— Надо же, — искренне удивилась Белоярова. —
Вы ведь угадали. Наша Зинаида уже несколько лет ходит к Аршанским домой
наводить в квартире блеск. Можете попробовать потрясти ее, хотя не думаю, что
она так легко согласится на встречу. Это дама с характером, уверяю вас. И очень
неразговорчивая. Я вам помогла?
— А я вам?
Алла улыбнулась:
— Мне хотелось избавиться от этой фотографии, и я от
нее избавилась. Моя совесть успокоилась, и я еду домой, чтобы немного поспать.
Собиралась отогнать в мойку машину, но времени на это уже не осталось.
— Не жалейте. На дворе стремительно теплеет. К утру все
растает, и ваша красавица снова будет в грязи.
— Бр‑р, — сказала Белоярова. — Ненавижу
грязь.
Она выглянула в окно, где под фонарями, словно под софитами,
медленно оседал снег. Двуликая московская зима в один присест превратилась из
одетой в белые меха барыни в грязную нищенку.
Сильвестр проводил гостью к выходу, и, подавая ей шубку, был
галантен до чрезвычайности. Как только хлопнула дверь, из кухни появилась Майя
с заспанными глазами.
— Неужели книжка оказалась такой скучной? Наверное, это
умная книжка, — сказал он с усмешкой. — У тебя на щеке отпечаталась
пара мудрых мыслей.
Майя машинально потерла лицо ладонями и, зевнув,
поинтересовалась:
— Ну, как прошла встреча?
— В теплой и дружественной обстановке, разумеется. Алла
кое‑что мне привезла. Хочешь взглянуть?
Он провел свою помощницу в кабинет и протянул фотографию,
рассказав, как и когда она появилась в редакции.
— Что бы это значило? — озадачилась Майя, прочитав
стихи. — Я жил в библиотеке… Узнай меня в обличье новом… Вы что‑нибудь
поняли?
— Конечно, понял, — повел бровью Сильвестр.
— И что же?
— Я тебе уже говорил. То, что ниточка с зелеными
зажигалками никуда не ведет. Это пшик, обманка! Обидно. Я‑то думал, они
могут вывести на что‑то серьезное.
— Я, конечно, в Гарвардах не училась, — помрачнела
Майя, держа фотографию двумя пальцами, — но и полной тупицей себя никогда
не считала. Босс, скажите прямо сейчас — при чем здесь зеленые зажигалки?
— Но это же очевидно! Читай внимательно: Надежды цвет —
он мой теперь навеки! Какой цвет у надежды?
— Какой?
— Зеленый, Майя. Это же аксиома, это все знают. На
кладбище ты видела типа в зеленом. Вот тебе и отправитель фотографии! Какой‑то
старый поклонник.
Я о тебе мечтал все эти годы… Помнишь? Вообще из этого опуса
можно многое понять. Вероятно, мистер Икс был знаком с Аршанской когда‑то
прежде, и она не считала его слишком умным. Иначе зачем сообщать ей о том, что
он жил в библиотеке? Спустя годы герой явился, потому что решил, что изменился.
Тьфу, я тоже заговорил стихами. Поджидал ее в засаде, но она его не замечала.
— Потому что он изменился, — подтвердила
Майя. — А зажигалки тут при чем?
— Они зеленые, — коротко ответил Сильвестр. И
поскольку Майя продолжала молча смотреть на него, пояснил свою мысль. — Ты
видела старую картину «Зимний одуванчик» с Глорией Ламар? Знаю, что не видела.
Там же не играет Кевин Костнер…
— Это запрещенный прием.
— Так вот, безумно влюбленные ссорятся на одном балу, и
дама убегает, забыв свои длинные красные перчатки на скамейке в саду. Герой
хранит их долгие годы. Когда судьба снова сводит их вместе, дама не узнает
своего бывшего возлюбленного, потому что он сильно изменился. Но он не хочет
заявлять ей о себе вот так, в лоб. В надежде, что она его все‑таки
вспомнит, он подбрасывает ей эти самые красные перчатки.
— Ну и?
— Ты же знаешь женщин! Любовника она может и не узнать,
а свои тряпки — легко. Хоть сто лет пролетит. Полагаю, у нас здесь тот же самый
мотив. С зеленым цветом наверняка что‑то было связано в их общем прошлом.
Когда наш мистер Икс решает вновь предстать перед лицом Аршанской, он одевается
во все зеленое и назойливо попадется ей на глаза.
— Я каждый вечер жду тебя в засаде! —
процитировала Майя.
— Во‑во. Но знаков ты моих не замечаешь…
Сильвестру пришлось обратиться к оригиналу, потому что
запомнить с первого раза волнующие строки было проблематично.
— Думаю, что зажигалки — это один из способов напомнить
о себе. Полагаю, он подкрадывался к объекту своей страсти и засовывал эти
зажигалки, куда придется. Бросал в машину, в пакеты с продуктами. Это можно
сделать и возле кассы, например, и на большой стоянке перед супермаркетом —
запросто.
— Придумайте хоть одну версию, почему зажигалки могут
служить напоминанием о человеке.
— Э‑э‑э, — протянул Сильвестр, заведя
глаза. — Да вот, пожалуйста. Аршанская ведь была психологом. И начинала с
приема пациентов в частном кабинете. Это уж потом сложилась ее карьера на
радио, пошли печатные публикации, консультации… Допустим, в те далекие времена приходил
к ней какой‑нибудь обиженный судьбой тип со своими проблемами. И во время
каждого сеанса, нервничая, крутил в руках зеленую зажигалку. Теперь он
совершенно убежден, что его любимая докторша должна об этом помнить.
— Браво, босс! — сказала Майя, закинув ногу на
ногу и скрестив руки на груди.
Сильвестр посмотрел на нее с подозрением.
— В твоем голосе я улавливаю иронию, и мне это
странно, — признался он, останавливаясь напротив. — Выкладывай.
— Есть одно «но», — охотно откликнулась на его
призыв Майя. — Мужчина в зеленом, которого я видела на кладбище,
совершенно не похож на типа с фотографии. Это разные люди. Что вы на это
скажете?
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Сильвестр некоторое время ходил взад и вперед по комнате и
раздувал ноздри. Наконец он замер и непререкаемым тоном возвестил:
— Этого не может быть. Мы имеем дело с одним и тем же
парнем. Вот увидишь!
— Как, интересно, я увижу? — возразила
Майя. — Теперь, после похорон, где мы его найдем? Может быть, Половцев
проверил у него документы?
Сильвестр отрицательно покачал головой:
— Врядли. Он же не при исполнении был, не в форме, как
он мог проверить? С какой такой стати? Вот лично ты станешь предъявлять паспорт
типу, одетому в кроссовки и жуткую шапочку? Ты ведь так описывала прикид
старшего лейтенанта?
— Значит, шансов никаких? Мы его упустили?
— Ну, что ты. Он наверняка еще не раз появится на
могиле Аршанской.
Майя посмотрела на Сильвестра с опаской:
— Босс, хочу напомнить, что сейчас зима, а я все‑таки
хрупкая женщина. Дежурить в такой мороз на кладбище у меня здоровья не хватит.
