Я смотрю в его глаза, долго изучая их. Я ошиблась, придя сюда работать, я ошиблась, что подошла к этому столику, опрокинула кофе на эту девицу.
Медленно провожу ладонью по руке Дениса, осторожно убираю ее от своего лица, он не сопротивляется.
– Мне не нужна эта работа, если ты будешь водить сюда своих девиц.
Я ухожу. И пусть я сказала, не совсем подумав, но это первое, что пришло мне в голову, я не собираюсь об этом жалеть.
Денис ловит меня за руку.
– Что? – Неохотно оборачиваюсь. Точнее, делаю вид, что неохотно.
Он смотрит на меня, и я вижу, что хочет что-то сказать мне, но не может. Словно его язык, не хочет подчиняться. Я знаю это чувство, когда не можешь произнести то, что должен, то, что приходит на ум то, что кажется правильным и неправильным. Я даю ему минуту, хотя знаю, что это бесполезно. Сама не знаю, что хочу услышать.
– Она мой деловой партнер, ясно?
То есть колебался он из-за этого? Я вскидываю одну бровь, как бы говоря «Продолжай, я слышу тебя».
– Ты, возможно, сорвала мне сделку.
– Или хороший трах.
– Ты редкостная дура.
Он прав, я не просто дура, я кретинка, больная на всю голову идиотка. Я готова растоптать в себе любую малейшую частичку еще оставшегося во мне чувства собственного достоинства. Я не знаю, когда я стала такой.
– Мне нужно идти работать. – Высвобождаю свою руку.
– Я решу вопрос с пролитым кофе.
Я быстро киваю и ухожу. Подхожу к бару со страхом того, что мне кранты. Конечно, убить меня не убьют, но вот в том, что меня вышвырнут в первый рабочий день, я не сомневалась. Саша смотрит на меня недобрым взглядом, скривив лицо.
– Все нормально, идиотка. Мы откупились бесплатным капучино.
– И все?
С трудом верю в это.
– Ну-у. Богдан умеет строить глазки.
Парень за баром улыбается мне, как бы говоря «Не за что».
– Спасибо.
– Не вздумай вытворить что-либо подобное. Ты поговорила с красавчиком? Долго вас не было.
– Не успела. Обязательно поговорю… с ним.
Прежде чем замечаю, как глаза Саши округляются, чувствую, как что-то горячее растекается по моей голове, затем по лицу, вниз по шее.
– Спасибо за кофе, дрянь.
Я чуть не сбиваю эту блондинистую стерву с ног, когда бегу в дамскую комнату. Шах и мат, Кристина. Удивительно, что мне не поднесли спичку прямо к волосам.
Второй раз за эти годы, я снова вспоминаю это. Его одежда полыхнула, как факел. Он был пьян и, это лишило его способности здраво мыслить. В тот момент, он начал отбиваться от огня руками, а я не знала, что мне делать. Я не могу даже представить, что чувствует человек, когда его одежда горит прямо на нем. Если бы это была не моя вина, со мной бы не происходило всего этого дерьма. Слышали о бумеранге? Суд оправдал меня, и я заставила верить себя в то, что я права, я заставила себя забыть о том дне. Мы были так глупы, думая, что ничего плохого с нами произойти не может. Все мы были такими однажды.
Включаю холодную воду, быстро умываюсь, упираюсь руками в керамическую раковину и даю волю эмоциям. Хлопок двери. Не нужно поднимать голову, чтобы узнать, кто вошел. Я знаю.
Мне так стыдно и противно от самой себя, что я готова провалиться сквозь этот пол. Это первый раз за последние годы, когда я позволяю себе, так раскиснуть из-за подобной ерунды, я сдалась. Прямо сейчас, кажется из-за сущего пустяка: пролитого на голову кофе. Подумаешь, ха!
– Ты в порядке?
Его голос сотрясает мои органы, мои конечности, даже, наверное, волосы. Я опускаю голову еще ниже и начинаю рыдать, закусываю нижнюю губу, чтобы прекратить издавать эти ничтожные звуки, от которых тошнит даже меня. Косметика на моем лице, должно быть уже пошла в пляс.
– Тебе больно?
Денис приближается, чувствую его тепло, оно совсем рядом. Его голос звучит необычно для него, неуверенный, словно ему впервые дали в руки плачущего младенца и он не знает, что с ним делать. Я пытаюсь заставить себя заткнуться, мысленно бью себя по лицу, стараюсь думать о хорошем, о светлом будущем и прочим розовом дерьме, но въевшаяся в меня ничтожность никуда не исчезает, я думаю, что родилась такой.
Он берет меня за плечи и разворачивает к себе, я не нахожу в себе сил, чтобы взглянуть ему в глаза. С меня стекают остатки капучино, воды и слез, перемешанных с тушью для ресниц.
– Я отвезу тебя в больницу, хорошо?
– Лучше присмотри за своей Барби. – Я ехидничаю, хотя совсем не хочу этого. Защитная реакция.
Тяжелый выдох. Пальцы касаются моего подбородка и осторожно поднимают мое лицо вверх, так чтобы глаза в глаза. Теплая ладонь касается моей щеки, вытирая слезы и возможно, остатки кофе.
– Уверена насчет больницы? У тебя покраснение. вот здесь. – Денис проводит указательным пальцем по моей щеке. – Ни черта не понимаю в этом, но, кажется, так выглядит ожог.
Словно, не слышит, что я говорю.
– Нет никакого ожога, со мной все в порядке, вали, решай свои дела.
– Мои дела здесь окончены, твои, кстати тоже.
– Ха.
– Поверни голову.
Он крутит мое лицо в разные стороны, пытаясь высмотреть что-то там.
– Прекрати меня трогать! – Я бью его по рукам.
– Мы уходим отсюда. – Денис хватает меня за предплечье и толкает вперед, я упираюсь ногами в пол.
– Ты уходишь. Я не твоя собственность, ты больше не можешь мною командовать.
– Ты такой ребенок. Стой здесь, я сейчас вернусь.
Водой пытаюсь смыть, размазанную под глазами тушь, Денис возвращается, достаточно быстро. Он не один. Проталкивает вперед блондинку, с которой недавно мило болтал.
– Дэн, ты шутишь? Она просто официантка.
Девушка в недоумении, словно не понимает, что происходит, как и я, собственно говоря.
– Я жду.
– Извини. – Бормочет она.
Барби обращается ко мне. Сложив руки у себя на груди, и она даже не смотрит в мою сторону.
– – Неправдоподобно. – Грубым тоном говорит Денис. Мои глаза постепенно округляются. Он заставляет эту куклу извиняться передо мной? Передо мной?
– Извини. – Более мягко повторяет она, подкатив на секунду глаза.
– «Извини» за что? – Вновь вмешивается Денис.
– Дэн, мы не сможем так работать.
– Плевал я на твой фонд. Извиняйся.
– Хватит! Мне не нужны извинения, я сама виновата. – Влезаю я.
– Видишь, официантка сама виновата. Не будь дураком.