– Солидная сумма.
– Я не сразу в это поверила. – (На мгновение Уайлдер увидел в ней богатую девочку, похваляющуюся щедрым папиным подарком на день рождения.) – Но он сказал, что я уже не ребенок и вполне могу брать на себя ответственность. И еще он сказал так: «Если ты нацелилась на такое дело, ты явно не собираешься быть бедной». И, Джон… – Она достала из пачки сигарету и прикурила ее от золотой зажигалки, возможно также подаренной ее отцом, хотя это мог быть и подарок от Честера Пратта. – Джон, я очень хочу сделать фильм в Голливуде, но не хочу ехать туда в одиночку. Я предпочла бы заняться этим вместе с тобой.
– Вплоть до нового появления протрезвевшего Честера Пратта?
– Я ожидала примерно такой реакции. Как я могу тебя убедить? Знаешь, прошлой ночью я перечитывала тот сценарий Джерри и плакала, думая о тебе. Послушай… – Она положила сигарету на край пепельницы, потянулась через стол и обеими руками сжала его кисть; и в тот миг Уайлдер понял, что изначально привлекало его в этой девушке даже больше, чем ее прекрасное тело: то был ее голос. – Послушай. Почему бы тебе не поехать со мной? Или у тебя есть более интересные планы на будущее?
– Дженис, – сказал он спустя несколько вечеров, – у меня к тебе важный разговор.
Он решился взглянуть ей в лицо лишь после того, как самое трудное было произнесено: он хотел с ней разойтись; он уезжал в Калифорнию; у него появилась возможность стать продюсером; у него была другая женщина, – а когда все же поднял глаза, то увидел ее бесстрастное лицо. Он так и не понял, было ли это проявлением «цивилизованности», или она просто остолбенела.
– …денег на моем банковском счете тебе и Томми хватит года на два, – продолжил он. – Хотя вам вряд ли придется ждать так долго. При любом раскладе я начну регулярно высылать вам деньги самое позднее через год, а может, уже и через полгода. И разумеется, я всегда…
– То есть ты уже все для себя решил, – прервала его Дженис.
– Да, решил.
– Тогда любые мои слова будут бесполезными, да?
Она встала с кресла и отошла на несколько шагов, высоко подняв плечи. Когда она повернулась, Уайлдер ожидал увидеть гневную гримасу, но лицо ее было спокойным и даже красивым – на свой простоватый манер. Взгляд ее был ясен и светел.
– Ох, Джон, – произнесла она, – а ведь мне начало казаться, что у нас с тобой все хорошо.
– …И я пробуду там долго, – говорил он сыну следующим вечером. – Может, полгода, а то и дольше. Но мы будем поддерживать связь.
– О’кей, папа.
– А когда я там обустроюсь, возможно, ты прилетишь ко мне в гости. Как тебе такая перспектива?
– Было бы здорово.
– Думаю, для тебя перелет на Западное побережье станет хорошим приключением. В Лос-Анджелесе есть что посмотреть – кстати, и бейсбол там отличный.
– О’кей, папа.
– Это самая большая глупость, какую я слышал в своей жизни, – сказал Джордж Тейлор. – Бросая всех своих клиентов, ты не только ставишь меня в трудное положение, но и демонстрируешь полную – полнейшую – безответственность. Помчаться в Калифорнию, не имея никакого понятия… Джон, это же так глупо: потратить много лет на создание чего-то стоящего, а затем просто послать все к черту. А что будет с Дженис, ты подумал? Что будет с твоим сыном?
– Они хорошо обеспечены.
– Я не об этом. Я о том, что человеку нужен собственный дом, черт возьми! Ты хочешь эту девчонку, отлично, так имей ее в свое удовольствие, но помни простое правило: никогда не гадь там, где ешь.
Судя по багровому лицу и надутым губам Джорджа, он был расстроен и в то же время доволен тем, что высказался без обиняков.
– Ладно! – продолжил он, выставляя перед собой ладони, как будто готовился отразить удар. – Ладно, пусть это меня не касается, но вот это… – он ткнул указательным пальцем в поверхность своего стола, – вот это уж точно мое дело. Это вся твоя карьера, Джон, которую ты выбрасываешь псу под хвост.
– Я никогда не думал об этом как о «карьере», Джордж. По правде говоря, мне никогда не нравилась эта работа.
Тейлор воздел глаза к потолку:
– Никогда не нравилась, это ж надо! Стать лучшим в своей профессии, а потом вдруг решить, что никогда… А, к черту! Устал я с тобой спорить. Ведешь себя не как серьезный мужчина, а как чокнутый тинейджер. Фильмы! Скажи, Христа ради, что ты вообще знаешь о фильмах?
– Давайте посмотрим, – сказал доктор Бринк, листая страницы толстенной, похожей на энциклопедию книги. – Лос-Анджелес. У меня нет знакомых врачей в тех краях, но с медицинским центром Калифорнийского университета промаха быть не должно. Запишите это имя: Бертон Л. Роуз. Наверняка это компетентный специалист, раз он возглавляет отделение психиатрии.
С этими словами он закрыл справочник.
– А теперь к вашим лекарствам. Не вижу необходимости что-либо менять. Если таблетки закончатся, обратитесь с моими рецептами к Роузу. Будь это обычная деловая поездка, я бы этим и ограничился, но сейчас меня немного беспокоит… неопределенность ваших планов.
– Меня это беспокоит тоже.
– Очутившись в непривычной обстановке, вы будете часто попадать в стрессовые ситуации.
– Именно этого я и боюсь, доктор. Точнее сказать, не боюсь, а испытываю некоторые опасения.
– Опасения, верно, – молвил доктор так, словно сам пытался подобрать нужное слово и теперь был рад подсказке.
Он задумчиво постучал колпачком серебряной ручки по своим зубам и начал заполнять рецептурный бланк.
– Не будем рисковать. Поступим следующим образом. Я выпишу вам три дополнительных препарата, которые следует принимать только в критические моменты, когда вы окажетесь на грани срыва. Скрепите их резинкой и спрячьте поглубже в свой чемодан. Отдельно от остальных лекарств. Это будет ваш «комплекс экстренной помощи». Понятно?
– Вполне. И еще, доктор. Возможно, мы с вами больше не увидимся, и потому я хотел бы сейчас поблагодарить вас за… вы понимаете… за все…
– Не стоит благодарности, – сказал Бринк, вставая и пожимая ему руку.
– Было приятно иметь с вами дело.
Глава восьмая
Аэропорт Лос-Анджелеса изрядно потрепал им нервы, и Памела уже чуть не плакала, когда их взятый напрокат автомобиль наконец-то выехал со стоянки и углубился в лабиринт автострад.
– На что мне ориентироваться? – спросил Уайлдер, имея в виду огромные бело-зеленые дорожные указатели, которые появлялись один за другим, проносились над их головами и исчезали позади.
– Ориентируйся на бульвар Сансет, – сказала она. – По крайней мере… осторожнее, Джон!.. По крайней мере, для начала это подойдет.
Уайлдер дважды побывал здесь в кратких деловых поездках, но все его знания об этом городе сводились к тому, что Лос-Анджелес не был настоящим городом в обычном понимании. По нему можно было проехать много миль в любую сторону и не встретить ни одного нормального городского квартала, а район города, именуемый Голливудом, представлял собой настоящую головоломку. Так что он был согласен с Памелой: начинать свое пребывание здесь все же лучше с бульвара Сансет, чем с Голливудского бульвара и Вайн-стрит.
