– Нет, не вылезайте! Теплая ванна пойдет вам на пользу.
– О боже мой!
Он натянул штаны прямо на мокрое тело и устремился к двери, но служанка преградила ему путь и, когда они столкнулись, сгребла его в охапку. Она была очень мягкой и очень сильной.
– Я не собираюсь убегать, – сказал он. – Я хочу явиться с повинной.
Он сумел освободиться от захвата и устремился к двери, но она настигла его уже на пороге. Продолжая борьбу, они спустились с крыльца и начали продвигаться по короткой дорожке от дома к тротуару. Несколько прохожих остановились, заинтересованные происходящим.
– Я убийца. Я убил Кеннеди! – твердил он.
– Нет, вы этого не делали, мистер Уайлдер. Его убил Освальд.
– Я убивал негров! Я убивал негров по всему Лос-Анджелесу!
– Это неправда…
Раз за разом пытаясь вырваться, Уайлдер подумал о самом худшем, что он мог совершить, и тут его осенило:
– О боже, я убил свою жену и своего ребенка!
Она изменилась в лице.
– Да, это так, мистер Уайлдер, – сказала она, – и как раз поэтому мы пытаемся вам помочь.
Он наконец-то вырвался и побежал вдоль тротуара, но уже через несколько шагов угодил в руки поджидавших его – нет, не полицейских, а четверых молодых негров, одетых во все белое.
– …Спокойно, мистер Уайлдер, – сказал один из них. – Дальше вы проследуете с нами.
Двое схватили его за руки, двое за ноги; и последнее, что он увидел, когда его запихивали в машину «скорой помощи», был доктор Чедвик, стоявший перед дверью управляющего и с мрачным одобрением наблюдавший за этой сценой.
– …Поехали, мистер Уайлдер.
Хлопнули дверцы, и машина резво тронулась с места. Он не мог выглянуть наружу и видел только своих спутников – двое ухмылялись, явно довольные
успешным задержанием, а двое других выглядели устрашающе. Неужели он и впрямь убил Дженис и Томми? Но как?
Поездка оказалась недолгой. Вскоре Уайлдера извлекли из машины, и перед его глазами закачались, кренясь то в одну, то в другую сторону, стены и потолок коридора, а потом открылась дверь, и он увидел белую комнату, где еще один негр, высокий и худой, стоял рядом с наполовину приподнятой двухсекционной кроватью.
– Это мистер Уайлдер? – спросил худой негр. – Давайте его сюда. Добро пожаловать в «Эльдорадо».
В считаные секунды он был переодет в больничную рубашку, помещен на кровать и привязан к ее раме за кисти и щиколотки эластичными белыми ремнями. Ему вспомнился слепой старик в Бельвю, кричавший: «У меня люцидации!» Однако он догадывался, что находится не в больнице: уж очень зловещими были улыбки здешнего персонала. Он был не пациентом, а узником.
– …разыскивается для допроса по поводу жестокого убийства его раздельно проживающей супруги и их несовершеннолетнего сына Томаса, – между тем говорил Уолтер Кронкайт. – Он сумел ускользнуть от полиции, но был схвачен членами подпольной ячейки «Черных националистов», которые рассчитывают получить за него выкуп…
– Меня зовут Рэндольф, мистер Уайлдер, – представился худой негр, – и я здесь главный.
– Мне нужно домой, – сказал Уайлдер. – Я хочу своими глазами…
– Никуда вы отсюда не уйдете, мистер Уайлдер. Вы останетесь здесь, с нами. Кстати, вы заметили, что я говорю на «правильном английском»?
– Я действительно убил жену и сына?
– Не спрашивайте меня об этом. Разбирайтесь сами со своей совестью. И не советую тратить силы на попытки освободиться от этих ремней: вы надежно привязаны.
– Как долго… как долго вы меня тут продержите?
– До тех пор, пока мы от вас не устанем. А может, и дольше.
– Что вы со мной сделаете?
– Будем держать вас связанным, пока не начнете вести себя смирно. А там посмотрим. Мы много что можем с вами сделать. Не хотите посмотреть телевизор?
– Нет. Не включайте его. Прошу вас, не включайте!
Но Рэндольф уже возился с настройками большого телевизора, коварно прикрепленного к стене прямо перед глазами Уайлдера. На экране возникло изображение детской ступни, помеченной тонкими черными линиями в тех местах, где она была переломана.
– Выключите это! Выключите!
– Мистер Уайлдер, если вы не заткнетесь, я буду вынужден сам вас заткнуть.
– О боже, дайте мне умереть. Просто дайте мне умереть.
– Я обдумаю вашу просьбу, мистер Уайлдер. Я приму ее во внимание.
Мертвая нога все еще медленно вращалась перед камерой, но голос Уолтера
Кронкайта, по счастью, слышен не был.
– Не могу настроить звук, – проворчал Рэндольф. – Проклятье! Мне что, придется теперь все время слушать только вас?
Он щелкнул переключателем, и нога Томми исчезла.
Чуть погодя в комнату вошел коренастый хмурый негр, вместо приветствия с порога пробормотав: «О’кей».
– Это Генри, мистер Уайлдер, – представил его Рэндольф. – Он будет какое-то время за вами присматривать. Генри, это мистер Уайлдер. Он говорит, что хочет умереть.
– Ну, это можно устроить запросто, – сказал Генри и, когда Рэндольф удалился, присел на стульчик рядом с кроватью. – Вы слыхали об электрическом стуле, мистер Уайлдер? – спросил он. – Так вот, под вами сейчас электрическая кровать. Мне достаточно лишь нажать эту кнопку… – Он продемонстрировал маленький пульт, соединенный с кроватью толстым изолированным проводом. – Но я не стану ее нажимать прямо сейчас. Сначала я хочу задать вам несколько вопросов. Вы ведь не жалуете чернокожих, не так ли, мистер Уайлдер?
– Это неправда, я всегда…
– Да, конечно, вы всегда голосовали за демократов, вы поддерживаете Движение за гражданские права и все тому подобное, вы восхищаетесь доктором Кингом, и вы считаете «просто ужасным» то, что случилось с Эмметтом Тиллом, однако я говорю не об этом. Я о том, что творится у вас в душе. А в глубине души вы хотите, чтобы нас всех просто не было. Наши губы кажутся вам слишком толстыми, а носы слишком плоскими, и вы содрогаетесь от отвращения при одной мысли о наших курчавых волосах. Все так и есть, мистер Уайлдер?
– Нет… нет…
– О, вы ничего не имеете против нас, когда мы говорим на правильном английском, как ваш приятель Чарли в Бельвю, правда? Так вот, у меня есть для вас послание от Чарли, который, к сожалению, не смог приехать и доставить его лично. А послание заключается в следующем…
С этими словами он поднял пульт и нажал кнопку. Раздалось электрическое жужжание, и приподнятая секция кровати под спиной Уайлдера начала плавно откидываться назад. Когда она проделала примерно половину пути до самой нижней позиции, Генри отпустил кнопку, и движение прекратилось.
– А теперь другое послание для вас, мистер Уайлдер, – сказал он. – На этот раз от Клея Брэддока – помните его? Это актер, которого вы привлекли к съемкам своего маленького артхаусного фильма. В колледже Марлоу, помните? Клей просил передать вам вот это – и, кстати, просьба была высказана на правильном английском.
