– Он назвал ее…
– Ага, – кивнул Клэй, метнувшись к проему в стене.
Крепостной двор освещали только догорающие угли костра и призрачное голубое сияние луны. На земле рядом с Матриком сидел Муг, умоляюще вытянув руку. Клэй посмотрел в ту сторону. Очнувшийся друин стоял на карачках, сплевывая кровь и выбитые зубы. А над ним высилась дива с костяной косой в руках.
Живокость, или Саббата, – Клэй не знал, кто она сейчас, – ухватила латной рукавицей поникшие уши друина и вздернула его стоймя. Лицо Сумрака исказил дикий ужас – бессмертный друин испугался бездны забвения. Он разинул окровавленный рот, но оттуда не вырвалось ни звука.
– Саббата! – заорал Клэй.
Дива на миг скосила глаза под тяжелыми веками, а потом, сверкнув костяной косой, отсекла голову одному из последних друинов на свете.
Глава 40 Коричный дым
Трапезы в напряженной обстановке были Клэю не внове, и по большей части все они произошли в последние месяцы: ужин с Келлореком и Валерией, завтрак с Лилит и Матриковым выводком байстрюков, холодная яичница с сосисками наутро после того, как Джайна во второй раз ограбила Клэя с Гэбриелем, не говоря уже о пиршестве, устроенном людоедами. И все же нынешний завтрак всех их обставил.
Завтракали печеньем и вареньем. В печенье вместо муки была соль, а в варенье плавали горчайшие семечки. Одно по-хозяйски обосновалось у Клэя в зубах, только что занавесочки не стало развешивать.
Муг заварил чай и принялся изучать содержимое многочисленных котомок Сумрака. Грегор с Дейном сидели вместе (у них не было другого выбора) и обсуждали свой странный сон. Матрик торопливо проглотил нехитрое угощение и снова завалился спать, а Ганелон так вообще не просыпался. Кит, скрестив ноги, сидел у костра, уныло разглядывая половинки батингтинга.
Разумеется, Клэй сочувствовал гулю, но вчерашняя весть о том, что банда нажила себе могущественного врага (самого Отступника, подумать только!), затмевала любые страдания по музыкальному инструменту, пусть даже и единственному в мире, – было бы из-за чего расстраиваться.
На заре Гэбриель похоронил Сумрака, вырыв в уголке крепостного двора неглубокую могилу. Вместо лопаты пришлось копать скругленным концом Веленкора, и Клэй задумался, что сказал бы Веспиан, узнав о таком применении своего драгоценного меча.
Сейчас Гэбриель, устроившись на том же месте, что и вчера, смотрел сквозь огонь на Саббату, которая не обращала на него внимания. Дива без лишних разговоров присвоила Умбру – костяную косу Сумрака – и сидела, положив ее на колени. По ряду причин Клэя это несколько тревожило, но отбирать косу он не собирался.
Разговаривать никому не хотелось. Неловкое молчание, равно как и соленое печенье, вполне устраивало Клэя, но тут Саббата все испортила.
– А кто такая Живокость? – спросила она.
После весьма продолжительной – и, по мнению Клэя, многозначительной – паузы Ганелон, который вовсе не спал, перевернулся на спину и, почесывая жесткую щетину на щеках, заявил:
– Это ты. Фамилия у тебя такая.
Клэй внимательно следил за дивой, выискивая любые признаки недоверия, но она лишь задумчиво кивнула:
– Я же чувствовала, что она мне знакома.
Немного погодя она уставилась на Гэбриеля:
– Ну извини, что я убила друина. Я же не знала, что он вам нужен живым.
– Не просто друина, – негромко заметил Гэб, – а одного из немногих оставшихся. Я и сам одного убил, знаю, каково это. Будешь теперь страдать до конца жизни, а все потому, что поторопилась.
– Нельзя было оставлять его в живых, – не унималась Саббата. – Если б мы его отпустили, он захотел бы нам отомстить. Или ты собирался взять его с собой? Рассказать ему о Розе, надеясь смягчить его жестокое сердце? Нет, не стоит заводить друзей среди врагов, – поучительно изрекла она. – Ведь они могут припомнить, чем ты им с самого начала не понравился.
Из уст дивы это звучало так нелепо и смехотворно, что у Клэя невольно отвисла челюсть.
– Как скажешь, Саббата, – с безмятежной улыбкой произнес Гэбриель, словно бы поддразнивая.
Дива недовольно встопорщила перья на плечах, готовясь съязвить, но тут Муг, громко откашлявшись, спросил:
– Гэбриель, а ты не хочешь поговорить с дочерью?
Клэй с приятелями уселись в сторонке, как зрители. Матрик заявил, что ему тоже любопытно взглянуть, но видно было, что он вот-вот уснет. Муг отыскал в котомках Сумрака какую-то травку, измельченную в порошок, засыпал ею два прямоугольных участка земли, в шести шагах друг от друга, и велел Гэбриелю стать на каменную плиту в центре одного из них. Сам волшебник, усевшись между ними, выцарапал руны на двух палочках, потянулся к костру и сунул их в огонь.
– Сумрак был дымовым кудесником, – объяснил Муг. – Своего рода фокусником, только очень могущественным. Он зачаровал свою косу, чтобы она выглядела посохом, и создал двойников, которые на нас напали. И… ну, вы же сами видели, каким он стал после смерти.
Клэй мельком видел отрубленную голову. Лицо друина действительно изменилось, стало угловатым, с резко выступающими скулами; бледную кожу пересекала сетка шрамов, а под нижней губой чернело уродливое пятно, будто он сжевал гнилое сердце, но не утер рот.
– Дымовое колдовство очень распространено, – продолжал Муг. – По большей части его чары направлены на благо, хотя, как мы на себе испытали, иногда могут причинить и зло. Среди моих знакомых была одна юная ведьма, способная проходить сквозь стены. К несчастью, эта ее способность распространялась не только на стены, но и на полы с потолками. Бедняжка сломала шею, упав с…
– Муг! – нетерпеливо оборвал его Гэбриель.
– Ох, прости, увлекся. У меня все готово. – Он вытащил из костра тлеющие палочки, одной поджег порошок на пустом клочке земли, другой – на том, где стоял Гэбриель. Пламенная волна, слизнув порошок, тут же исчезла, осталась лишь тлеющая зола, а вокруг запахло…
– Корица, что ли? – принюхавшись, спросил Матрик.
– Да, корица, – подтвердил Муг. – Собственно говоря, для ритуала она не нужна, просто я решил, что так будет приятнее.
– Ах как вкусно пахнет! – воскликнул Дейн, жутко улыбаясь от уха до бесформенного уха.
Клэй мысленно с ним согласился, но вслух ничего не сказал. Аромат корицы напомнил ему о плюшках с сахарной глазурью, которые пекла Джинни. Желудок требовательно забурчал, будто полчаса назад ему не скормили соленое печенье.
Гэб, увидев, что вокруг него заклубился туман, взволнованно переступил с ноги на ногу, откинул со лба прядь давно не мытых волос и спросил:
– Она меня увидит?
– Увидит, но не четко, – сказал волшебник. – Твои очертания будут расплывчаты, будто в дымке. Ну, примерно как вчерашние штучки.
Гэбриель, полускрытый туманом, понимающе кивнул. Следующая минута показалась Клэю часом. Матрик свесил голову на грудь, и Клэй пихнул его локтем в бок, чтоб не засыпал. Все уставились в воздух над пустым участком земли.
