Я живо сделала фото гаишника и прибора.
– Отправлю снимок вашему начальству.
– Я принял недавно настойку пустырника, – стал оправдываться страж дорог, – мне она по здоровью прописана. Никаких нервов на вас не хватит. Проезжайте.
– А штраф?
– Проезжайте.
Я нажала на педаль газа. Вчера над Москвой нависли тучи, похолодало, то и дело принимался сыпать нудный дождик. Сегодня резко потеплело, светит солнце. Я давно заметила, что при резкой смене погоды многие люди делаются странными, неадекватными. А гаишник тоже человек, только в форме. В подставке зазвонил мобильный.
– Виолочка, вы едете? – прокудахтала Маргарита. – Пресса собралась! Народу лом! Вы настоящая звезда. Впервые у нас такой интерес журналистов!
– Через четверть часа прибуду, – пообещала я и не обманула.
Сама не понимаю, как мне, учитывая все утренние приключения, удалось опоздать всего на пять минут. Бросив машину на стоянке, я опрометью помчалась к лифту, поднялась на нужный этаж, выдохнула, вошла в комнату и увидела круглый стол, за которым сидели Маргарита в ярко-красном платье, три тетки неопределенного возраста и девочка лет двенадцати, на ее голове сверкала стразами огромная заколка в виде жабы.
– А вот и наша Виола Ленинидовна, – промурлыкала Рита, – давайте начинать.
Я опустилась на свободный стул. Если хозяйка рекламного агентства полагает, что три тетушки – это невероятно большое количество журналистов, то, наверное, обычно к ней никто на пресс-конференцию не приходит. Школьницу за журналистку я не посчитала. Девочка здесь с мамой-корреспонденткой. Наверное, она пообещала дочери после работы сходить с ней за покупками.
– Сначала пару слов о «Волшебнике», – начала Маргарита, – впрочем, лучше увидеть, чем услышать. Внимание на экран!
Экран телевизора, который висел на стене, засветился. Появилось изображение слонопотамоподобной бабы. Я всмотрелась в картинку. Надо же, у несчастной, больной ожирением в последней стадии тетушки милое платье в горошек. У меня точь-в-точь такое есть. И обувь у нас одинаковая, и сумки!
– Еще весной госпожа Тараканова весила триста шесть кило, – объявила Маргарита, – а сейчас! В ней нет и пятидесяти. Это работа «Волшебника».
Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. От негодования я потеряла дар речи. Зато Рита тараторила с невероятной скоростью. В конце концов одна из присутствующих подняла руку.
– Маргарита, я читала материалы, которые вы прислали на емейл. Хочу задать вопрос.
– С удовольствием отвечу, – обрадовалась владелица агентства.
– Но не вам. Писательнице, – поморщилась журналистка. – Алина Боровец, я представляю журнал «Корма для хомяков», Виолетта, как вы относитесь к идее создания сети МК-ДТ-сто сорок семь.
Я кашлянула.
– Извините, впервые слышу это название. А что это?
– Ясненько, – кивнула репортерша. – Какие грызальные палочки ваш хомяк предпочитает?
– У нас нет животных в доме, – ответила я.
– Как? – изумилась Алина. – Вы живете без четвероногих друзей?
Я кивнула.
– Да.
Но Боровец не удовлетворилась моим ответом.
– Почему?
– Часто уезжаем с супругом в командировки, – быстро придумала я причину, – зверушку одну не оставишь.
– А-а-а! – протянула Алина. – С вами все ясно.
– Интернет-издание «Фокусы генетики», – неожиданно басом произнесла та, кого я приняла за дочь-школьницу кого-то из репортерш, – Марина Киселева. Ваше отношение к задержанию Андрея?
Я опешила:
– Кого?
– Я имею в виду акцию протеста, которую вчера устраивал клуб «Генетика шутит», – уточнила Марина. – Лидера движения Андрея Котова посадили в психушку.
– Если человек болен, ему надо лечиться, – осторожно ответила я, – если здоров, то находиться в психиатрической лечебнице не следует.
– Огорчают ли вас изгибы собственной генетики? – не отставала Киселева.
– Чипсы для хомяков некоторые производители делают из ГМО-картошки, – влезла в беседу Алина, – безобразие.
Марина живо поставила коллегу на место:
– Вопрос относился не к вам, а к писательнице.
– И что, всем надо молчать, когда ты говоришь? – усмехнулась Боровец. – Цыплята утку не учат! Я в профессии двадцать лет. Первый материал написала, когда ты еще не родилась.
– Что вы имеете в виду под изгибами генетики? – спросила я.
– Ваш отец Ленин! Как вы живете с кровью убийцы миллионов людей, который построил в России сеть крематориев? – спросила Марина.
Я изо всех сил попыталась не расхохотаться.
– Марина, Владимир Ильич скончался в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. А если я его дочь, то должна была родиться до кончины отца.
– Бабка неплохо сохранилась, – захихикала Алина.
– Моего отца зовут Ленинид Тараканов, – продолжала я, – он артист, снимается в телесериалах.
– О! Знаю его, – обрадовалась третья журналистка. – Майя Листова, газета «Всем конец», я видела его в разных глупых фильмах. Так у вас родственные отношения с актером? Прямо близкие? Совсем? Живете вместе?
– Нет. У нас разные квартиры, – объяснила я.
– Вам надо завести хомяка, – отрезала Алина, – раз старичок сидит дома, есть кому за животным ухаживать.
– Ленинид не старик, – возразила я.
– Да ну? – поразилась Марина. – Дочери за шестой десяток перевалило, а он не пожилой?
У меня снова пропал дар речи.
– И теперь о вашем творчестве, – перебила ее Алина. – Вам не стыдно писать дурацкие детективы? Я прочитала все ваши романы, ни один не понравился, такие книги в домашней библиотеке держать стыдно. Вы не Пушкин! Кстати, когда выйдет новый роман?
– В конце декабря, – вежливо ответила я, потому что давно уже не обращаю внимания на злые слова в свой адрес.
– Она проигнорировала мой вопрос про кровь Ленина, – надулась Марина. – Маргарита, наведите порядок на пресс-конференции. Галдеж стоит!
– Господа, говорите по очереди. Виола Ленинидовна непременно ответит каждому, – пообещала хозяйка рекламного агентства, – и прошу придерживаться темы пресс-конференции: пояс «Волшебник», первое средство, стопроцентно действенное от ожирения.
– Почему вы живете врозь с отцом?
– Снеки для хомяков на ваш вкус каковы? – хором спросили корреспондентки.
– Ольга Пискунова, журнал «Мода Африки в России», – представилась последняя репортерша. – Вы пьете?
– Естественно, – удивилась я.
– Как часто? Сколько раз в день?
