– Что вы хотите? – после непродолжительной паузы уточнил пленный юноша. Было заметно, что за свою недолгую жизнь он чаще спрашивал, чем отвечал на вопросы.
– Ничего сложного, джентльмены, – Чиф продолжил не торопясь, короткими, заранее продуманными фразами – так, чтобы его понимал не только переводчик, но и все присутствующие:
– Сейчас мы идем к вам на базу. Высаживаемся. Наводим порядок. Потом исчезаем. Быстро и без проблем… Но для этого уважаемым господам необходимо нам немного помочь. Например, сообщить систему кодов и сигналов при подходе к берегу. Схему обороны: сколько там народу, где расположены огневые точки и минные поля, если они есть… Взамен обоим уважаемым господам будет гарантирована жизнь. И, разумеется, наша договоренность останется сугубо конфиденциальной, о ней никто никогда не узнает. Понятно?
Дослушав перевод, пленный юноша произнес несколько слов в ответ и презрительно улыбнулся.
– Что он сказал? – поторопил Чиф сидящего рядом повара.
– Ругается, – ответил тот. – Плохо ругается.
– Это напрасно. В таком возрасте надо больше уважать старших… Объясни ему, что умирать можно по-разному. Можно умирать очень долго и больно. Так долго и так больно, что в конце концов захочется рассказать все, что знаешь, но будет уже поздно. И никому не нужно… – человек, которого все называли Чиф, покачал головой:
– Кроме того, мы обязательно расскажем всем-всем друзьям и знакомым – конечно же по большому секрету! – что вы оба очень помогли в нашем деле. Не выдержали пыток – и помогли. Так что, молодой человек, умереть героем не придется… А предателей не прощают, верно? И память о них остается очень плохая.
Повар-азиат с невозмутимым лицом перевел.
Пленные обменялись взглядами – словно прощаясь перед далекой дорогой. Потом юноша опустил голову и выдавил из себя короткую, звонкую фразу.
– Он говорит, что согласен, – сообщил переводчик.
– Молодец. Умный мальчик, – похвалил пленного пирата Чиф.
– Слишком уж быстро, – недоверчиво подал голос кто-то из его людей.
– Посмотрим. Проверим.
В это время толстяк пленный вдруг обернулся к своему молодому товарищу по несчастью и залопотал что-то быстро и неразборчиво. Однако раненый юноша сразу же оборвал его парой коротких, похожих на змеиное шипение звуков, после чего демонстративно закрыл глаза.
– Эй, там, принесите карты! – скомандовал Чиф.
Из рубки немедленно передали по рукам ворох штурманских карт, бумагу и несколько аккуратно заточенных карандашей. Толстяк дернулся было навстречу, но, опережая его движение, Чиф коротко, не вставая с места, ударил пленного тыльной стороной ладони в переносицу:
– Сидеть, поросенок!
Очки отлетели далеко в сторону, прямо под ноги Алексею.
Чиф опять обратился к юноше:
– Не обращайте внимания, молодой человек. Прошу…
Раненый молча расправил разложенные перед ним листы. Достал откуда-то из середины знакомую карту, взял карандаш и в задумчивости склонился над столом. Некоторое время он молча разглядывал изображения отмелей, островов и извилистой береговой линии. Потом отвел руку подальше – и со всего маху, стремительно, снизу вверх воткнул себе в глаз острый грифель.
Все произошло так быстро, что никто из присутствующих не успел среагировать. Карандаш вошел в мозг под углом, почти до самого основания, и Алексею показалось, будто следующим, уже бессознательным и непроизвольным движением самоубийца попробовал вытащить его наружу… Впрочем, скорее всего, это была уже просто конвульсия умирающего организма.
Первым начал действовать Тайсон. Прыгнув с места, от переборки салона, он всей своей массой обрушился на толстяка, одной рукой накрепко обхватив его туловище, а другую борцовским захватом просунув под горло:
– Ур-роды…
Все сразу же засуетились, задвигались, зашумели… И только мертвый юноша больше не дергался. Он сидел, навалившись на стол вниз лицом, и из-под головы его на разложенные бумаги медленно вытекала густая, нечистая жидкость.
– Ихо де пута! Вот, сукин сын… – почему-то по-испански выругался Чиф и неторопливо потянул на себя перепачканную кровью карту. При этом голова самоубийцы тихо стукнулась о полированный пластик стола.
– Ну, чего уставились? – командир обвел взглядом свою команду и в конце концов остановился на Тайсоне:
– Молодец, русский. Отлично. Только теперь отпусти его… пока не задавил.
Действительно, в данный момент толстячок, не по собственной воле оказавшийся в тесных объятиях Тайсона, поразительно напоминал полузадушенную лягушку. Глаза его до неприличия округлились, лицо позеленело, а рот безуспешно пытался ухватить хоть немного воздуха.
– Пардон.
– Нет проблем! – было ясно, что Чиф опять контролирует ситуацию.
Убедившись, что пленный приходит в себя, он кивнул в сторону кровоточащего трупа и распорядился:
– Уберите это назад. К остальным. Пригодится…
А потом почти ласково потрепал толстяка по щеке:
– Ну что? Будем беседовать? Переведи!
Алексей не услышал ответа бедняги. Вместе с еще одним парнем он занялся выполнением полученного приказа. Стараясь не пачкаться и не задевать окружающих, они выволокли самоубийцу в крохотную, полутемную каюту перед моторным отсеком:
– Ап-п! – И почти невесомое тело юноши легко опустилось на сложенные вдоль палубы трупы двух или трех пиратов, погибших на катере.
– Самурай, – весело ухмыльнулся напарник, разглядывая торчащий из мертвой глазницы кончик карандаша. Чувствовалось, что чужая смерть давно уже не вызывает у него ни малейшего уважения.
– Зря ты так… – покачал головой Алексей. – Он красиво ушел. Как мужчина. – Парень с недоумением пожал плечами, и только после этого Алексей сообразил, что отвечает по-русски…
Вернувшись, они застали в салоне вполне рабочую и деловую обстановку. Чиф с толстяком сидели уже не напротив друг друга, а рядом, бок о бок, склонившись над свежими рукописными схемами и чертежами. Пленный через переводчика не только отвечал на вопросы, но и о чем-то рассказывал сам – да так быстро и много, что Чиф иногда даже не успевал делать записи и пометки на карте.
– Как дела? – вполголоса поинтересовался Алексей, пристраиваясь на ящике из-под гранат, рядом с Тайсоном.
– Сам видишь. Беседуют.
– А конкретнее? – Алексей уже имел возможность убедиться, что его друг не слишком силен в английском. Так же как, впрочем, и в других иностранных языках.
Однако общую суть ведущегося при нем разговора Тайсон обычно улавливал.
– Короче, ребята уже переключили бортовой компьютер на обратный курс. У них ведь там, оказывается, были записаны все координаты и прочая дребедень, чтобы возвращаться на базу. Понял?
