Тем временем задубевший Милованов пытался согреть
остекленевшую Люсю Антипову, колотя ее ладонью по спине. У них не было пальто,
не было пригласительных, не было денег на такси. Мозги у обоих тоже заиндевели
и отказывались соображать. Один раз, взявшись за руки, они обежали здание по
периметру, черный вход не нашли, зато увидели открытую форточку, но — на втором
этаже. Они остановились прямо под ней и задрали головы.
Наверх было страшно смотреть. Взгляду открывалась
сумасшедшая высота, перед лицом которой легкие надувались, как паруса, а
утренние грандиозные планы выглядели копеечными. Плоская луна катилась краем
неба, оставляя за собой дорожку золотой пыльцы. Космос разинул черный рот,
выплюнув на ладонь круглые камушки звезд.
Люся была так очарована открывшейся картиной, на которую
обычный человек даже не обращает внимания, что даже перестала дрожать.
Милованову пришлось тащить ее обратно на буксире.
Теперь парочка стояла в предбаннике и строила планы
относительно того, как можно добраться до этой форточки и при этом остаться в
живых.
Удивительно, но их разговор страшно заинтересовал двух мужчин,
которые тоже во что бы то ни стало хотели попасть на праздник, но их не
пускали, потому что какой‑то Пеструхин не отвечал на звонки.
— Да его вообще TVT нет, вашего Пеструхина! —
заявила Люся. — Я для него календарь в пакете носила‑носила, а он
так и не появился.
— Нам все равно надо аванс отработать, — сказали
те. — Покажите нам открытую форточку, и мы все устроим. К слову сказать,
мы профессиональные каскадеры.
— Сильные? — спросил Милованов.
— В каком смысле?
— В прямом. Нас внутрь сможете затянуть? В конце
концов, выбору нас с Антиповой невелик — или окостенеть, или разбиться на
мелкие кусочки.
…Пока Клара Шурьянова воевала с Зиминым, оставленный без
присмотра Пеструхин неожиданно почувствовал неодолимую жажду. Он встал с
дивана, подергал ближайшую дверь и, не добившись результата, постанывая,
пустился в обратный путь — по лестнице вниз, в гущу праздника. Шагнув с
последней ступеньки, он налетел на незнакомых женщин, одной из них отдавил ногу
и начал униженно извиняться.
— Господи, вы кто? — смеясь, спросила та.
Пеструхин задумался. Действительно, кто он? Тут ему в голову
пришла мысль о визитных карточках. Он полез во внутренний карман пиджака и — о,
счастье! — действительно нашел там пачку визиток. Он и не подумал, что это
не его личные визитки, а те, которые он получил от разных людей в момент
знакомства. Взял верхнюю, заглянул в нее, отдал ее женщине и представился:
— Иван Петрович Огузкин, маркетолог. Прошу любить и
жаловать.
Несмотря на пришибленный вид, маркетолог дамам понравился, и
они еще долго шушукались, прикидывая, стоит ли приглашать его танцевать, когда
заиграет подходящая музыка.
Пеструхин между тем отправился дальше, и поскольку путь его
пролегал по залу, полному народа, он то и дело попадал в мелкие неприятные
истории, которые пытался замять с помощью обаятельных улыбок. При этом он
направо и налево раздавал визитные карточки — не без внутренней дрожи. Потому
что каждый раз оказывалось, что зовут его как‑то по‑другому, а
правда это или нет, он не помнил. Пожилой паре он представился инженером
Мухиным, компании молодых людей — бухгалтером Десяткиным, а одной роскошной
женщине с длинной челкой — финансовым директором Карапетяном.
Когда телефон Зимина отключился, его шофер Анд‑рюша
немедленно поднял на ноги всех своих. «Свои» быстро выяснили, что перед тем,
как исчезнуть, босс был замечен в компании его собственного помощника Валерия и
вице‑президента Антона Балязина. После того как Зимин исчез, Валерия тоже
больше никто не видел. Войти и выйти из здания, минуя охрану, можно было только
через черный ход, хотя найти его не так‑то просто. За главным же входом
следили бдительные охранники. Представители службы безопасности холдинга
принялись искать Балязина, чтобы с пристрастием допросить.
Впрочем, даже под страхом смертной казни Балязин сейчас вряд
л и мог сказать что‑нибудь путное. Дело в том, что добрые друзья из
рекламного отдела напоили главного аналитика отваром сушеных мухоморов и
пообещали, что скоро ему станет хорошо и он увидит такие яркие картины, которые
останутся в его памяти на всю жизнь. Через пять минут после этого праздничного
обещания Балязин бросился в туалет, где его вывернуло наизнанку. Некоторое
время он приводил в порядок свое отражение в зеркале, потом нетвердой походкой
возвратился в зал. Однако мухоморы оказались коварными и успели отравить кровь
вице‑президента. Ему стали чудиться всякие странные вещи, которых в
реальной жизни, как он полагал, быть не могло.
Сначала он увидел драку. Какая‑то женщина с короткими
криками, какие обычно издают лесорубы, вонзая топоры в стволы кедров, валит
мужиков, раскидывая их в разные стороны, а потом по одному выбрасывает в
предбанник. Балязин помотал головой, чтобы развеять наваждение, и отправился к
столу выпить воды. После этого ему захотелось открыть какое‑нибудь окно и
глотнуть свежего воздуха. Окон в холле не было. Тогда он прошел по коридору
первого этажа, забрел в какое‑то служебное помещение, долго дергал раму
и, наконец, по пояс вывалился на улицу, в безлюдный заснеженный двор,
освещенный одиноким фонарем, который неприветливо таращился на него. Балязин
сделал глубокий вдох и поежился. Снаружи было страшно и как‑то неуютно.
Сверху на него взирала жуткая лысая луна. Чтобы получше рассмотреть ее, Балязин
задрал голову… И сразу увидел ноги. Это были женские ноги, они висели у него
над головой совершенно неподвижно — в чулках, туфлях, все как полагается.
Ухмыльнувшись, он протянул руку и пощекотал правую щиколотку. Ноги немедленно
подобрались, потом разогнулись, взвизгнули и… ударили Балязина по голове. Ойкнув,
он завалился назад, хлопнулся на пол и некоторое время сердито потирал макушку,
удивляясь, отчего это его галлюцинации такие агрессивные. Потом поднялся и
попятился от окна. Ему показалось, что кто‑то там, за окном, прошипел:
«Тащите, тащите, гады! Да смотрите, не уроните ее!» Он вышел в коридор и побрел
обратно, чтобы присоединиться к ликующей толпе гостей.
По дороге ему встретился новый заместитель главного, Олег
Валентинович Пеструхин. Он посмотрел на Балязина ясным взором, протянул руку и
сказал:
— Добрый вечер. Разрешите представиться — Балязин, вице‑президент
холдинга.
— Помилуйте, — опешил тот, ощутив слабость в
коленках. — Вице‑президент — это я.
— Не может быть, — засмеялся Пеструхин. — У
вас, верно, галлюцинации.
Он подал ошалевшему вице‑президенту его собственную
визитную карточку и, похлопав по плечу, отправился дальше. «Какие странные
видения, — подумал Балязин. — И нет в них ничего особо прекрасного.
Убью этих гадов‑рекламщиков». На всякий случай он подошел к пожилой паре,
с которой самозванец общался до него, и поинтересовался, с кем они имели честь
разговаривать.
