– Ты что, пьян?
– Ты дашь мне закончить? Нет, я не пьян. Я выпил, это верно, однако я не пьян. Знаешь, сколько раз мне удалось нормально поспать в Чикаго? За всю эту неделю? Ни единого раза. От силы пару часов за ночь, а в последнюю ночь вообще глаз не сомкнул. Ты, конечно, мне не веришь? Ты никогда не верила правде.
– Скажи мне только, откуда ты звонишь.
– Да я и сам точно не знаю: я в какой-то телефонной будке, рядом с Центральным вокзалом. Кажется, в «Билтморе». Нет, погоди – это «Коммодор». Я застрял в баре «Коммодора».
– Но, дорогой, это же совсем недалеко от дома. Тебе нужно всего лишь…
– Проклятье, почему ты меня не слушаешь? Я ведь только что сказал, что не смогу прийти домой.
Она скорчилась на краю широкой постели, упираясь локтями в колени и крепко сжимая трубку обеими руками.
– Почему? – спросила она.
– Боже мой, да по сотне разных причин. Если начну их все перечислять, то никогда не закончу. Во-первых, я забыл купить подарок для Томми.
– Брось, Джон, это же нелепо. Ему уже десять лет, и совсем не обязательно привозить подарок всякий раз, когда ты…
– Ладно, тогда послушай вот что: на совещании в Чикаго я познакомился с девчонкой-пиарщицей из одной алкогольной фирмы, а потом мы с ней пять раз трахались в «Палмер-Хаусе». Что ты думаешь об этом?
Подобные новости доходили до нее не впервые – с девчонками он путался частенько, – но это был первый случай, когда он высказался напрямик, под стать бравирующему подростку, который пытается шокировать свою маму. Она хотела ответить: «А что, по-твоему, я должна об этом думать?» – но промолчала, не доверяя собственному голосу: если тот прозвучит уязвленно, это будет ошибкой, а если сухо и сдержанно, будет еще хуже. К счастью, он недолго ждал ее ответа и продолжил:
– Сказать, что об этом думаю я? В самолете на обратном пути я то и дело поглядывал на свою льготную кредитку от авиакомпании. Знаешь, что мне хочется сделать с этой карточкой всякий раз, когда на меня находит такое настроение? Мне хочется послать все к чертям. Сесть в большую серебристую птицу и улететь в какое-нибудь место типа Рио, а там валяться под солнцем, пить и ничего не делать, абсолютно ничего не делать…
– Джон, я не собираюсь все это выслушивать. Просто скажи мне, почему ты не придешь домой.
– Ты в самом деле хочешь это знать, дорогая? Потому что я боюсь не сдержаться и убить тебя, вот почему. Убить вас обоих.
Пол Борг, как и сын Уайлдеров, в это время смотрел новости по каналу Си-би-эс. Он чертыхнулся, услышав телефонный звонок, потому что Эрик Севарейд как раз начал анализировать шансы сенатора Кеннеди обойти на выборах вице-президента Никсона.
– Я возьму трубку, – донесся голос его жены из шипяще-скворчащей кухни.
– Нет-нет, все в порядке. Я отвечу сам.
Иногда клиенты звонили ему домой и в таких срочных случаях предпочитали обходиться без лишних приветственных церемоний. Но этот звонок был не от клиента.
– А, – сказал он. – Привет, Дженис.
– Пол, извини, если оторвала тебя от ужина, но я очень беспокоюсь из-за Джона…
Он выслушал рассказ Дженис, прерывая его вопросами, и этих уточняющих вопросов оказалось достаточно, чтобы выманить из кухни жену, которая медленно пересекла комнату, выключила телевизор и подошла почти вплотную к телефону, изумленно округляя глаза. Когда он переспросил: «…боишься, что он может тебя убить?» – щеки жены порозовели и она, инстинктивно вскинув руку, прижала пальцы к своим губам.
– Да, конечно, я сделаю все, что в моих силах, Дженис. Я сейчас же отправлюсь туда и – для начала – просто с ним побеседую, попытаюсь выяснить, в чем проблема. А ты не паникуй и постарайся успокоиться, хорошо? Я приеду к тебе так скоро, как только смогу… О’кей, Дженис.
– О боже! – ахнула его жена, когда он положил трубку.
– Где мой галстук?
Она отыскала галстук и достала из стенного шкафа его пальто с такой поспешностью, что металлическая вешалка брякнулась на пол.
– Он что, и вправду грозился ее убить? – Жена прямо-таки сияла от возбуждения и любопытства.
– Ради бога, Натали. Нет, конечно же, это не было настоящей угрозой.
Судя по всему, у него что-то вроде нервного или эмоционального… Когда вернусь, я все тебе расскажу.
Он захлопнул за собой дверь, но жена тут же вновь ее открыла и прошла за ним полпути до лифта:
– Пол, а что с ужином?
– Поужинай без меня, я где-нибудь перекушу. И пожалуйста, не звони сейчас Дженис. Ее телефон не должен быть занят, чтобы я мог дозвониться до нее в любую минуту. О’кей?
Они жили в одном из новых высотных зданий к северо-западу от Гринвич-Виллидж; Борг прикинул, что поездка до «Коммодора» займет не больше десяти минут. Выезжая с парковки и направляясь вдоль Гудзона, он получал удовольствие от превосходной управляемости своей машины и от собственных ловких маневров в потоке транспорта. Он был доволен тем, как изменился голос Дженис в конце их разговора, переходя от отчаяния к спокойствию и новой надежде, а также тем, что она первым делом обратилась именно к нему. Во время остановки на красный свет он быстро осмотрел себя в зеркале заднего вида, убедившись, что его галстук и прическа в порядке, а заодно полюбовавшись своим серьезным, вполне мужественным лицом. И лишь раздраженные автомобильные гудки сзади заставили его перевести взгляд на уже горевший зеленым светофор.
Борг заметил его сразу, как только вошел в бар на первом этаже «Коммодора». Джон Уайлдер сидел в одиночестве за столиком у дальней стены и, подперев лоб рукой, не отрывал взгляда от своего бокала. В планы Борга входило изобразить эту встречу совершенно случайной, что было не так уж и трудно: они оба работали в офисах по соседству и вечерами нередко встречались в этом баре, пропуская по паре бокалов перед тем, как разъехаться по домам. И сейчас, дабы все выглядело естественно, он пристроился на табурете у стойки, заказал виски с содовой – «сделайте послабее», – сосчитал до ста и только потом рискнул еще раз бросить взгляд на Уайлдера. Никаких перемен. Он пятерней взъерошил себе волосы, что само по себе уже говорило о многом, ибо Уайлдер всегда тщательно (чтобы не сказать тщеславно) следил за своей прической. Лицо его находилось в тени, что не позволяло определить степень его опьянения, или усталости, или… черт знает чего еще. В остальном же он выглядел так же, как всегда: низкорослый, но ладно скроенный, в добротном деловом костюме, при свежей рубашке и черном галстуке. На полу рядом с его коленом примостился дорогой чемодан.
Борг вновь повернулся к бару, надеясь, что Уайлдер его все же заметит и обратится первым. Потом досчитал до ста и, прихватив свой бокал, нарочито ленивой походкой пересек зал.
– Привет, Джон, – сказал он. – А я думал, ты в Чикаго.
Уайлдер поднял голову. Выглядел он ужасно: очень бледный, с бусинками пота на щеках и подбородке, с расфокусированным взглядом.
