Официанту, лысоватому еврею из Польши в косоворотке и джинсах, заправленных в ковбойские сапоги, можно было посочувствовать: посетители уже почти четверть часа изображали из себя знатоков русской кухни, неприлично коверкая при этом все буквы в названиях блюд и для верности ползая пальцами по меню.
– Кофе и водку можно принести сразу. Остальное – попозже.
– Разумеется, сэр.
– Докладывайте! – Последнее относилось уже к господину Бургхоффу, так как измученный официант наконец-то побежал выполнять заказ:
– Как ведет себя наш новый агент?
– Активно сотрудничает. Повода для подозрений пока не давал.
– Что вы ему пообещали?
– Свободу и гарантии личной безопасности со стороны правительства США.
– Деньги?
– Нет, сэр, в этом не было необходимости. Он большой негодяй и продажная полицейская сволочь, однако совсем не дурак. И прекрасно понимает, что одно дело – сесть в американскую тюрьму за мелкое страховое мошенничество с деньгами каких-то арабов и совсем другое – по-настоящему задеть интересы национальной безопасности. Как только мы предъявили ему запись разговора с подставным русским гангстером и еще кое-какие документы, он сразу же сделал правильный выбор.
– Шантаж? Он работает на нас из обычного чувства страха?
– Нет, сэр. Из чувства разумного патриотизма.
Господин Бургхофф хотел всего-навсего пошутить, но собеседник воспринял его слова вполне серьезно:
– Да, конечно, патриотизм… это великая вещь! Я всегда говорил господину президенту в частных беседах, что вербовки сотрудников на идейной основе значительно более надежны, чем использование продажных или трусливых агентов. И господин Президент со своей стороны…
В течение следующих пяти минут кадровому разведчику Бургхоффу пришлось выслушивать разглагольствования шефа, как две капли воды похожие на выступления советских партийных «выдвиженцев», в недавнем прошлом попадавших по разнарядке на руководящие должности КГБ. Только на этот раз вместо коммунистических идеалов, пролетарского интернационализма, классовой солидарности к месту, а чаще не к месту упоминались общечеловеческие ценности и достижения американской демократии.
– Так вот, некоторые напрасно недооценивают… Спасибо, можете идти!
Господин Бургхофф порадовался, что у собеседника все-таки хватило ума прервать монолог при появлении официанта с подносом.
– На здоровье! – Высокопоставленный вашингтонский чиновник, считавшийся специалистом в области национальных культур и международных отношений, опрокинул в себя наперсток водки, лизнул кусок льда и тут же запил его горячим кофе. Очевидно, он видел нечто подобное в каком-нибудь кинобоевике про казаков.
Господин Бургхофф поморщился, но вынужден был последовать примеру босса.
– Да, кстати, по поводу наших русских партнеров. Нашли вы этого… Тайсона?
– Нет.
– Почему же, мистер Бургхофф?
Вопрос был в общем-то риторический. С одной стороны, после атаки пилотов «Аль-Кайды» на Всемирный торговый центр с демократией в Соединенных Штатах было покончено, и прятаться от полиции стало намного труднее. С другой стороны, к заметному снижению уровня преступности это не привело, и серьезный профессионал, решивший перейти на нелегальное положение, испытывал в новых условиях куда меньшие неудобства, чем законопослушные американские граждане.
– Мы делаем все возможное, сэр.
– А что по этому поводу говорит их официальный представитель?
– Он пытается нам помочь, сэр. Но пока безуспешно.
Собеседник господина Бургхоффа допил кофе и покачал головой:
– Это очень, очень плохо. Вам бы надо вести себя с ним пожестче – насколько я знаю русских, они постоянно хитрят и уважают только большую дубинку. Понимаете?
– Понимаю, сэр.
Предусмотрительный Бургхофф до сих пор так и не доложил своему шефу о том, что полковник российской военной разведки, о котором идет речь, тоже куда-то внезапно исчез со вчерашнего вечера, ускользнув от охраны и из-под наружного наблюдения. Он решил пока не поднимать шума по этому поводу – в настоящее время оперативники чикагского отделения во главе с Питером Черненко пытались прояснить ситуацию собственными силами.
– От русских можно ожидать чего угодно.
– Следует признать, что они сыграли очень важную роль в подготовке и проведении операции, – осторожно заметил господин Бургхофф.
– Ну, и великолепно… В чем дело?
Подошедший без приглашения официант по-английски, но с ярко выраженным русско-еврейским акцентом сообщил, что заказ готов.
– Ладно, несите… я слушаю, мистер Бургхофф.
– Источник в «Интернейшнл хеалс Иншуранс» уже сообщил нам достаточно ценную информацию о системе безопасности центрального офиса. Теперь у нас есть план всех его помещений, включая зоны ограниченного доступа. Имеются также: подробная схема дислокации постов вооруженной охраны, таблица радиочастот, позывные на каждый день недели, коды некоторых замков и несколько идентификационных карточек для технического персонала. Более того, мы получили возможность снять копию с одного из электронных ключей.
– И это все?
– Это главное, – честно говоря, разведчик ожидал от своего начальства несколько иной реакции. – Остальные сведения пока носят второстепенный характер, хотя тоже могут очень пригодиться.
– Что вы имеете в виду?
– Например, установочные данные и психологические портреты сотрудников компании, включая иностранцев и американских граждан арабского происхождения, их приметы, номера используемых и резервных мобильных телефонов, служебный транспорт, личные машины, домашние адреса…
Господин Бургхофф прервал себя на полуслове, увидев, что к столику возвращается официант. В тишине, нарушаемой только звяканьем посуды и приборов, мужчины принялись наблюдать, как он расставляет на скатерти пресловутые «блины с икрой», две порции шашлыка «по-грузински» и холодный мясной суп со свеклой, обозначенный в меню почему-то как «борщ». Когда все, что нужно, было расставлено, разложено и разлито, председатель Комитета безопасности национальной территории США кивком отпустил официанта и вновь обратился к подчиненному:
– Сюда следует добавлять вот это… белое, в баночке.
– А что это такое?
– Русский йогурт.
– А в меню написано: «смье-та-на».
Некоторое время американцы приобщались к таинствам чужой кухни. Наконец, непосредственный начальник Бургхоффа вытер губы салфеткой и отодвинул прибор:
– Знаете, мне кажется, этого недостаточно.
– Вы имеете в виду сегодняшний обед?
Но собеседник, кажется, даже не почувствовал иронии:
– Нет. Я имею в виду результаты работы агента.
