дама с интересной прической: выбритая голова, и только по макушке идет ярко-красный кок. Точно такого цвета, как волосы у моей заказчицы. Неужели в стране новый тренд, а я и не знаю?
На всякий случай спросила:
– Извините… А вы, случайно, не панк?
Женщина рассмеялась:
– Я внуку проспорила. Что сделаю любую прическу в обмен на годовую пятерку по математике.
– А он у вас жестокий, – улыбнулась я.
– Ага. По городу теперь ходить стыдно. Приходится в лесах прятаться, – подмигнула женщина.
– Вы не первый раз ищете?
– Что вы! Я почти каждую неделю участвую.
– А прямо сами находили кого-нибудь?
Женщина погрустнела:
– Единственный раз. Старичка. Мертвого. Но в целом сейчас статистика гораздо лучше. Раньше меньше половины был результат. А когда вертолетный отряд подключился, гораздо эффективнее стало. Почти всех живыми вытаскиваем.
Грузовик пробирался по довольно широкой дороге, я жадно вертела головой. Лес не казался таким уж густым или непроходимым. И тропки по нему то и дело бежали.
– Как можно здесь заблудиться? – пробормотала я.
– Отсюда, из «Дубовой рощи», за прошлый год троих искали. Лично мы – ребенка. Военные – двух взрослых, – просветила меня прогрессивная бабушка. – Тут дорога – только со стороны въезда. А отдыхающие обычно выходят в другую сторону. Терренкура или хотя бы тропы официальной нет – каждый сам протаптывает. Будь рядом деревни, где самая хоженая дорожка обязательно ведет к жилью, терялись бы реже.
– В телефонах есть компас. И навигатор по GPS может вывести.
– Только любой смартфон дохнет через пару часов. Особенно если определение местонахождения включить, – парировала дама с красными волосами.
– Все равно не понимаю. Молодой мужчина – и не нашел выхода? Ну видишь, что телефон помирает, хотя бы в Службу спасения позвони, координаты свои сообщи. Или костер разведи!
– «Мне было стыдно» – это любимое объяснение мужчин-потеряшек. Некоторые даже «ау» кричать стесняются.
– А что их столько людей ищут – не стыдно? – вспылила я.
Развить мысль мне не дали – грузовик затормозил. Юный, но уверенный в себе парень провел инструктаж: идем цепью, до соседей справа-слева – максимум пять метров, из виду ни в коем случае своих спутников не теряем.
– Смотрим под ноги, любое необычное – окурок, след, обрывок одежды – фотографируем. Кричим только по делу. Все идеи и сомнения обсуждаем на привале, через километр.
Поначалу я бросилась на свою делянку с рвением щенка охотничьей собаки. Каждый кустик обнюхивала, к любой смятой травинке наклонялась, смело обшаривала крапиву. Добровольная опекунша – дама с алым коком – шла по соседству. Постоянно ко мне оборачивалась, просила: «Не отставай».
От силы через сотню метров сквозь паутину и бурелом я поняла: человек в ближайшие месяца три здесь не ходил. А когда через два часа куратор объявил привал, я совсем сникла, потому что похвастаться могла только пожелтевшей от времени и дождей пустой сигаретной пачкой.
Время близилось к вечеру, две девицы – по виду студентки – подняли ропот: что жарко, клещи, и вообще участок тухлый, ничего мы здесь не найдем.
Будь я начальником, мигом бы рявкнула, но куратор очень мягко попросил слабачек потерпеть до восьми, пока не начнет смеркаться. Группе надо было прочесать еще минимум километр.
Моя новая приятельница шепнула:
– Обычное дело. На поиск многие за приключениями едут, рассчитывают, что в боевик попадут. А получают полную скучищу. Вот и начинают ныть. И больше не приезжают, конечно.
Я, разумеется, не мечтала за пару часов лично найти Михаила, но тоже не ожидала, что прочесывать лес окажется настолько нудно. На следующем привале обратилась к куратору:
– А почему нам вертолет не помогает?
Молодой человек вздохнул:
– Поздно сообщили. Разрешение на вылет не успели получить. Но завтра с утра обязательно подключатся.
День стремительно гас, пахло малиной и горячей травой.
Михаил отсутствовал уже 28 часов, и я с трудом представляла, что он до сих пор в лесу. Плюс все мое существо протестовало против того, что десятки, сотни людей побросали свои дела и в буквальном смысле ищут иголку в стоге сена. Какое может быть прочесывание в нашу эпоху современных технологий?
– Этот потеряшка ведь с мобильником ушел? – снова подступила я к нашему шефу.
– Да сел у него давно телефон, неужели не понятно? – желчно вмешалась в разговор одна из заскучавших студенток.
Я возразила:
– Сотовые операторы могут посылать сигнал сим-карте даже при отключенном девайсе. Он будет принят симкой, и его зафиксируют ближайшие вышки сотовой связи. А потом достаточно просто на карту взглянуть.
– Да? Я не знала, – оживилась студенточка. Строго нахмурила брови: – Почему тогда этого не сделали?
– Сделали. Давно, – махнул рукой куратор. – Но местонахождение телефона не определяется.
– И что это значит? – не отставала девица.
– Аппарат сломан. Или уничтожен. Или просто вышки далеко, – коротко объяснил молодой человек.
