— При чем тут его профессионализм? — настороженно
спросила Майя, которая очень смутно помнила фильм.
Притом, что рекламировать‑то нужно было сапоги! А
такой яркий аксессуар, как шляпа, сильно отвлекает внимание от главного. А
главное — сапоги. Так?
— Так, только при чем тут Майло, Олтмен и сапоги?
— Посмотри внимательно на рекламу ресторана: картинка
убогая, собственно здание проглядывается с трудом, текст практически не
читается. И так из номера в номер. А вот дамы…
— Что дамы? Разные? Красивые?
— Красивые, просто симпатичные и — да, разные. Но не
только.
— Вас смущает, что разные дамы, но это вполне объяснимо
— меняя модель, можно раз за разом брать деньги за рекламную съемку, ничего по
сути не меняя. Опять же — моделям подработка…
— А не кажется ли тебе это странным? Зачем эта довольно
бессмысленная смена одного элемента? Что это за рекламодатели такие? Деньги,
что ли, некуда девать? Но дело даже не в этом. Ах, дамы, дамы, что‑то
здесь… — И Сильвестр стал активно расхаживать по комнате, сминая пальцами
подбородок.
В этот день добиться от него новых откровений не удалось. Пришлось
запастись терпением, тем более что о задании, которое ожидало ее и ничего не
подозревающего Половцева, так и не было сказано ни слова.
* * *
Зато следующее утро преподнесло сюрприз.
— Майя, мне еще раз нужен совет… Вернее, я хочу
выслушать твое мнение по одному вопросу. Короче, мне надо убедиться, правильное
ли у меня создалось впечатление о творчестве модного фотографа Милованова.
Зайди, пожалуйста, на его личный сайт, посмотри работы, почитай о нем — там
много всякой информации. Да и вообще в Интернете глянь. А потом поговорим.
«Почему он прицепился к Милованову? — ломала голову
Майя, одновременно разглядывая „образцы творчества“. — Обыкновенный
тусовочный фотограф, правда, очень популярный». Она несколько раз встречала его
в редакции — ничего особенного. Самолюбивый, хамоватый, разговаривая с
женщинами, делал утомленно‑безразличное лицо, однако хищные глаза
внимательно изучали собеседницу, словно выискивая слабые места в обороне
потенциальной жертвы.
Как поняла Майя, все, что было связано с фотографом
Миловановым, изобиловало женскими именами, лицами и телами. На третьем часу
терпение Майи иссякло — она вырубила компьютер и отправилась к боссу с
докладом.
— Ну и как? — заинтересованно спросил
Бессонов. — Тебе что‑то бросилось в глаза?
— Он ценит красоту женского тела, —
безапелляционно заявила Майя.
— Это понятно, — согласился Сильвестр. — А в
чем, на твой взгляд, особенно проявилась его индивидуальность?
— По‑моему, о такой индивидуальности есть что‑то
у Набокова…
— Именно, — Сильвестр встал с дивана и деловито
зашагал по комнате. — Именно. Я рад был это услышать.
— И все? — удивилась Майя. — Может быть, вы
объясните все‑таки, какая тут связь? Милованов, реклама. Да, еще вы
говорили о задании, на которое я должна отправиться под ручку со своим любимым
старшим лейтенантом. Если я вас правильно поняла.
— Задание будет. То есть оно уже есть, но мне сначала
хотелось бы уточнить одну важную деталь. И здесь мне снова без тебя не
обойтись. Теперь слушай внимательно…
* * *
Еще через два часа Майя была уже в редакции. Поручение
Сильвестра казалось ей сложным, если вообще выполнимым — узнать, что за женщина
украсила рекламу ресторана «Принцесса на горошине» в декабрьском номере
«Блеска». Проще всего, естественно, было обратиться к Милованову. Но, во‑первых,
он либо торчал в своей загородной студии, создавая новые шедевры, либо
переезжал с тусовки на тусовку, и в редакции был нечастым гостем. А во‑вторых,
Сильвестр категорически запретил ей обсуждать этот вопрос именно с Миловановым.
Майя пребывала в некоторой растерянности — фотограф был
самостоятельной величиной и никого в редакции в свои дела не посвящал.
Наверное, о чем‑то знал Яковкин, или начальник рекламного отдела… Но как
с ними об этом заговорить? На всякий случай она заглянула в отдел рекламы и
вытащила «покурить и поболтать» двух местных сотрудниц, о чем немедленно и
пожалела. Для некурящей Майи это было испытанием вдвойне, так как ее не только
нагружали абсолютно ненужными сведениями, но и активно обкуривали.
О Милованове, кстати, она узнала много интересного и даже
чрезвычайно интимного, однако единственно нужной Майе информации у девиц, к
сожалению, не было. Через полчаса она с трудом отцепилась от рекламщиц и
поплелась по длинному редакционному коридору неведомо куда. Видимо, от
растерянности и ощущения собственной беспомощности ей в голову полезли
идиотские мысли — вот она вползает через окно в квартиру Милованова и в темноте
шарит по его письменному столу в поисках телефонных книжек… Или вламывается в
его легендарную студию, распахивает шкафы с архивами и картотеками или крадет
жесткий диск миловановского компьютера… В финале этих дурацких видений ее
всегда ловили — то милиция, то бандиты, то сам Милованов.
Но конец, как известно, приходит любым страданиям — как
ангел‑избавитель в конце коридора чудесным образом возникла Люда Горенок,
ассистентка Милованова. В редакции она появлялась либо вместе с ним, либо по
его поручению.
Майя кинулась к ней с такой радостью, что Люда слегка
опешила — они были едва знакомы.
— Людочка, мне очень нужна твоя помощь! — с ходу
выпалила Майя, схватив девушку за рукав так, словно это был хвост долгожданной
синей птицы.
* * *
— Наверное, шеф, дуракам все‑таки везет, —
сообщила Майя и выложила козырной туз: — Я раздобыла телефон прекрасной
незнакомки!
— Вот это здорово, — искренне обрадовался
Сильвестр. — Честно говоря, не очень рассчитывал. Рассказывай, как тебе
это удалось.
Случай, банальный случай, — умащиваясь на диване,
щебетала Майя. — Я уже собиралась от отчаяния к Яковкину под каким‑нибудь
предлогом подползти, и вдруг вижу — Люда идет, ассистентка Милованова. Она
какие‑то договоры Белояровой привезла. Я к ней — мол, так и так, мой
знакомый телевизионщик увидел барышню в журнале, мечтает снять ее в рекламном
ролике. Просил выяснить, не связана ли она контрактами с модельными агентствами
или с нашим журналом и так далее. Люда и повелась — рассказала, что вообще‑то
женщин этих Милованов сам находит, у него с ними какие‑то свои, особые
отношения. Но они точно не из агентств, ведь агентства берут приличные деньги.
Я, конечно, подлила масла в огонь, — мол, слышала, скуповат фотограф. Тема
была с удовольствием подхвачена, Люда рассказывала, как он ей по два‑три
месяца денег не выплачивает, хотя сам зарабатывает — ой‑ой‑ой.
Короче говоря, пообещала я ей за содействие сто долларов. А девушка эта,
говорю, сможет прилично заработать. Тут Люда рассмеялась — мол, не девушка,
скорее — женщина средних лет, хотя и очень привлекательная. Она же ее готовила
к съемкам, гримировала.
