Я выглядываю из-за плеча Наилия и переживаю, что Марк вот-вот устанет и пропустит удар. Почему-то уверена, что боль будет невыносимой. Воины кружат по залу, и я понимаю, чего добивается Марк. Оттеснить мастера от нас ближе к стене, где стоят посохи. Деревянные, выстроенные в ряд от короткого к самому длинному.
Наилий заводит руки назад, чтобы я не убежала из-за его спины. Разворачивается каждый раз так, чтобы стоять между мной и дерущимися. Они одновременно добираются до посохов, и зал наполняется шумом яростных ударов.
– Останови это, – испуганно шепчу я.
– Ни разу не видела поединок? – улыбается Наилий, обернувшись ко мне. – Не переживай. Калечить друг друга не будут.
Утешил. Так успокоил, что теперь я забываю дышать, смотря на то, как свиваются в узоры деревянные посохи. Описывают дуги и с громким треском приземляются на каменный пол. Хорошо хоть не на голову или спину Марка. Мастера я как-то сразу перестаю любить и записываю во враги. Невозможно так долго держать высокий темп. Когда-нибудь это прекратится?
Приемы становятся все более изощрёнными. Теперь Марк отталкивается посохом от пола, подгибая ноги и зависая в воздухе, чтобы рухнуть на противника. Пропускает два удара и оказывается прижатым к полу. Вывернут в захвате так, что мне от страха слышится треск костей.
– Он проиграл? – спрашиваю Наилия.
– Мастера невозможно одолеть, – кивает генерал и делает несколько шагов вперед.
– Достаточно, – неожиданно спокойно объявляет начальник интерната и отпускает Марка. – Неплохо для выпускника. А что за стиль ты практиковал тремя последними ударами?
– Генеральский, – отвечает Марк, усаживаясь на пол и разминая шею, – имени Его Превосходства Наилия Орхитуса Лара.
Мастер обжигает генерала пятой армии ледяным взглядом и цедит сквозь стиснутые зубы.
– Настоящий воин скромен в словах и поступках.
– Умерен в пище и равнодушен к зову плоти, – продолжает Наилий, – только величием духа постигает он свою силу.
– А ты привел женщину в интернат, – заканчивает мастер.
Наверное, мне должно быть стыдно, но вместо этого вскипаю злостью. Какой ужасный проступок. Нет ему прощения и достоин Наилий самой суровой кары. Оскверняю своим присутствием обитель силы и храм настоящих воинов, да? Чудесно. Лучше спать на камнях под открытым небом, чем выслушивать нечто подобное! Собираюсь развернуться и уйти, но генерал не дает. Берет за руку и спрашивает мастера:
– Достойно ли воина отказать в убежище и защите женщине?
Начальник интерната морщит длинный крючковатый нос и еще раз оглядывает непрошеную гостью с ног до головы.
– Ваша жизнь в опасности?
Проглатываю десяток ядовитых слов и отвечаю.
– Не более чем жизни Их Превосходств.
Мастер резко оборачивается к Наилию, а потом переводит взгляд на Марка.
– Вы можете остаться. Все вместе. Я хочу знать, что происходит. Женщина пусть ждет здесь.
Почему нельзя начать общение с вопросов? Зачем махать посохом? Не дано мне постичь мужскую логику. Наилий ободряюще кивает, отпускает мою руку и уходит вслед за мастером и Марком.
Не знаю, как долго придется ждать. Стульев здесь нет, только возвышение, на котором сидел мастер и вдыхал дым от горящих палочек из сандалового дерева. Догадываюсь, что если сяду туда – целой и невредимой из интерната не уйду. Придется стоять и от скуки пересчитывать посохи у стены. Интересно, они подбираются по росту или по возрасту? А может быть по заслугам? Кто сильнее – у того посох самый длинный?
Надо будет расспросить Наилия, когда вернется.
Глава 11. Интервью Создателя
От скуки меряю шагами зал для тренировок. Вечерние лучи светила гаснут и молчаливый мальчик включает освещение. Он же чуть позже приносит мне подушку и отдает с поклоном. Дежурный? Совсем юный и худой. Такого обнять и приласкать, а не гонять с посохом. Только я устраиваюсь сидя и складываю под себя ноги, как боковая дверь распахивается, выпуская Наилия.
– Создателя по телевизору показывают, – без предисловий заявляет генерал. Вскакиваю с подушки и бегу к нему в открытую дверь. Внутри крошечная комната так же без мебели, на полу сидят мастер и Марк, а с телевизионной панели на стене смотрит Создатель. Живой, здоровый и очень серьезный. Я переживала, где он. Сам сбежал или похитили его? Думала, что он в браслетах и в клетке или в комнате с мягкими стенами. Но даже представить не могла, что услышу его голос так скоро.
– Реальные, видимые нами факты говорят о том, что наше общество состоит из четырех слоев. Ремесленников, звезд, правителей и мудрецов.
Значит, я пропустила только вступление про генетически приобретенный опыт и перерождение души. Тезисы своей теории излагает мудрец со всех экранов на трех материках. Раскрывает военную тайну. Оба генерала злы и молчаливы, а мастер не отрывается от телевизионной панели. Ноги не держат меня, ощущение надвигающейся беды противно крутит живот. Опускаюсь на пол и скукоживаюсь под синим взглядом Создателя. Сколько раз я слушала его теорию? На стуле в общем комнате центра, через перегородку в боксе для буйных, ночью в карцере по рации. Знаю наизусть и могу повторить по словам, развернуть любую мысль и свернуть до короткого тезиса. Теория рождалась и формулировалась при мне. Я – часть её и она навсегда часть меня.
– Ремесленники работают с природой, своими руками делают продукты прямого потребления, услуги, – ровно и четко говорит Создатель, делая паузы для зрителей на осмысление услышанного. – Звезды создают дискурс, что в общем смысле можно назвать процессом общения. Продуктом правителей является власть. Они структурируют все нижележащие слои, создают правила и законы. Мудрецы – четвертый слой, который пока, к сожалению, не сформирован.
– Всех сдаст, – качает головой Марк, а Наилий согласно кивает. Не могу решить для себя, рада или нет такой известности. Правители по своей природе консерваторы, приверженцы систем и адепты порядка. Любые кардинальные изменения выводят их из себя. С генералов станется объявить нас опасными и уничтожить так, что никто об этом не узнает. Убили уже один раз на бумаге.
– У каждого слоя есть системные требования, – продолжает Создатель. – То, что цзы’дарийцы хотят. То, что им помогает реализоваться. У мудрецов они простые – думать. У правителей задача – научиться управлять, строить системы, у звезд интересы заключаются в возможности общаться, в свободе. Ремесленнику важно работать. Но законы общества пишут правители, подстраивая под свои нужды. Невозможно достойно жить, просто делая свою работу, у нас не существует свободы и равенства, а тех, кто думает иначе, объявляют сумасшедшими.
Почти слышу, как взрываются маленькие бомбы, сотрясая глобальную систему. Отклика пока нет, ропот слишком тих, но Создатель только начал. Теперь он рассказывает о психбольницах, карцере и психотропных препаратах. О фиктивной смерти десятков мудрецов и двух центрах на территориях пятой и девятой армий. Камера берет общий план, и я вижу в кресле рядом с Создателем второго пропавшего мудреца – Маятника. Он отстраненно смотрит в пустоту и абсолютно равнодушен к происходящему. Зато каждое слово чутко ловит и отыгрывает мимикой жалости и сочувствия ведущий выпуска новостей. Задает вопросы, старательно изображая, как он раздавлен ужасной истиной.
