– Понимаешь… – начала я, и тут в сумке зазвонил телефон.
– Виолочка, – пропела Маргарита, – вы же помните?
Я удивилась. Что я должна помнить?
– Ждем вас в супермаркете «Рояль в кустах», – сказала владелица рекламного агентства.
– Зачем? – оторопела я.
– Аха-ха! Обожаю ваш юмор! Всегда найдете, чем развеселить человека. Съемочка у нас! Хотя я уверена, что вы о ней не забыли!
Я подавила стон, рвущийся из груди.
– Тут дел на часочек, – курлыкала Маргарита, – и не придется возвращать деньги за пиар «Волшебника». Сплошная выгода! Знаю: вы никогда ничего не забываете, но все равно сбросила вам сообщение с адресом супермаркета.
– Уже еду, – откликнулась я, посмотрела на сообщение и сунула трубку поглубже в ридикюль.
– Куда тебя доставить? – спросил Степан. – Что случилось?
Я назвала адрес и рассказала мужу о ночном приключении с «Волшебником».
Дмитриев расхохотался, потом спросил:
– А в чем выгода? Зачем ты согласилась на съемку рекламы собачьего корма?
– Неужели ты не понял? – удивилась я. – Из-за того, что отказалась ходить в идиотском поясе, я обязана вернуть деньги, которые получила от фирмы.
– Так, – протянул Степа, – дальше.
– Мне жалко денег.
– Это понятно.
– Маргарита предложила мне работу. Оплата за нее мой долг «Волшебнику». Отдам бабки, и делу конец.
– А в чем выгода? – повторил Степан. – Или ты хочешь блеснуть перед камерами в торговом зале?
– Конечно, нет, – грустно призналась я, – терпеть не могу такие мероприятия. Но надо же деньги вернуть.
Дмитриев затормозил на светофоре.
– Ты отдаешь деньги «Волшебнику»!
– Нет! Они останутся у меня! Мы их положили на наш счет.
– Вилка, ты отдаешь деньги «Волшебнику»!
Я поразилась глупости мужа. Степан умный человек! Ну как он не понимает простой вещи.
– Нет! Деньги лежат на вкладе! Я их не трогаю.
Степа кашлянул.
– Дорогая, сколько ты получишь за работу в магазине?
– Очень удачно получается! Сумма равна той, что я должна…
– Значит, ты отдаешь денежки, – расхохотался Вульф, – съемочные, не те, что положила в банк, но суть от этого не меняется.
Я опешила.
– Да?
– Ага, – веселился муж, – надо было просто перевести создателям пояса-диетолога то, что они тебе отправили.
Я притихла, потом обрадовалась.
– Ты не прав!
– В чем? – уточнил муж. – Ты возвращаешь мешок с монетами «Волшебнику», берешь себе гонорар за съемки в супермаркете. Не оставляешь себе гонорар за беготню в магазине, деньги от пояса у тебя. И в чем разница? Из двух кусков сыра один должен уйти из рук! Сможешь пересечь улицу? Вон там подземный переход. Разворот далеко, впереди пробка. Когда за тобой заехать?
– Не надо, – отмахнулась я, – такси возьму.
– Ну уж нет, – отрезал Дмитриев, – когда узнаешь, что съемка близится к окончанию, звякни, я мигом примчусь!
– Хорошо, – кивнула я и открыла дверь джипа.
Глава 29
– Виолочка, красавица, душенька, – запела Маргарита, – познакомьтесь с Григорием Ивановичем, режиссером.
Я посмотрела на пожилого дядечку с бородой, как у Льва Толстого, и произнесла:
– Рада встрече.
– Не стоит прикидываться, – поморщился дедок, – мало кто рад работать со мной.
– Ну что вы, Григорий Иванович, общение с легендой нашего кино – это огромная удача, – залебезила Богданова.
– Зовите меня просто Гришей, – велел дед, – я еще молод. Обхожусь без отчества.
– Конечно, Григорий И… – начала Маргарита и проглотила «ванович». – Вам и сорока пяти не дашь.
– Приятно в свои тридцать девять это слышать, – поморщился постановщик, – да, со мной не любят работать. Почему? Перед вами профи высочайшего полета. Очень въедливый. Я замечаю любую ошибку!
– Прекрасное качество, – похвалила Рита. – Правда, Виолочка?
Я кивнула. Дедок бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
– Она опоздала на три минуты двадцать одну секунду. И не извинилась. Это хамство. Ладно. Проехали. Объясняю задачу. Ты звезда! Играешь писательницу. Поэтому принимаешь вид знаменитости.
– Григорий Иванович, Виола не актриса… – начала Маргарита.
Дедуля поджал губы.
– Последний раз объясняю, мое имя Гриша, можно Гришенька, Гришаня, Гришанечка… корежьте, как хотите. Но если еще раз услышу «Иванович», то разговаривать с тобой перестану.
– Конечно, простите, извините, я ошиблась, – на одном дыхании выпалила Рита. – Виола не актриса.
Дедок воздел руки к небу.
– Мне, работавшему с самим Бабаевским, предложили самодеятельность? О проклятый золотой телец! О необходимость вечно стоять перед выбором искусство или деньги! Все молчат! Говорю я один! Девушка! Женщина! Баба! Вы кто?
– Виола Тараканова, – ответила я.
– Имя не важно! По сценарию оно другое. Кем вы работаете?
– Писателем.
– Это опять по сценарию. В реальности?
– Писателем, – повторила я.
– Гришенька, – засюсюкала Рита, – роль Арины Виоловой исполнит сама Арина Виолова.
Дедуля ткнул в меня пальцем.
– Она?
– Да, – пропела Рита, – Арина Виолова.
– Назвалась только что иначе, – бдительно заметил режиссер. – Вы решили меня обмануть?
– В паспорте она Виола, в творчестве Арина, – объяснила Рита, – это псевдоним.
– А-а-а, – протянул Григорий Иванович. – Зачем он ей?
– Фамилия Тараканова слишком длинная для обложки, – объяснила Маргарита.
– Ничего не понял, кроме того, что у тетки нет актерского образования! – фыркнул дед.
– Арина Виолова писатель, – повторила Рита, – по сценарию она покупает в магазине хлопья. Все! На роль Арины Виоловой пригласили Арину Виолову. Звезду. Литератора. Она перед вами.
Я помахала ладонью.
– Еще раз здрассти!
Гриша некоторое время стоял тихо, потом топнул ногой.
– А-а-а! Ясно. Баба изображает писателя. Какого жанра?
– Детектив, – коротко сообщила я.
– Отстой, – отрезал дедок, – никогда не стану работать по сценарию, где речь хоть косвенно пойдет о литературном навозе, словесном шлаке! Меняем концепт. Арина Виолова балерина! «Баядерка»! Прекрасно! Обожаю это произведение! Решено! Она Фригия.
