– Да пошел ты! – Раф смачно харкнул и презрительно сплюнул куда-то в сторону Гэба. – На себя посмотри, покоцанный. Позолота-то стерлась. Кстати, ты, когда к Келлореку заходил, жену его не видел? – с гаденькой ухмылкой добавил он. – Говорят, редкая красавица, хотя и не первой свежести. А вот дочка у нее еще краше. Страдает без отца. Вот она-то как раз в моем вкусе.
Гэбриель оцепенел, выдвинул челюсть и выкатил глаза, как испуганный конь. Раф подзуживал его нарочно – и, честно говоря, с большим успехом. Клэй и сам готов был придушить мерзавца, хотя и надеялся, что до смертоубийства не дойдет: все-таки он отправился спасать Розу, а не убивать людей в лесах близ Пятипрестолья.
У Клэя с друзьями было численное преимущество, но Раф и его наемники были вооружены. Вдобавок история взлета и падения Рафа Халдея служила напоминанием, что даже неумелому бойцу иногда улыбается удача.
– Раф, прекрати, – сказал Клэй. – Тебе надо помочь раненым товарищам, похоронить убитых… Да и вообще, давай лучше разойдемся подобру-поздорову.
– Отличная мысль! – отозвалась не-Глифа, так и не поднявшаяся с земли.
Охромевшему наемнику такой поворот дел тоже понравился, а вот что думал об этом тип в клоунском раскрасе, осталось неизвестным – улыбка-то была намалевана.
– Клэй Купер обещает нас помиловать? – мрачно хмыкнул вожак наемников. – Прости, Пузочес, но мне как-то сомнительно. И веры тебе нет. У моего брательника было присловье: если блеет, как овца, а на вид – лев, то, наверное, это все-таки лев.
– Да уж, брательник твой слыл великим умником, – сказал Матрик. – Видно, от большого ума и сиганул с утеса.
– Ага, посмейся, твое величество, – оскалился Раф. – А я получу свою награду, вот увидишь. Вдобавок теперь мне не придется делить ее на шестерых. Ну и на том спасибо. – Он поудобнее перехватил рукоять палаша – видно, от нетерпения. – Вы, ребята, крепкие орешки, да только на моей стороне три меча, а у вас ни одного.
Послышался странный звук, который Клэй поначалу счел призывным криком какой-то лесной зверюшки, но оказалось, что это захихикал Муг.
– Это как сказать, – заявил волшебник и поднес к губам серебристую флейту.
Из флейты вырвалось жутковатое шипение, как из закипающего чайника. Раф напрягся, явно испугавшись неведомого колдовства. Гэбриель предусмотрительно сделал шаг назад, а Клэй прикрылся щитом, готовясь к тому, что произойдет дальше.
А дальше в кронах деревьев зашелестел ветер, где-то в ветвях защебетали птицы, в палой листве с шорохом проползла змейка, а под ногой Матрика хрустнул сучок.
Короче говоря, дальше ничего не произошло.
Муг еще раз дунул в флейту – все так же безуспешно. Раф недоуменно переглянулся с наемниками. Волшебник повернул флейту и так долго дул в другой конец, что щеки у него побагровели.
И все равно ничего не произошло.
– Муг, а что… – начал Клэй.
– Ох, да ради всех божков гоблинова племени! – выругался Муг (Раф невольно вздрогнул). – Мне эту штуковину продал один бродячий торговец в Контове, клялся бородой Летнего короля, что она превращает мечи в змей. Или в зонтики? Тьфу ты, кажется, он сказал «зонтики».
Длинным костлявым пальцем Муг почесал плешь, и тут Клэй заметил в ветвях над головой волшебника огромного питона.
– Муг… – повторил Клэй и, чувствуя, как что-то задело его сапог, посмотрел под ноги.
Усыпанная листвой земля превратилась в колышущийся ковер змей.
А потом произошло сразу много чего: не-Глифа завопила дурным голосом, потому что ее укусила за ногу ярко-зеленая гадюка; Муг сдавленно взвизгнул, потому что вокруг его груди чешуйчатой молнией обвился питон, а Матрик, бросившись на помощь, бешено заработал кинжалами, пытаясь освободить приятеля.
Все остальные начали убивать друг друга.
Первым получил свое хромоногий самозванец Вайл. Гэбриель накинулся на него, перехватил запястье, не давая взмахнуть мечом, потом вцепился в сальные волосы и шваркнул мордой о поднятое колено.
В надежде рассчитаться с Клэем размалеванный клоун дико заорал и метнулся к нему, забыв, что землю сплошным слоем покрывают ядовитые гады: каждая веточка и каждый сучок теперь скользили под ногой. Наемник споткнулся о кобру и упал ничком. Обиженная змея, раздув капюшон, уставилась в глаза бедолаги. Если бы клоун не дергался, то остался бы жив, но дикие вопли и попытка вскочить окончились плачевно: кобра в кровь искусала его физиономию, и теперь он в мучениях испускал дух.
Клэй осторожно, стараясь не наступать на змей, обошел поверженного противника и огляделся в поисках оружия. Утыканная гвоздями дубинка лежала под трупом исполина, а клоун мертвой хваткой сжимал меч.
Раф, решив, что подвернулся удобный случай, занес над головой палаш и бросился к Клэю.
Почти бессознательно – хотя потом и чехвостил себя последними словами за такой поступок – Клэй, чтобы не быть уж совсем безоружным, поднял с земли первое, что попалось под руку. Он принял на щит удар палаша, а потом, подавшись вперед, выставил руку. С зажатой в кулаке змеей. Обозленная гадина тут же вонзила ядовитые клыки в незащищенное горло Рафа Халдея.
На миг противники застыли лицом к лицу. Змея, кольцами обвившись вокруг руки Клэя, то и дело сжимала челюсти и впрыскивала смертельный яд Рафу в шею, которая уже распухла и наливалась всеми оттенками багрянца. В ушах Клэя что-то грохотало – только потом он сообразил, что на змеином хвосте дрожала погремушка.
Раф, с натугой втянув в себя воздух, потратил свой последний вздох на то, чтобы прохрипеть в лицо Клэю:
– Я тебя дождусь, Купер. И всех остальных тоже.
Глава 17 Пятипрестолье
Из клоунской банды Рафа уцелели всего двое: не-Глифа и тип, гнилые зубы которого Гэбриель вышиб чуть раньше. Мертвенно-бледная наемница бредила и еле держалась на ногах. Клэй решил, что рано или поздно она умрет либо от змеиного укуса, либо от раны в животе, но побился бы об заклад (если бы Джайна не украла у него деньги), что смерть наступит от укуса. Гнилозубый тип (теперь уже почти беззубый) выглядел немногим лучше и охромел на всю жизнь. Незадачливые наемники побрели к Пятипрестолью, а Клэю с друзьями пришлось заняться трупами.
Для начала надо было разогнать змей. Задача оказалась не из легких, потому что Муг ухитрился превратить в ползучих гадов все ветки, хворостины и сучки. Лишь после этого можно было хоронить убитых. Раф, хоть и встал на сторону врагов, раньше был хорошим человеком и заслуживал достойного погребения. Как положено по священному обряду Глифы, Муг окропил могилы водой и воззвал к милосердию Весенней девы, а Матрик, препоручая души погибших Летнему королю, произнес прощальное напутствие:
– Суди их по тому, кем они хотели стать, а не по тому, кем их сделала жизнь.
Полуденный жар разогнал облака, яркие солнечные лучи копьями пронзали кроны деревьев, но от слов Матрика Клэй непроизвольно поежился.
