Ксения сидела на колченогом табурете и с тоской следила за тараканом, бойко бегущим по стене родительской кухни. Отец был на работе, братья в школе, а мать и больная температурившая Машка, наоборот, казались вечными узницами убогой квартирки.
– Как она? – Ксения кивнула в сторону комнаты.
– Да болеет все! – Нина Гавриловна поставила перед дочерью тарелку макарон, после чего вытерла руки о грязные треники. – Кушай! Правда, у нас даже чая нет. Но ты же знаешь – денег нет совсем.
– Я же принесла деньги!
Ксения посмотрела на тарелку с серыми слипшимися макаронами. Последние два дня девушка практически не ела, аппетит проснулся прямо-таки волчий, и она моментально проглотила обед. Нина Гавриловна осуждающе посмотрела на дочь, но добавки не предложила. Скоро из школы вернутся братья, придет с работы отец, а в этой семье все порции были распределены строго.
– Много ли ты приносишь! – Мать в отчаянии всплеснула руками. – Разве ж это деньги?
Ксении хотелось возразить. Ведь она отдавала матери ровно половину зарплаты, а на свою часть снимала квартиру, покупала еду и иногда вещи. Для нее это были большие деньги, ОЧЕНЬ большие. Возразить очень хотелось, но девушка посмотрела на полную, опухшую от постоянных слез и проблем старуху, в которую превратилась ее сорокалетняя мать, и промолчала. У Нины Гавриловны были седые грязные волосы, плохие зубы и выражение вечного страдания в глазах. «Какое счастье! Максим ведь ее не видел!» – подумала Ксения, и ей тотчас стало плохо. Стыдиться собственной матери – плохо, но в данной ситуации отчасти объяснимо.
– А отец твой на работе сутками. Говорит, кризис какой-то люди обещают… – мать присела напротив и протянула Ксении кружку с кипятком. В кружке плавали крупные листья неведомого растения. – Это липа, тетя Катя принесла, вот и пьем вместо чая, – пояснила Нина Гавриловна.
– Какой кризис? – Ксения пожала плечами. – В 1998 году никакого уже кризиса не будет. Откуда ему взяться-то?
– Вот и я так думаю, – отозвалась мать. – Но люди-то говорят другое. А у нас в банке уже много денег скопилось. Думаю, к Новому году снимем, обменяем нашу на двухкомнатную. Братья-то выросли, совсем не развернуться вчетвером в этой хатке. Хорошо хоть, ты от нас съехала. Как бы мы все здесь ютились, просто не представляю.
Ксения молча прихлебывала странный напиток.
– Ты больно худая стала! – Мать смерила ее недобрым взглядом. – Трахаешься, что ли, много?
Девушка вздрогнула и едва не пролила отраву на стол:
– Мама!
– Что мама? – Нина Гавриловна усмехнулась. – Знаю я вас, нынешнюю молодежь! Вам же ничего не надо! Только деньги да трах (она так и сказала: «трах») подавай! Куришь вон, я знаю! Худая как доска. С Максом из койки не вылезаете?
Нина Гавриловна ненавидела Макса, потому что Ксения имела глупость рассказать матери о том, как Макс отказался с ними знакомиться.
– Я работаю, мама! – Ксения вспыхнула. – Днем учусь, ночами работаю. Ты думаешь, на какие деньги я живу?
– Ну, смотри! – мать отмахнулась от оправданий, как от надоедливой мухи. – Залетишь, домой не приходи. Не пущу! У нас и так жить негде, только тебя с твоим ребенком и не хватало.
Ксения поежилась: она вновь представила себя на месте Ольги и сполна прочувствовала весь ужас ситуации.
– Мне пора! – Допивать липовую отраву расхотелось.
– А с институтом как? Закончила уже или нет? Надо на нормальную работу устраиваться. А то эти копейки в дом приносишь!
– Скоро защита! Диплом получу, и все! Ладно, мама, мне пора! – Девушка поспешно обулась и вылетела из квартиры.
До больницы Ксения добралась довольно быстро – от родительского дома как раз ходил прямой автобус. Она даже приехала чуть раньше, чем было нужно. Пришлось немного погулять у дверей.
– Привет! – Едва Ольга переступила порог больницы, как достала сигарету и с наслаждением закурила.
– Привет! – Ксения оглядела подругу и с радостью отметила: выглядит та значительно лучше. У Ольги появился легкий румянец, круги под глазами уже не казались такими страшными и пугающими. Да и голос был довольно бодрый. – Ну, ты как?
– Отлично! – горько усмехнулась Ольга. – Из меня только что выскребли моего первенца, а так все просто замечательно. Жизнь продолжается!
Ксения замялась. Как положено утешать женщин в таких случаях, она не знала и поэтому решила сменить тему:
– А я сегодня у родителей была! Мать говорит, кризис все ждут какой-то!
Но попытка отвлечь Ольгу беседой на отвлеченные темы провалилась – она лишь неопределенно качнула головой, и подруги направились к остановке. До дома ехали молча.
Дома Ксения вновь взялась за реабилитацию подруги.
– Я еду приготовила! – Ксения показала на плиту. – Там картошка жареная и минтай. Тебе хорошо кушать сейчас надо!
– Спасибо! – Оля кивнула и наконец-то улыбнулась. – Ты хорошая подруга! Жаль, все остальные люди – дерьмо!
Ольга села на подоконник, ногами внутрь кухни, и молча закурила.
– Ты точно нормально себя чувствуешь? – Ксения не сводила с нее напряженного взгляда. – Ты какая-то странная.
– Ну, естественно… странная… – Ольга затянулась, – не каждый день я делаю аборт.
На кухне повисла гнетущая тишина. Ксения уселась прямо на пол, тоже закурила и теперь пускала дым в потолок.
– Да нет, Ксюш, все нормально… – нарушила тишину Ольга. – Все хорошо будет, я отойду. Сейчас поем, потом почитаю конспекты, ты не переживай. Такая уж наша бабья доля.
– Ты точно в порядке? – в который раз спросила Ксения и посмотрела на часы.
Пора было собираться на работу.
– Точнее некуда! – Ольга одарила подругу благодарным взглядом. – Теперь все будет хорошо, обещаю! Я тебе оставлю половину. – Оля кивнула на плиту. – Вернешься – поешь как следует, а то ты худая как доска.
У Ксении отлегло от души. Ольга, похоже, действительно взяла себя в руки, и все самое страшное осталось позади.
– Мне и мать сегодня об этом сказала, – рассмеялась Ксюша. – Прямо так и сказала: ты, мол, дочка, стала худая как доска!
– А покормить мать тебя не забыла? – как-то с вызовом отозвалась Ольга и тотчас выдохнула. – Ох, прости меня! Просто грустно. Никому мы с тобой не нужны!
– Мы друг другу нужны! – Ксения обняла подругу. – Я люблю тебя сильно-сильно.
– И я тебя! – Оля чмокнула ее в щеку. – Давай беги на работу, а то опоздаешь.
Ксюша вышла, а Ольга осталась стоять у открытого окна, опираясь о подоконник, в клубах сигаретного дыма.
Когда Ксения пришла на работу, там ее ждал Евгений, а дневной сменщицы уже не было.
– Что-то случилось? – Ксюша немного удивилась, увидев Женю в ларьке.
