– Пока трудно сказать. Я еще не обмозговал это как следует.
– А я жутко разочарована. Я думала, что его устраивает наш фильм в нынешнем виде, а он свернул куда-то в другую колею. Только представь себе, Джон, где бы мы сейчас были, если бы Джулиан в свое время довел «Бельвю» до кондиции. Мы бы приехали сюда с готовым фильмом и сейчас вели бы переговоры с дистрибьюторами, вместо того чтобы обхаживать всяких эдгаров фрименов и карлов манчинов.
В ответ он посоветовал ей забыть об Эдгаре Фримене. Другое дело Манчин. Как-никак он собрался показать сценарий неким серьезным людям, а это может привести к самым неожиданным последствиям.
– Лично я не считаю этот день потерянным зря, – заключил он, глядя вперед на дорогу и размышляя о том, как поднять ей настроение этим вечером: например, пойти в лучший из уже известных им ресторанов, освежить парой бокалов угасающий огонек джина с тоником, найти в меню какие-нибудь экзотические блюда и сдобрить их соответствующими винами. Попутно он смог бы убедить ее в том, что идея Манчина, если подумать, не такая уж и отстойная…
– А я говорю, это полный отстой, – упрямо возразила она, вертя в пальцах ножку коньячного бокала. – Чушь собачья. Ведь из его идеи следует, что любой человек, проведя всего неделю в Бельвю, обречен быть психом всю оставшуюся жизнь. Ну разве это не глупо?
Он чувствовал себя так, будто вновь пытается ей доказать, что «Ганга Дин»
– это лучший мальчишеский фильм всех времен.
– А по-моему, ничего такого из этой идеи не следует, – сказал он. – Во всяком случае, ее можно будет подать в правильном ключе, если найдем хорошего сценариста. Да, я согласен, что Манчина сегодня порядком заносило, но в его болтовне звучали и здравые нотки. Хороший сценарист сможет оживить нашего героя-созерцателя, сделать его полнокровным персонажем со своими уникальными проблемами. И тогда история его падения будет следовать своей логике. Неужели ты этого не видишь?
– Нет.
– Ты просто в дурном настроении. Послушай, мне этот Манчин тоже показался самодовольным болваном, однако он может быть нам полезен. Давай – по его же словам – мыслить шире.
– О’кей, – сказала она, – все равно, кроме этого, мы мало что можем сделать.
Не прошло и двух недель, как они вновь прибыли в особняк Манчина, и на сей раз им составляли компанию еще четверо мужчин. Один из них был юристом, которого порекомендовал отец Памелы, другой был юристом Карла Манчина, а еще двоих – невысоких, темноволосых и похожих, как родные братья, – он назвал своими деловыми партнерами. И в финале этой встречи – после согласования и подписания нескольких мудреных документов – они оформили учреждение продюсерской компании.
– Это обычная практика? – спросила Памела. – Как-то уж очень все легко и быстро получилось.
– Вам так показалось потому, что у нас грамотные юристы, – сказал Манчин, наклоняя шейкер с мартини над ее бокалом. – Теперь осталось утрясти кое-какие организационные вопросы, и можно приступать к работе над фильмом.
– Итак, мы в деле, – сказал Уайлдер, когда они вечером возвращались домой. – Мы с тобой продюсеры.
– Да, и это, наверно, следует как-то отпраздновать, да только я не чувствую особой радости. Мне по-прежнему не нравится идея Манчина.
Очень скоро – едва ли не слишком скоро, как им показалось, – было устроено совещание с участием сценариста, раздобытого Манчином через одно из двух-трех ведущих агентств, в которых у него были связи. Им оказался высокий, тучный и нервный тип по имени Джек Хейнс.
– …Я вижу главного героя семейным человеком, – говорил Хейнс, бесшумно перемещаясь по плитам террасы в замшевых ботинках, которые выглядели бы точь-в-точь как у Манчина, будь они новыми и чистыми. – Он несчастлив в браке, он не ладит со своими детьми, он чувствует себя загнанным в угол. При этом он вполне обеспеченный представитель среднего класса. Пока не знаю, чем он зарабатывает на жизнь, но пусть это будет что-нибудь хорошо оплачиваемое, но по сути своей бессмысленное – скажем, рекламный бизнес. После выписки из Бельвю он напуган и растерян, он не находит себе места. Возможно, попадается на удочку одного из этих шарлатанов-психоаналитиков, что позволит нам разбавить сюжет юмором – черным юмором, конечно же, – а затем он встречает девушку. Эта девушка…
– Придержи коней, Джек, – прервал его Карл Манчин. – Вижу, ты основательно подумал над сюжетом, но у меня такое чувство, что все до сих пор тобой изложенное состоит из сплошных клише. Тоскливый рекламщик в сером фланелевом костюме и так далее. Наш герой не должен быть приземленным обывателем, чей крах проистекает из никчемной, грошовой меланхолии. Мы создаем трагический сюжет. Нам нужен человек, обреченный судьбой.
– О да! – сказала Хелен Манчин.
Джек Хейнс быстро заморгал, явно уязвленный этим замечанием, однако он быстро оправился:
– На сей счет будьте спокойны, Карл, все нужные вам качества проявятся в персонаже по мере написания сценария. Сейчас я всего лишь намечаю пунктиром сюжетную линию, и вы не можете делать подобные выводы только на основании… Так я могу продолжать? О’кей. Девушка пытается ему помочь. Благодаря ей у героя появляется надежда, и в его жизни наступает счастливый период – на такой оптимистической ноте заканчивается вторая часть, а потом вдруг: бац! В третьей части все летит в тартарары. Ему не удается хотя бы отчасти реализовать обретенные было надежды; эмоционально он все еще привязан к прошлому. По своей сути он «темный персонаж», и эта его внутренняя тьма…
– Он покончит с собой?
– Нет, но его ждет, пожалуй, худшая участь. Он систематически разрушает все доброе и светлое, что еще осталось в его жизни, включая любовь девушки, и погружается в глубокую, безысходную депрессию. А под конец он попадает в психушку, по сравнению с которой Бельвю покажется просто курортом. Я уверен, Карл, что, когда это будет изложено на бумаге, вы найдете там достаточно трагизма и обреченности. В герое с самого начала присутствует тяга к саморазрушению.
На этом он закончил, и только дрожь в руках – которую он попытался унять, прикурив сигарету, – выдавала его волнение.
– Не знаю, не знаю, – протянул Манчин. – Чего-то здесь не хватает, что-то упущено. А вы как думаете?
Уайлдер был настолько встревожен первой частью выступления Хейнса (Кто такой этот Джек Хейнс? Откуда он узнал все эти подробности?), что охотно воспользовался бы случаем его забраковать – и тогда они взяли бы другого сценариста с другим набором идей, – но решил обойтись без скоропалительных заявлений.
– Я понимаю вашу озабоченность насчет клише, Карл, однако мне сложно делать выводы о том, что еще не написано.
– А мне это показалось интересным, – сказала Памела, и Уайлдер взглянул на нее с недоумением, поскольку был уверен, что она воспримет этот сюжет в штыки.
– И где это все будет происходить? – спросил Манчин. – В Нью-Йорке?
– По большей части да, но я еще не проработал этот вопрос. Если хотите сменить место действия, это не проблема: он может уехать с девушкой куда угодно.
