Потом взгляд его упал на принесенные закуски. Он вяло
пожевал, поковырявшись в тарелке, с недовольной миной достал из кармана
сигарету и засунул в рот. Порылся в кармане пиджака и извлек из него зеленую
зажигалку. И в этот момент услышал сначала шуршание снаружи, за окном, а потом
натужные стоны. Резко обернулся и увидел, что на узкой терраске, опоясывавшей
здание, стоит незнакомец в спортивной куртке. Поскольку лампа светила тускло,
незнакомца было отлично видно. Он оказался невысок и хорошо сложен и при этом
подавал Клебовникову какие‑то отчаянные знаки.
Не успел тот и глазом моргнуть, как откуда‑то снизу,
словно кузнечик, выпрыгнул еще один тип, удивительно похожий на первого, а
вслед за ним медленно, подтягиваясь на руках, словно красная гусеница, выполз…
Милованов. Он был в одной рубашке, и его рыжая борода от холода покрылась белым
инеем, сделавшись похожей на пучок проводов, вырванных из какого‑нибудь
агрегата. Незнакомцы тем временем перегнулись через низкие перила и через
минуту выудили из темноты не кого‑нибудь, а Люсю Антипову. У нее было
стеклянное от мороза лицо и два прозрачных шарика вместо глаз.
Клебовников сначала развел руками, показывая, что поражен,
потом щелкнул зажигалкой, закурил и глубоко затянулся. Только после этого он
подошел к двери на лоджию и повернул ручку. Милованов немедленно налег на дверь
и ввалился внутрь, принеся с собой морозный дух, круто замешанный на запахе
алкоголя. За ним в кабинет просочились все остальные.
— Вы что, занимаетесь промышленным альпинизмом? —
с недоверием спросил Клебовников, бросив быстрый взгляд на брюнетку, спавшую на
диване. Та почмокала губами, но глаз не открыла. И все‑таки из‑за
нее он говорил приглушенным голосом. — Люся, Бог мой, только посмотрите на
себя!
Клебовников сделал еще одну нервную затяжку, после чего
быстро раздавил сигарету в пепельнице, которая плавала в сверкающей полировке
стола.
— Мы, Николай Борисович, в катастрофу попали, —
сообщила Люся пластилиновыми губами. — Вышли на улицу, а обратно нас не
пустили, потому что у нас приглашения с собой не было.
— А позвонить по мобильному телефону?!
— Он в сумочке остался, а сумочка — у Аллы Антоновны.
— А где твой телефон? — напустился Клебовников на
Милованова. Схватил Люсю за руки и начал растирать их с такой скоростью, как
будто собирался с их помощью добыть огонь. — Где ваши, блин,
телефоны? — повернулся он к незнакомцам. — Вы что все, из дремучего
леса?
— Наши при нас, — ответили те покорно. — Но
на звонки никто не отвечал.
— Ты что, идиот? — снова повернулся Клебовников к
фотографу, бросив Люсю, которая принялась громко стучать зубами. — Не мог
позвонить по их мобильнику? Люся, ну а вы‑то?!
Та беспомощно посмотрела на Милованова. Он громко икнул от
холода. Его рубашка стояла колом и в некоторых местах примерзла к телу. Галстук
выглядел так, словно его изваяли из камня.
— Мы увидели открытую форточку, — пробормотала она
наконец. — Вон там, в соседнем кабинете. И целиком на ней сосредоточились.
Мы просто не подумали о таком простом выходе из положения…
Тут она наконец заметила на диване спящую брюнетку — ту
самую, которая заигрывала с Кдебовниковым еще в гардеробе, и из бело‑голубой
мгновенно сделалась ярко‑розовой. По Люсиным меркам, застать мужчину и
женщину в столь интимной обстановке было… чертовски неприлично.
— Вот гадство! — неожиданно воскликнул Клебовников
и яростно почесал мочку уха. — Неужели в салате были кальмары?! У меня
аллергия на морепродукты!
Он расширил глаза, и тут, наконец, Люся заметила, что мочки
ушей у него бордового цвета. Практически на глазах два таких же пятна выступили
у Клебовникова на лбу и на правой щеке.
— Зараза! — еще раз выругался он. — Как я мог
так лажануться? Не умнее вас, честное слово. До сих пор не могу поверить, что
вы вчетвером лезли на второй этаж в призрачной надежде протиснуться в какую‑то
там форточку! — выговаривал он, наблюдая за тем, как Милованов с Люсей
колотят друг друга по плечам и по спине. Они вообще вели себя как два боевых
товарища, переживших шквальный огонь врага.
Где‑то в коридоре послышался топот, шум борьбы и
ужасающие ругательства, от которых в другое время в организме Люси Антиповой
остановился бы обмен веществ. Клебовников среагировал первым. Он резво
подскочил к двери и выглянул в коридор. Тут же втянул голову обратно, потом
снова высунулся. По коридору, громко матерясь, бежал глава холдинга «Викинг»
Евгений Иванович Зимин. Он пригибался к земле и прикрывался руками. За ним
огромными прыжками неслась Клара Шурьянова, похожая на расшалившуюся самку
гориллы. Время от времени она выбрасывала руку и метала в удирающего Зимина
тяжелые дротики, которыми обычно поражают игровую мишень.
— На баб нападать?! — кричала она, перекрывая
отборный мат, который сыпался из Зимина, как просо из дырявого мешка. —
Унижать? Подличать? А они, значит, бедняжки, молча утирайся?!
— Ее надо поймать, — сказал Клебовников, когда оба
пронеслись мимо, потусовались в конце коридора и повернули обратно. — Я
попытаюсь подставить ей подножку, а вы прыгайте сверху, — приказал он всем
сразу и никому конкретно.
— Завалим, — дружно пообещали типы и пояснили: —
Мы профессиональные каскадеры. У нас выучка.
— У Клары тоже выучка, — предупредил
Клебовников. — Поэтому будьте начеку.
Как только Зимин пронесся мимо кабинета, он выставил
конечность, и Клара, налетев на нее, высоко подпрыгнула, перебирая в воздухе
ногами. Через минуту все было кончено. Агрессорша лежала на полу и билась под
двумя каскадерами, как сильная рыбина, выброшенная на палубу. Зимин остановился
на безопасном расстоянии, тяжело дыша.
Люся, которая выступала в роли стороннего наблюдателя,
неожиданно заметила какое‑то легкое движение справа от себя. Она
повернула голову и увидела, что дверь соседнего кабинета — того самого, в
котором была распахнута форточка, — приоткрылась и в щелке появился
испуганный глаз. Люся могла бы поклясться, что этот глаз ей знаком. Только она
никак не могла сообразить, откуда. Кто там прячется? Она сделала движение в
направлении глаза, в ответ на которое дверь немедленно закрылась. Она даже
услышала тихий щелчок замка.
— Там кто‑то прячется. — сообщила она
Милованову, толкнув его локтем в бок.
Фотограф оттаивал медленно, как замороженный слон. Он
посмотрел на закрывшуюся дверь странным взглядом и предположил:
— Думаю, это Агния Альбертовна Чузич. Или Чучич. Пучич…
Кучич… — забормотал он. — Или, прости Господи, Жучич. Та самая — с
бюстом и рубиновыми ногтями. Которая Люду Горенок увела.
— Отнимите у этой дуры мой мобильный, — потребовал
тем временем Зимин, не спрашивая, кто такие его спасители и что они делают здесь,
наверху. В ответ Клара принялась верещать.
