— Ринат, я что, один за всех думать должен? Решай сам, как заставить их уехать из деревни. Да постарайся не попасть под ментов. Хотя документы у вас в порядке. В общем, шевели мозгами, Ринат.
— Ладно, придумаю, что-нибудь. Но если они запросят за свои халупы большие бабки, то придется давать.
— Черт с ними, не обеднеем. Но лучше обойтись без этого.
Басалай вздохнул и произнес:
— Мы одну ошибку допустили.
Огурцов внимательно посмотрел на него и спросил:
— И какую же, где?
— Когда убирали участкового, надо было палить и деревню. Там никого не было. Все пошли в лес искать ребенка. Нам сейчас было бы проще. Домов нет, а наше предложение в силе.
— А где людей на все это брать, не подумал?
— На поджог мог выйти один Моренко.
Огурцов вновь повысил голос:
— Ну ты еще поучи меня, что кому делать и кого куда посылать.
Наступила тишина.
Огурцов понял, что в сложившейся ситуации горячиться не стоит, и произнес:
— Ладно, без обид. Думай, Ринат, как работать по Кузьмичу и фельдшерице. А я постараюсь через УВД надавить на Гарина. Что это за дела? На каком основании он служебную машину и персональную охрану какой-то девке из села предоставляет? Начальнику Управления это явно не понравится. Да еще отвлечение мобильного патруля на пустое, можно сказать место, и опять-таки туда, где проживает эта девица. Гарину придется оправдываться и снимать охрану, возможно, и патруль. Хотя насчет последнего, не факт. Но его, согласен, можно обойти при необходимости. Все. — Огурцов взглянул на помощника. — Юра, ты останься, Ринат, занимайся делами!
— Поехал к себе домой думать.
— Мне плевать, где ты будешь думать, здесь или дома, но решение должно быть.
Басалай вышел.
Огурцов спросил у Моренко:
— Позавтракаешь со мной?
— Не откажусь.
— Пойдем в столовую, завтрак уже должен быть готов.
На подъезде к Балаеву в 10.20 Уланову позвонил Гарин. Он должен был сделать это раньше.
— Привет! Ты извини, Рома, не мог говорить, совещание проводил. А через час в администрацию ехать. Там тоже совещание. Честное слово, задолбали уже этими разговорами. Была бы от них хоть какая-то польза, то ладно, но ведь все без толку.
— Очевидное наверху лежит, Боря.
— Согласен, только это очевидное очень хорошо прикрыто, раз к нему нет никаких претензий. Это я об Огурцове и компании. Да, видно этот «уважаемый» Алексей Михайлович постарался. Мне звонили из УВД и спрашивали, на каком основании я выделил служебную машину с водителем Вере Голевой, еще интересовались, чем обосновано мобильное патрулирование района деревни. В Управлении считают, что я в личных целях использую машину и водителя. Пришлось отозвать его и патруль. Так что Вера и деревня теперь без защиты, как и прежде. Кстати, сегодня с утра уехали москвичи. Завтра собираются переезжать к родственникам Агеевы. Ерофеевы, Долгинины, Серовы уже в бараках. Они не вылезают из прокуратуры, но вряд ли чего добьются. Старика Кандина сын увез в Переславль. Так что завтра к вечеру в Коринке останется один Кузьмич. Вере начальство разрешило жить при медпункте. Но это ничего не меняет. Вот такие дела.
— Я тебя понял. Это будем обсуждать позже. Сейчас скажи, где мы можем встать на двух машинах и начать работу.
— Записывай адрес, хотя, что он тебе даст? Короче, как въедешь в Балаев, за постом на перекрестке направо и по улице Лесной, за поворотом налево на Вешнюю, дальше прямо по главной. Поворот налево на Кубанскую и до Шолохова. Угловой дом и есть то самое место, где вы можете спокойно встать.
— Хорошо. Доедем до адреса, к кому там обратиться?
— Это дом отца моего водителя. Его зовут Овсянкин Михаил Григорьевич. Он знает о вас, примет, разместит. И я смогу приезжать. Дом стоит на самой окраине.
— Понятно. Значит у реки, недалеко от старой пристани. Где-то рядом усадьба покойного Абрамова.
— Она тебе нужна?
— Мне нужна другая усадьба. Господина Огурцова.
— От участка Овсянкиных найти ее проще простого. Проедешь по улице Шолохова. На углу с Лесной будет как раз усадьба бывшего, а теперь, как говорят знающие люди, и будущего главы района, — объяснил Гарин.
Уланов усмехнулся и заявил:
— Ну уж нет. Господин Огурцов вряд ли вновь окажется в кресле главного начальника района.
— Не говори гоп, Рома.
— Я и не говорю. Так, давай номера телефонов Кузьмича и Веры.
— Они-то тебе зачем?
— Боря, если я запрашиваю, то значит, надо.
— Вбивай!
— Диктуй.
Уланов записал номера телефонов Егора Кузьмича Марина и Веры Николаевны Голевой.
Потом Гарин спросил:
— Пока все?
— Нет, Боря. Позвони Кузьмичу и Вере, скажи, что к ним завтра могут подъехать друзья. Объясни все, но не раскрывай нашу принадлежность к спецслужбе. Мол, просто добрые люди, готовые помочь и имеющие такую возможность.
— Ну, раз просишь, то позвоню.
— Как я узнаю результаты?
— Я сообщу. Да, у вас какие номерные знаки?
Уланов назвал их.
— Понял. Выбрали самые простые, правильно. Надеюсь, не разобрали гараж до фундамента?
— Нет, отработали чисто. Ты и сам не определишь, что кто-то был у тебя в гостях.
— Нет, Рома, определю, ну да ладно. Жди звонка.
— Мы въезжаем в город.
— Удачи.
Машины, соблюдая приличную дистанцию, подошли к въездному посту ДПС и миновали его без всяких проблем. Инспекторы как раз досматривали дагестанскую фуру с лесом. Это был хороший навар для стражей дорожного порядка. Не сотки срубать с местных жителей за не пристегнутые ремни безопасности.
Вскоре сотовый Уланова издал сигнал вызова.
— Да. Что у тебя, Боря?
— Позвонил. Все нормально. Таким гостям Вера и Кузьмич только рады. Спрашивали, когда точно вы подъедете, но что я мог сказать им? Ждите, будут. Да, еще я в село молодого полицейского из ППС послал, временно исполнять обязанности участкового.
— Спасибо. Ты схему дома Огурцова достать можешь?
— Я знаю, что там и где, приходилось бывать.
— Тогда нарисуй и сбрось мне.
— Договорились. Когда встречаемся? Я после 21.00 свободен.
— Думаю, часов в одиннадцать мы сделаем то, что наметили на сегодня. Подъезжай или подходи к этому времени.
— Добро. Я еще позвоню.
— Всегда рад тебя слышать.