– Багровый песок… – передернувшись, сказал Матрик. – Я об этом слышал…
Клэй ничего такого не слышал, но вести (горестные, и не только, равно как и улучшенный водопровод, и престольные гонцы) обычно терялись по пути в Ковердейл. Даже странно, что о Жуткой орде Клэй узнал еще до появления Гэбриеля.
– Багровый песок положил начало всему, – сказал Листопад. Гнев его не утих, но почти ощутимо изменился – так раскаленный клинок на наковальне, остывая, становится смертельным оружием. – Когда падут стены Кастии, все будет гораздо хуже. Я устрою такое кровавое побоище, какого мир не видывал с тех пор, как…
Он обернулся, взглянул на изображение осажденного Каладара, и на миг Клэя посетила невероятная мысль: что, если этот друин, отверженный князь исчезнувшей Державы, некогда был свидетелем того, как его город и всю его цивилизацию поглотила чудовищная орда?
Клэй вспомнил, как на совете в Линдмуре Листопад сказал, что время – круг, а история – колесо.
«Вот оно и завертелось, – подумал Клэй. – Повертится-покрутится да и сотрет нас всех в порошок».
Глава 20 Душа в камне
– Мне нет дела до Кастии, – соврал Гэбриель. – Я пришел за Ганелоном.
Листопад вопросительно приподнял длинные уши.
Муг обвел взглядом друина, Гэбриеля и Динантру:
– Ничего не понимаю. Он все еще узник?
Змееволосы Динантры с шипением устремились к волшебнику.
– Нет, не узник, – пояснила она. – Он – мое приобретение. Если я его отпущу, то стану врагом султаны. Вообще-то, я к этому была готова и раньше, но теперь, после недавних событий, это неизбежно. Однако по просьбе моего повелителя я внесла некоторые изменения в условия нашего договора.
Гэб подозрительно покосился на Листопада, а Клэй задал вопрос, мучивший их обоих:
– Ты знал, что мы сюда придем?
Друин сухо усмехнулся, но не ответил.
– Он упомянул, что видел вас в Линдмуре, – сказала Динантра, – и пожелал встретиться с вами лично. А поскольку я предполагала, что вы вернетесь за Ганелоном, то предложила герцогу остаться в Пятипрестолье еще на несколько дней.
– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – буркнул Матрик.
Листопад беззаботно вздохнул:
– Верно. Она будет прекрасным экзархом.
Гэбриель скрипнул зубами. Если не освободить Ганелона, то Розу не спасти, потому что без помощи воина-южанина приятелям не выжить в Жути. Вдобавок, когда Ганелон снова увидит друзей по «Саге», он, хотелось бы верить, не убьет Гэбриеля, услышав предложение о прогулке в Кастию.
Как ни крути, а Клэю и его приятелям волей-неволей придется принять любые «изменения», измышленные друином и Динантрой.
– И чего же ты от нас хочешь? – процедил Гэбриель.
Друин ответил не сразу, наслаждаясь своими словами:
– Я хочу, чтобы вы сами испытали, каково это – рисковать жизнью на потеху кровожадной толпе. Вдобавок я с удовольствием погляжу, как вас убивают. К счастью, у Динантры есть возможность устроить и то и другое.
– Ох, Святая Четверица, – прошептал Матрик; бледность стремительно покрывала его щеки, разрумянившиеся от двух чаш вина. – Ты собираешься отправить нас в «Макситон»?
По лицу Листопада чумой расползлась коварная ухмылка.
– Да, – ответил он Матрику, не сводя разномастных глаз с Гэбриеля. – Не зря же вы положили столько сил на то, чтобы воссоединить свою банду. Вы явно что-то задумали – наверное, какое-то грандиозное прощальное выступление. – Он с любопытством прянул ушами. – В вашем преклонном возрасте вы вряд ли отважитесь еще на одну вылазку в Жуть.
– И с кем мы будем сражаться? – спросил Муг, пытаясь сменить тему разговора, чтобы друин не допытывался о дальнейших замыслах «Саги». – С тобой? Нет, только не с тобой! Или все-таки с тобой, что ли?
Негромкий смех Динантры напоминал змеиное шипение. Обменявшись заговорщицким взглядом с друином, она ответила:
– Вам предстоит нечто особенное. Такого в городе еще не бывало. И если вы одержите победу, то я освобожу Ганелона.
Динантра умолчала о том, что произойдет в случае поражения.
– А если мы откажемся? – спросил Матрик. – Что будет с Ганелоном?
Беспощадно прекрасное лицо Динантры исказила нетерпеливая гримаса. Змеи на голове рассерженно зашипели.
– По-вашему, мне легко в Пятипрестолье? Да, закон признает мои права. К тому же богатство значительно облегчает жизнь. Однако горожане относятся ко мне с неприязнью, рисуют на заборах похабные картинки, я не могу выйти в город без охраны, а на рынок отправляю слуг, потому что торговцы не желают иметь дела со мной. Вдобавок какая-то шлюха на Денежном Холме дерзко назвалась моим именем, нахлобучила парик из крашеных веревок и воображает, что… точнее, позволяет мужчинам воображать, что это я, а не она оделяет их немыслимыми усладами… Между прочим, ни один смертный не вынесет моей ласки!
Подушка, зажатая у Матрика между колен, предательски дрогнула.
– Я долгие годы живу среди людей, неустанно забочусь об их благе, но все равно не получаю никакой признательности. Мне даже приходится устраивать постыдные бои на арене. Листопад заверил меня, что в новой Державе они будут запрещены. Как бы то ни было, я посулила городу великолепное зрелище и во что бы то ни стало сдержу свое обещание – не важно, с вашей помощью или без нее. Если вы откажетесь, то Ганелон выйдет на смертный бой в одиночку. И погибнет, это я точно знаю. Так или иначе, но «Макситон» напьется крови. Выбор за вами.
Гэбриель хотел было возразить, но Клэй его опередил:
– Мы согласны.
Все уставились на него. Муг натянуто улыбнулся. Матрик пожал плечами. Гэбриель кивнул; в его взгляде сквозило горькое облегчение.
– Прекрасно, – прошипела Динантра. – Бой состоится завтра. Должна была выступать другая банда, но, полагаю, никто не станет возражать, если в виде исключения на арену выйдет «Сага». Подумать только, долгожданное воссоединение прославленных Королей Жути!
– Завтра так завтра, – сказал Клэй, не дожидаясь ничьих возражений.
Муг костлявым плечом ткнул короля:
– Чем раньше покончим с этим делом, тем быстрее уйдем на запад, верно, Матти?
Листопад прянул ушами и больше ничем не дал понять, что уловил намек, заключенный в словах волшебника.
Гэбриель, стремясь избежать дальнейших расспросов, сказал:
– А сейчас отведи нас к Ганелону.
Горгона, тряхнув погремушкой на хвосте, подозвала слугу, вручила ему чашу, сползла с места и вперила в Гэбриеля рубиновый взор.
– Оставь золото здесь и следуй за мной, – велела она.
Гэбриель без возражений встал и направился за ней. Мешок остался лежать на полу.
