— Вы звонили Качанову?
— Пока нет. А почему ты спрашиваешь?
— Он вас ищет. Говорит, что ему нужно срочно с вами
переговорить.
— Скажи, чтобы позвонил мне в офис. Я еще на эту мразь
буду тратить свои деньги? Пусть сам звонит.
Петровский положил мобильный телефон на стол и начал громко
смеяться. Напряжение последних дней спало, теперь сказывались выпитые рюмки
коньяка. Вскоре раздался звонок, он вновь поднял аппарат и услышал хриплый
голос Качанова:
— Здравствуйте, дорогой Святослав Олегович. Мне
кажется, что все идет нормально и скоро мы получим радостную весть.
— Это ты скоро получишь радостную весть, —
возразил Петровский. — А мне вообще неприятно, что я помогал такому
бандиту, как ты.
— Вы с ума сошли? — разозлился бизнесмен.
— Это ты с ума сошел, дешевка. Я тебе обеспечил выборы
в Думу и депутатский иммунитет. А когда твой соперник попал в аварию, ты мне
звонил и грозился. Гроб велел заказать. И сукой меня обозвал. Или думаешь, мне
было приятно слышать такие слова?
— Извините, — смягчился Качанов, — я не хотел
вас обидеть. Я тогда сорвался, честное слово.
— А если я сейчас сорвусь и вдруг расскажу, что
Нечипоренко умер не сегодня, а вчера? И мы его тело в другом городке целый день
ото всех прятали. Знаешь, где ты будешь завтра? В «Матросской тишине».
Прокуратура только и ждет, чтобы ты проиграл эти выборы.
— Я вам очень обязан, — признался Качанов, —
и мне так стыдно, что я сорвался.
— В следующий раз не срывайся, — посоветовал
Петровский. — И вообще веди себя в Думе тихо. Очень тихо и осторожно.
Иначе тебя выдадут прокуратуре и посадят в тюрьму. А оттуда ты никогда не
выйдешь. В тюрьмах особенно не любят депутатов. Да и вообще всех бывших чиновников.
Бизнесмен молча слушал оскорбления и понимал, что их
заслужил. Святослав Олегович решил больше не перегибать палку.
— И вообще твои выборы обошлись нам в копеечку, —
сообщил он бизнесмену. — Я дважды самолеты заказывал, в ваш Курск летал,
чтобы тебя спасти. Сколько денег в прокуратуре заплатили, в суде он не боялся
говорить об этом по телефону. Если их прослушивают, то пусть отменяют итоги
выборов и сажают Качанова, вместе с прокурором области и судьями местного
суда. — Мы из-за тебя последние дни вообще не спали.
— Я все оплачу, — пообещал Качанов, — как
только получу мандат депутата.
— Конечно, оплатишь. И мандат получишь. Только больше
мне никогда не угрожай. Иначе я тоже начну угрожать. Только гроба у тебя тогда
не будет. Закопают где-нибудь на пустыре. Или ты хочешь, чтобы я попробовал?
— Я уже извинился. — Голос Качанова начал
вибрировать.
— Ну и правильно сделал. Готовь шампанское, скоро
сообщу тебе о победе. — Петровский отключился, удовлетворенный тем, что
высказал мерзавцу все, что о нем думал.
И именно в этот момент наконец раздался долгожданный звонок.
Он поднял телефон. В который раз за последние три дня.
— Объявлены предварительные итоги выборов, —
сообщил ликующий Бубенцов. — Мы набрали пятьдесят два процента. Седых
только двадцать один, а Нечипоренко шестнадцать. Мы победили уже в первом туре,
Святослав Олегович. Я вас поздравляю.
— Спасибо. — Он убрал аппарат и, заложив руки за
клину, сладко потянулся.
Все три его кандидата сегодня благополучно победили. Один в
Башкирии и второй в Курске уже прошли в Думу, третий в Омске разгромил всех
соперников и имеет наилучшие шансы быть избранным во втором туре.
Петровский повертел шеей и услышал характерный хруст. Вот
так сказываются ночные бдения и многочасовые сидения за столом. Он поднялся,
подошел к зеркалу и подмигнул своему отражению.
«Манипулятор, — вспомнил Святослав Олегович
восторженный крик Юлая. — Надо же, какое интересное прозвище. Манипулятор.
Что ж, буду теперь так называться. Мне нравится».
