— Я держу их на особой диете, — усмехнулся
Петровский, — чтобы они были голодными и злыми.
— Представляю, сколько ты им платишь! — задумчиво
произнес вице-премьер. — Скажи честно, у тебя хоть были осечки? Или ты
привык к тому, что всегда выигрываешь?
— Были, — честно признался Святослав
Олегович, — последняя случилась за минуту до нашего разговора. Я очень
сильно ошибся в одной моей сотруднице.
— Надеюсь, ты говоришь правду, — пробормотал
вице-премьер, — хотя не знаю, когда тебе можно верить, а когда нельзя.
Скажи своему американцу, чтобы немедленно ехал к губернатору. Сейчас я ему позвоню. И
если все будет так, как ты сказал, я твой должник. Только не нужно нас снова
обманывать. Иначе я просто не знаю, что с тобой сделаю.
— Никогда, — заверил его Петровский, — вы же
знаете, как я к вам отношусь.
— Это и пугает меня больше всего, — буркнул
вице-премьер, — до свидания!
Святослав Олегович положил трубку правительственного
телефона, и на его лице снова появилась прежняя улыбка. Сегодняшний день
действительно был самым неожиданным в его жизни. Он перезвонил Бронштейну и
велел ему ехать к губернатору.
— Он меня примет? — удивился Леонид
Исаакович. — Боюсь, ему неприятно со мной разговаривать. И вообще он
считает, что я американский шпион и представляю в его области ЦРУ.
— Это тоже не исключено, — заметил
Петровский, — но даже в этом случае вам лучше встретиться и обговорить все
детали. Не очень усердствуйте. Ему нельзя особенно доверять. И не нужно
отнимать у нашего кандидата так много голосов. Лучше обойтись малой кровью.
Просчитайте все еще раз. Но ваш план мне нравится. И нашему вице-премьеру он
тоже понравился. Сейчас он разговаривает с губернатором. Кстати, учтите — у
губернатора из-за вас был сердечный приступ, он лежит в кабинете.
— Нужно ставить на нормальных людей, а не на
идиотов, — холодно заметил Леонид Исаакович.
— Где их найти, нормальных? — вздохнул
Петровский. — Если бы меня спросили, я бы давно выдвинул в депутаты вас и
Юлая Абуталиповича, даже несмотря на ваше американское гражданство и возможную
связь с ЦРУ.
— Будете про это столько говорить, я в конце концов сам
поверю в такую возможность, — пошутил Бронштейн. — Ладно, еду к
губернатору. Надеюсь, он все поймет правильно. Хотя он такой неповоротливый! Но
у меня есть шанс быть услышанным. У него прекрасный советник, бывший
руководитель областного КГБ. С ним я быстрее найду общий язык. Этот человек
гораздо более прагматичен, чем ваш губернатор.
— Он не мой губернатор, — возразил
Петровский, — но будьте осторожны. Ни одного лишнего слова, которое они
могли бы потом использовать против нас. Вы меня понимаете?
— Я вообще по жизни стараюсь не говорить
лишнего, — признался Бронштейн.
Закончив разговаривать с Леонидом Исааковичем, Петровский
удовлетворенно подумал, что омскую проблему можно считать решенной. Наверняка
такое разрешение ситуации одобрит и руководство компании «Финойл». Теперь можно
позвонить в Башкирию. Он набрал номер Юлая Абуталиповича и услышал его
радостный крик.
— Мы собрались в доме моего брата и пьем за твое
здоровье.
— Не слишком ли рано? — пробормотал Святослав
Олегович. — Что у вас там происходит?
— Наш президент приехал к Гребешкову в больницу и
сказал, что очень ценит его творчество. Этот сюжет показали по всем каналам
нашего телевидения. И сейчас мы получили предварительные итоги. Только недавно.
Гребешков набрал семьдесят восемь процентов голосов. Можно считать его
депутатом Государственной думы. Его уже поздравил наш президент.
— Скажи, что я его тоже поздравляю.
— Передам обязательно. Знаешь, как тебя назвала тут
одна из наших журналисток? Великим Манипулятором. Она считает, что ты Великий.
— Мне больше нравится второе слово, — признался
Петровский и положил трубку.
«Как все просто, — холодно подумал он. —
Достаточно иметь популярность в народе благодаря своим песням, попасть в нужный
момент в больницу, получить благословение главы местной власти, и ты депутат.
Хотя нет, у Гребешкова были еще мы, которые организовали ему такой округ и
такую поддержку. Но это уже несущественно. Гребешков так триумфально победил,
что его победа освещает своими лучами и наше агентство «Миллениум». Завтра все
газеты напишут, что Петровский поддержал на выборах народного артиста
Гребешкова, который триумфально победил, хотя и находился в больнице».
Святослав Олегович закрыл глаза и откинулся на спинку
кресла. Начинала сказываться усталость последних дней и бешеный темп, в котором
он провел последние сутки. Значит, с Омском и Уфой они разобрались. В Омске
Абрикосов имеет подавляющее преимущество, вышел во второй тур. Кроме всего
прочего, они оказали важную услугу вице-премьеру и губернатору области, а
заодно и выполнили поручение такой мощной финансовой компании, как «Финойл».
Теперь с Уфой. Кандидатура Гребешкова очень удачно совпала с
общим настроением, царившим в Башкирии. Им нужен был такой проходной кандидат.
С одной стороны, известный артист, пользующийся поддержкой левой оппозиции, с
другой стороны, человек, не вызывающий резкого отторжения Кремля. Наверное, это
своеобразный подарок президенту Башкирии. И он его получил. Отныне Гребешков
будет представлять в Государственной думе близких ему башкир. Хотя что он
понимает в их проблемах?
Петровский помнил, как выступал Собчак на первом съезде
народных депутатов, клеймя позором столичных чиновников, выдвигавшихся от
национальных автономий. А через полтора десятка лет супруга Собчака стала
сенатором от Тувы, и никто не выступил с протестом. Изменились времена и нравы.
Прежний президент терпеть не мог Собчака, но при нем политик стал мэром второй
столицы и оставался им довольно долго. Новый президент был помощником мэра
Собчака, который неожиданно умер, не успев рассказать миру об их совместной
работе…
Он снова потянулся к телефону. При этом глянул на работающий
компьютер и увидел результаты последних данных. Левая оппозиция немного
обходила правящую партию. Святослав Олегович улыбнулся: прогнозы его агентства
всегда оказываются самыми верными. Он набрал номер Паши Бубенцова, дождался,
когда тот ответит, и устало сказал:
— Здравствуй, Паша. Что там у тебя? Снова похитили
труп? Или ты опять кого-нибудь заварил у себя дома? Или ваш учитель истории
поднял знамя и провозгласил новую революцию? А может, областной прокурор стал
Черненьким? Что у тебя там еще случилось?
— Ничего, — не понял юмора Павел, — у нас
пока все нормально. Выборы еще не закончились.
— Качанов пользуется всеобщей любовью и
поддержкой? — не мог остановиться Петровский. — Его носят на руках по
улицам города и кричат от восторга?
— Он сидит дома и никуда не выходит, как вы
приказали, — испуганно доложил Бубенцов. Паша не понял пьянящего веселья
патрона. — А супруга Нечипоренко, как только мы ее привезли к погибшему
мужу, начала исследовать его тело. Говорит, что не разрешит без ее согласия
использовать супруга на запасные части. Кричит, что на Западе за это платят
большие деньги.
