Сильвестр кивнул головой, оценив сообразительность странного
гостя.
— Но ведь на фотографии не вы! — не сдержалась и
воскликнула Майя. — Есть какое‑то сходство, но отдаленное. А так —
другое лицо!
— Я сделал пластическую операцию, — небрежным
тоном сообщил гость, широко махнув рукой. — Как только разбогател. Ире не
нравилась моя физиономия. И я решил, что раз у меня теперь есть миллион, в
первую очередь нужно превратиться в красавца.
Поскольку Сильвестр с Майей, не мигая, смотрели на него, он
счел нужным добавить:
— Операция прошла неудачно, и я стал еще хуже, чем был.
Зато богаче. Отсудил у клиники тучу бабок. Кстати, кто вас нанял?
Аршанский? — поинтересовался он, закинув ногу на ногу.
Майя обратила внимание на то, что в манерах Калевухи
сквозила некая нарочитость, как будто он рисовался, работал на публику. Речь
миллионера была незатейливой, а глаза — ясными и довольно нахальными.
— Нет, я имею отношение к журналу «Блеск», в котором
работала Ирина. А Майя — моя помощница. Честно говоря, я рад, что вы пришли и
готовы сотрудничать. — Калевуха скептически задрал брови, и Сильвестр
удивился: — Что, не готовы?
— Я, конечно, вам все расскажу, — согласился
тот. — Только в ответ потребую одну вещь.
— Потребуете? У вас настолько ценная информация? А если
я просто сообщу о вас в милицию? Без всяких условий…
— Ну и сообщайте. Я ценный член общества. У меня яхта
есть.
— Ага! — сказал Сильвестр серьезно. — Я
понял: деньги, которые вы отсудили у клиники пластической хирургии, — не
единственный ваш капитал. Вы богаты, и поэтому милиция прислушается скорее к
вам, чем ко мне.
— Конечно. И вы об этом знаете. Я же в своих стихах
написал: «Разбогател, расцвел, остепенился»… Купил «Мерседес», кстати.
— Так чего вы хотите?
— Честный обмен. Я откровенно отвечаю на все вопросы,
которые вы мне зададите. А вы берете меня в дело.
— Ну, батенька… — присвистнул Сильвестр.
— Гонорар мне не нужен.
— И на том спасибо.
Я хочу участвовать в поимке убийцы, неужели вы не понимаете?
Способствовать торжеству справедливости. Я любил Иру, и разоблачить ее убийцу
для меня — вопрос чести. Но обращаться с преступниками я не умею, поэтому готов
быть вашим… этим… подмастерьем. Я согласен делать, что угодно — следить за
подозреваемыми, сидеть в засаде…
— «В „Мерседесе“?», — хотела спросить Майя, но
вовремя прикусила язык. Она была уверена, что Сильвестр сейчас вежливо объяснит,
почему это невозможно. Или невежливо — иногда на него находило, и он становился
такой язвой, что только держись. Однако босс поразил ее в самое сердце, когда
сказал:
— По рукам.
Неужели он в самом деле считает, что этот тип обладает какой‑то
важной информацией? Если даже он так считал, Калевуха быстро расставил все по
своим местам.
— По рукам, — согласился он. — А история моя
такая. Пятнадцать лет назад я работал в парикмахерской. Женским
мастером, — искренне похвалился он. Стало ясно, что миллионер не
стесняется своего трудового прошлого. — Ирина была моей постоянной
клиенткой. Ну… И так получилось, что у меня возникло к ней романтическое
чувство.
Он сделал горестное лицо и втянул в себя сразу половину
чашки чаю, которую подала ему Майя. Чай он пил без сахара, чем должен был
заслужить уважение хозяина дома.
— Ирина была со мной мила, — продолжал
Калевуха, — и однажды мне даже показалось, будто в ней разгорается
ответное чувство. На новый год она подарила мне зажигалку…
— Зеленую?!
Вопрос выскочил из Майи сам собой, и язык прикусить она не
успела.
— Вы и это знаете? — искренне удивился
визитер. — Восхищаюсь вашими талантами. Да, зеленую. Очень дорогую, знаете
ли. А я тогда дорогими вещами был не избалован. Не то что сейчас.
— Да‑да, мы помним, у вас есть яхта, —
нетерпеливо подсказал Сильвестр.
Однако зря он подсказывал — мысли Калевухи из‑за этого
приняли новое направление:
— Когда я спросил свою тетю Сару, зачем ей яхта, она
ответила: «Так приятно будет упомянуть ее в завещании!» Как в воду смотрела. Я забыл
сказать, что это тетя Сара оставила мне все свое состояние. Умерла в чужой
стране от удара. Славная была старуха. Правда, слегка расточительная — любила
играть в канасту и просадила чудный летний домик на побережье какой‑то
старой карге из Техаса.
— Вернемся на пятнадцать лет назад…
— Да‑да! Короче говоря, как раз этот подарок и
заставил меня решиться… Я оголил душу, сказал слова любви…
— И как это было воспринято? — Сильвестр не любил,
когда рассказчики делали паузы и отступления. Калевуха между тем снова
потянулся за чашкой и добавил себе из заварочного чайника желто‑огненного
чаю.
Плохо. Ира подрезала мне крылья. Сказала, что любит своего
мужа‑артиста, хотя он тогда был и непопулярным вовсе! Играл в утренниках
и детских спектаклях, исполнял роли сказочных зверушек и зарабатывал не больше
меня. Зато сама Ира получала неплохо. Это тоже стало причиной отказа. Говорит —
я нахожусь на другой ступени социальной лестницы. Ну, женщина… Женщины вообще к
таким вещам чувствительны. И, кроме того, говорит, лицо твое, Петя, мне не
нравится. Мой муж, говорит, красивее. Ну, я спросил: «А если бы я разбогател? И
изменился?» Она ответила, что тогда бы она еще подумала. Мне эти слова в душу
запали.
— На целых пятнадцать лет запали? — позволил себе
усомниться Сильвестр. — Ученые доказали, что когда предмет страсти более
трех лет вне зоны доступа, интерес к нему у человека угасает.
— Как же — вне зоны? — удивился он. — Первые
годы после объяснения нашего Ира ко мне по‑прежнему приходила делать
прически. По прическам я мастер — вам и не снилось. Кстати, если хотите
послушаться профессионала, оставьте подлиннее височки — вам пойдет. А позже
Аршанский звездой стал первой величины, они в другой район переехали, и я стал
не нужен. Но все равно я не терял ее из виду. Все‑таки — жена
знаменитости! С глаз не пропадет… На виду, на слуху. На всех премьерах
Аршанского Ира лично присутствовала. А я ее издали лицезрел. И еще она передачи
вела на радио. И у передач был общественный резонанс. Я среди постоянных
слушателей числился. Правда, когда письма писал или в прямой эфир дозванивался,
своей фамилии не называл. Стеснялся.
— И когда же вы решили предпринять новую
попытку? — поинтересовался Сильвестр. Скорее всего, чтобы проявить
внимание к рассказчику. И так все было ясно.
— Когда тетя Сара умерла, — важно ответил
Калевуха. — Денег у меня стало много, пора было и о личной жизни подумать.
— Скажите, а вы когда‑нибудь были женаты? —
спросила Майя.
